В. Виджани - Мечта

— А ну, покажь. — Ирина отпила горячего чаю и зажмурилась. — Откуда она?

— С Москвы.

— Из Москвы, грамотей!

— Да какая разница? — Пашок пошуршал мышкой, и на экране появилось еще несколько фотографий.

— Ничего себе такая!

— Ага… Симпотная, правда? — Братец скалился во весь рот, словно хвалился своей невестой.

— Не про тебя она, — заключила Ирина, откусывая бутерброд.

— Это еще почему?

— А потому. Институт бросил? На фига ты ей такой сдался?

— Это все временно, Ир, ты ж знаешь, сколько я работаю!

— И что толку? А я помню времена, когда ты мечтал вырваться в столицу, стать врачом! Эх ты, недотепа. — Она взялась за второй бутерброд.

— И чё? Думаешь, не стану?

— Если бы хотел, так учился бы! — Ирина укоризненно вздохнула. — Кто-то квартиру купить хотел, машину… И что? Мало что институт бросил, так еще такую должность потерял!

— Это какую же? Завхоза? — вскинулся Пашок, округляя глаза. — Распределителя туалетной бумаги и простыней?.. Тоже мне, должность Мойдодыра…

— А хоть бы и Мойдодыр… Чистая работа, и опять же полклиники от тебя зависит. Ну тебя! — Ирина махнула рукой.

— Ладно, хватит, чего ты опять завелась? Все у меня будет. Есть более легкие пути.

— Да-а? И какие же? Научи! А то мне богатеньких дедушек надоело развлекать в нашей больничке. — Она открыла коробку с пирожными и выбрала подрумяненный творожник, обсыпанный ореховой крошкой.

— Ты бы видела, как на меня в Интернете бабы вешаются. Это что-то! Глупо не воспользоваться… Погоди-ка…

Смешно вытянув шею, братец прислушался, потом ринулся к двери и резко открыл ее. На пороге мялся дедок.

— Чё, опять подслушиваешь? Давай я тебе вместо квартплаты слуховой аппарат куплю, а?

— Я это… челюсть уронил, — прошамкал старик.

— Нашел?

— Нашел… — Дед ловко закинул протез в рот и вздохнул.

— Вот и лады, будет чем жевать… Погоди-ка. — Пашок метнулся к столу, схватил пару бутербродов, сунул их старику и закрыл дверь.

— Вот жизнь — пенсию за неделю пропьет, а потом по помойкам лазает.

Ирина доела пирожное и взялась за яблоко.

— Не нравятся мне твои мысли, братец…

— Ой, только не надо меня лечить! Сначала на себя посмотри.

— А чё мне на себя смотреть? Умница, красавица… — Ирина кокетливо повела плечиком.

— Ладно, умница, чего там дома? Звонила?

— Пьет отчим. Мамку запивает. Съездил бы… — Она горестно покачала головой и уставилась на экран. С монитора зазывно улыбалась холеная красавица. У таких ни забот, ни хлопот, и плевать они хотели на весь мир.

Сука, зло подумала Ирина.

Внезапно в мозгу блеснула мысль. Криво усмехнувшись, она взглянула на братца:

— Паш, а ну, если говоришь, что бабы на тебя вешаются, можешь сделаешь так, чтобы вот эта в тебя влюбилась? Слабо?

— Да ну, — Пашок посыпал солью горбушку бородинского и отправил ее в рот, — с ума сошла!

— Ну, как хочешь. А то уж я подумала, что ты у меня супергерой. Хотела сто баксов поставить.

Пашок удивился настолько, что поперхнулся и, вскочив, закружился по комнате.

— Иди, по спине хлопну, волчок!

Откашлявшись, он уточнил:

— Ты чё, Ир, серьезно про сто баксов?

— Ну да! А что тут такого? Я, кстати, тебе деньги за хату принесла, но эти ты мне вернешь с получки, а сотку зеленых заработаешь, если эту породистую су… лошадку влюбишь в себя. Пойдет?

— Да легко! У меня таких уже за пятьдесят штук перевалило, если хочешь знать!

Ирина шутливо погрозила ему пальцем и рассмеялась:

— Время пошло!

— Готовь бабки, сестренка! — Пашок потер руки и, хлопнув себя по плечам, превратился в ребенка.

Мать трудилась на кондитерке и каждый вечер приносила пестрые картонные коробочки, доверху наполненные клюквой в сахарной пудре. Белые бракованные шарики работницам разрешалось есть от пуза, а брать домой — ни-ни. Но мамка, умница, ухитрялась проносить через проходную несколько коробочек в смену. Так делали все. Ирина клюкву ту ненавидела всей душой, и до сих пор вкус кисло-горькой ягоды вызывал у нее рвотный рефлекс. А Пашок и сейчас лопает эту гадость с превеликим удовольствием.

Ирина перевела взгляд на экран — девка эта наверняка такая же, как та клюква: сахарная снаружи, а внутри кислятина. Она усмехнулась мысли о возможной мести представительнице породы «столичных сучек», которых не любила всей душой. «Не любила» — еще мягко сказано. Недавно Ирина потеряла классного мужика. Все вроде было на мази — хата двухъярусная, дорогущая тачка и золотые кредитки. Почти у цели выяснилось, что у мужика есть жена. Прознав об их отношениях, тупая мышь устроила вселенский скандал с истерикой и угрозами, а владелец кредиток, потея, объявил, что ничего поделать не может — «квартира и две машины оформлены на жену, а теща вообще дура, заказать его решила», так что придется им расстаться от греха подальше.

«Я тебе устрою, — с ненавистью подумала Ирина, глядя на самодовольную экранную телку, — мало точно не покажется!»

В возможностях братца она не сомневалась. Парень далеко пойдет. Правильно определился — драть этих московских шлюх нужно. Драть во все места, включая голову, — все варианты хороши. Они с Пашком ничуть не хуже этих избалованных шалав, однако ж мучаются по съемным квартирам, недоедают, чтоб позволить себе хотя бы внешнее благополучие.

Пашок тем временем ковырялся на своей странице: поменял фотокарточку смешного кота в круглых очках на брутального красавца. Затем, хихикая, с помощью фотошопа отрезал верхнюю часть лица. На фотке остались волевой подбородок с модной щетиной, чувственные губы и дымящаяся сигарета. Прям Джеймс Бонд — ни дать ни взять. Братец залил фотку на страницу и лихо пробежался пальцами по клавишам. Тут же открылась другая страничка, с фотографией художницы-москвички, внизу был прописан ее ник: «Маргарита» Вот оно что! Значит, Маргарита…

Пашок покопался в приложениях и нашел целый арсенал смайликов. Выбрал самый позитивный и отправил ей. Незамедлительно последовал ответ: «Привет!»

Выставив два пальца в экран и подпрыгнув на стуле от избытка чувств, Пашок выкрикнул:

— Йесс! Процесс пошел, Ирк! Готовь мои баксы!

Ирина довольно хмыкнула и, посидев еще минут десять, засобиралась домой. Перед выходом оглянулась попрощаться, но братец с головой ушел в переписку. Она не стала его отвлекать. Пусть заталкивает виртуальной красотке «витаминки», а та — давится.

Зима уходила нехотя, тяжело, словно старуха, прожившая долгую мучительную жизнь. Серая слякоть замерзала к утру, а к вечеру противно хлюпала под ногами. Мой город, прежде солнечный, наполненный жизнью и суетой, теперь замер, соболезнуя и переживая этот затянувшийся уход. Казалось, это я погибала. А холодная безликая старуха с ухмылкой забирала меня с собой…