Иван Кузмичев - «Поступь империи» (сборник)

Стоило только в начале июня задуматься о полевой обороне, с обязательным построением временных лагерей, как государь решил освежить в памяти образ фортовой крепости по Теляковскому, и применить ее к полевому лагерю в несколько измененном состоянии. Но как это сделать если известны общие принципы, да и те порядком позабыты?

Конечно только при помощи разумеющих в подобном деле людей, военных людей знакомых с фортификацией и свободно применяющие на практике эти знания. Пускай у каждого из них были свои дела, обязанности, заботы, но вот идеей будущие создатели прониклись, банально ведя переписку со штабом государя, где и происходила обработка всех идей и решений генералов. Учитывалось все: начиная от местоположения коновязей и заканчивая рельефными особенностями местности, где собственно должна применяться оная конструкция.

Как говорил когда-то Алексею майор Жиганин, ярый сторонник тактики того времени и действительно сведущий человек в вопросах фортификации: «Теляковский видел назначение большой крепости (фортовой крепости) не в том, чтобы служить убежищем для слабой или разбитой армии, не в том, чтобы защищать от бомбардировки ядро крепости, и не в том, чтобы преграждать какой-либо путь. Большая крепость могла выполнять все эти и другие частные задачи попутно, основное же ее назначение — остановить силами своего гарнизона, во взаимодействии с полевыми войсками, вторгнувшуюся армию противника».

Получалось, по мнению гения фортификации, что малые крепости, имеющие только одну сплошную ограду, потеряли свое значение. Проще говоря, нужно строить не много мелких крепостей а мало, но действительно серьезных оборонительных пунктов, могущих держать под контролем область не на полет ядра, а в радиусе 3-4 переходов. Конечно стоимость фортовых крепостей возрастает в разы, если не на порядок, но и пользы во много крат больше. Вот только до полноценного составления плана для новых крепостей государь еще не дошел, ограничившись неким подобием в полевых укреплениях, заменив форты редутами и люнетами. А саму крепость на полевое укрепление, состоящее из наружного рва и насыпи высотой около сажени (бруствер высотой около половины сажени и банкет, шириной в три локтя). Но кто же будет говорить пускай и надежным людям все «прелести» собственного детища? Ведь если иностранцы поймут это, то ума у них хватит предать Русь-матушку, раскрыть так, сказать тайну до момента ее всеобщего показа. Пусть все думают, что это только полевой лагерь, странный, новый, но всего лишь полевой лагерь…

Вечер плавно перешел в ночь, работы по обустройству лагеря только начались, восемнадцать редутов начали вырастать на пустом месте. Квадратный лагерь, расположенный в излучине был пока только на чертежах. По пять редутов в углах наиболее вероятной атаки, и по три в двух других, два остальных вывели чуть вперед, таким образом, раскалывая возможное нападение на три клина.

Караульные неспешно ходили вдоль периметра, походные кухни выпускали в чистый небосвод блеклые струйки дыма, повара приготавливали на утро припасы, чистили репу, небольшие головки чеснока, нарезали ломти свежее выпеченного хлеба.

Так в обустройстве прошло пару дней, «колпаки» пристреливали по секторам обстрела, рыли рвы перед редутами, делали волчьи ямы, создавали насыпи, и только крытые повозки постоянно стояли возле редутов, охраняемые десятком угрюмых преображенцев. Постоянно находились в дозоре пара взводов витязей, конные разъезды отошли на пару переходов, встречать татарскую конницу надо заранее и желательно во все оружии.

Артиллерийские расчеты между стрельбами шили мешки под картузы, увы, но отдельной мануфактуры для пошива специальных мешков пока создано не было, поэтому из сложившейся ситуацией выходили самым примитивным способом. Постоянные тренировки личного состава, изводящие прорву пороха и снарядов давали о себе знать.

Тыловая служба едва успевает доставлять все необходимое в полк, и это в мирное время, а что будет во время войны? Такие мысли все чаще и чаще посещали голову молодого полковника, долгими вечерами корпевшего над разнообразными картами и чертежами.

Пока вроде нападения ждать не приходится, но отдельные малые отряды все же умудряются пересекать границу украины России. Русским войскам: восемь полков генерал-майоров Волконского и Видмана не удается как следует прикрыть эти земли. Крепостей почти нет, просторы огромные, а легконогие лошадки татар слишком быстрые для пехоты…

Но ничего, если в излучине Конских Вод достроить полноценный лагерь, то план вероятного вторжения будет нарушен. Государь один знал, что крымский хан намеревался совместными усилиями с запорожцами и поляками Потоцкого действовать сразу на Правобережной и Левобережной Украине. Конечно, кто будет вести второе войско, Алексей не знал, но то, что в первом будет сам хан – стопроцентно.

Да к тому же к середине января должна подойти корпус Федора Матвеевича Апраксина с 5-тысячным отрядом донских казаков. Итого получается, что в излучине будет не менее 23 тысяч воинов, защищенных полевым лагерем-крепостью с 70 орудиями. Вполне не плохо, очень не плохо! Да вот только у хана то сил в четыре раза больше все 90 тысяч!

Об этом генералы знали, разведка работала хорошо, да и Петр Шафиров не зря в Царьграде время, проводил, успел подкупить, кого следует. В начале февраля к лагерю должны подойти отряды азовской и воронежской губернии под командованием генерал-майора Шидловского.

Однако основные силы фельдмаршала Шереметьева должны были сосредоточиться под Каменец-Подольским, для скорейшего продвижения к Молдавии будущей весной, сразу же как только дороги станут более-менее проходимыми для пешего войска, плюс ко всему дополнительно прикрывалась вся юго-западная украина Русского царства…

Людвиг фон Алларт.

-Залпами, повзводно, с правого крыла, ПЛИ!

Солдаты двух полков выстроились перед лагерем, отрезая заигравшихся в казаков-разбойников запорожцев от крымской конницы, спешно удирающей подальше от плотного картечного, фланкированного огня лицевых редутов. Сотни тел загорелых татар и их невысоких, жилистых лошадок остались лежать невдалеке, как напоминание очередного провала в атаке на полевой лагерь генерала-поручика Алларта. Роты полков перестроились из шести шереножного строя в трех шереножный, первая шеренга каждой роты опустилась на колено, две другие вплотную подошли к ней, занимая позицию за спиной товарища.

Вот только сейчас, увидев оплошность противника, пустившего вслед за конницей спешенных бунтующих казаков, командующий пятнадцатитысячным войском решился на оголение тыла, путем вывода двух полков в поле. Безумец, крикнул бы какой-нибудь горлопан в Европе, пытаясь отговорить генерала от столь опрометчивого поступка, но не таковы были молодые и не очень офицеры русского воинства, смешенного с калмыками и донскими, яицкими, терскими казаками. Они прекрасно понимали, что такое дисциплина регулярной армии. Закаленные в десятках сражений и битв они четко без суеты выполняли приказ, выстраиваясь в колонны, становясь в шеренги под ливнем стрел и градом пуль, картечи, бомб и ядер.