В. Виджани - Мечта

@

— Эй, ты меня слышишь? — Сашка вернул его из детства, и, не поморщившись, в один глоток осушил полбокала. — Не собирался же похмеляться. А все из-за тебя!

— Да ладно, Сань. — Андрей постучал пальцем по диску.

— Тебе весело, да? А у меня на столе лежит ядерная бомба! — Он кивнул на диск.

— Не преувеличивай. Ты зачем вообще в офис приехал? Нет бы сразу домой…

— Да я задницей почувствовал: что-то тут происходит. — Сашка выдохнул и допил содержимое. — Был я дома, но моя с порога как начала пилить, так я развернулся и сюда рванул. Лучше б дома остался, ей богу…

— Да не переживай ты. Все будет о'кей.

— Надеюсь, — проворчал шеф.

— Теперь так. Парни сделали свою работу. Нужно оплатить. Плюс дорога… Еще надо пересмотреть нашу систему безопасности. Предлагаю к ним и обратиться.

— А других кандидатур нет? — поморщился Маркелов.

— Есть и другие, но эти лучшие. — Андрей усмехнулся.

— Ладно, — проворчал шеф, — пусть выставляют счет.

— Обход! — В палату вошла старуха санитарка. Она сосредоточенно смотрела на что-то позади меня. — Убери с тумбочки яблоки. Почему не поела?

— Не хочу. — Я пожала плечами.

Санитарка недовольно покачала головой и прикрыла дверь.

@

— Добрый день, Ева. Как самочувствие? — улыбнулся Глеб Викторович.

Красивый доктор был любимцем медперсонала. Дежурная улыбка благополучного человека выстраивала невидимую стену между ним и его собеседниками. Этакий пример здоровой психики, респектабельности и столичного лоска. Рядом с ним любой чувствовал себя букашкой и посредственностью. Он продолжал улыбаться, раскачиваясь на носках дорогих туфель. Пришлось напустить на себя чопорный вид и вежливо ответить на приветствие. Без книксенов день прожит зря.

— Как самочувствие? Жалобы есть? — продолжал издеваться он.

— Благодарю. Все хорошо. Я хочу домой, — выпалила я.

— Так скоро? — Напустив на себя печальный вид, Глеб Викторович прошелся по палате, шурша белоснежным накрахмаленным халатом. — Сейчас вам нужно больше отдыхать. Это важно. Сон — лучший лекарь. Вы должны слушаться меня. Спать…

Доктор говорил еще что-то. Мне не хотелось вслушиваться в его сентенции об очевидных вещах. Он говорил уверенно и безапелляционно. Будто все его рекомендации нужно было немедленно и безоговорочно выполнять.

Борясь со сном, я упрямо повторила:

— Хочу домой.

— Скучаешь?

Мы оба вздрогнули и как по команде обернулись. Ведьма висела на потолке вниз головой, раскачиваясь из стороны в сторону. Ее длинные черные волосы стекали на пол блестящими атласными лентами. На ней был нелепый костюм Супермена из детских комиксов. Гигантская буква «S» полыхала на груди разноцветными пайетками. Не считая распущенных волос, от Супермена ее отличали аппетитные округлости и шпильки, приклеенные к потолку. Я перевела взгляд на доктора, пытаясь определить реакцию на столь внезапное появление гостьи. Он молча смотрел на нее, не выдавая каких-либо эмоций. Возникла неловкая пауза. Ведьма продолжала раскачиваться, будто всю жизнь только и делала, что висела вниз головой. Я не выдержала первая:

— Что за маскарад?

— Так нужно, детка, — прошептала она.

— Что значит, так нужно? Объяснись, пожалуйста, — потребовала я.

Доктор присел на стул рядом с кроватью, стараясь не измять халат. Марго демонстративно не замечала его. Или делала вид.

— Тебе не нравится мой прикид? А я хотела тебя развлечь!

Я покрутила пальцем у виска.

— А какой бы ты хотела меня видеть?

На кармане хрустящего халата посверкивал золоченой вышивкой логотип клиники, похожий на кельтский крест с вензелями. Не дождавшись ответа, Марго легко спрыгнула на пол и мгновенно преобразилась в Даму Треф. Волосы сами завились в прическу времен Марии-Антуанетты и приобрели синеватый оттенок. Теперь на ней искрилось черное кружевное платье, чуть ли не в два раза уменьшившее пространство палаты. Платье было прозрачно до неприличия. Она стояла к нам вполоборота, прикрывая лицо неестественно маленьким веером.

— Я была на встрече, детка. Важной для тебя, вернее… гм-м-м… — она замялась, — вернее, важной для твоего будущего. Не будешь же ты вечно в сумасшедшем доме.

— Но позвольте! — вмешался Глеб Викторович. — Моя пациентка находится не в сумасшедшем доме…

Марго царственным жестом отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и бесцеремонно уставилась на меня. На этот раз ее поведение выходило за все рамки приличия.

Доктор продолжал изучать ее, и она ему нравилась! В смысле, как женщина нравилась. Во мне боролись противоречивые чувства. Я не могла рассказать Глебу Викторовичу про нее, про нас, про все, что мы с ней пережили или что я пережила из-за нее. Мысли путались. Молчание затягивалось. Доктор не был моим другом. Чужак, который вошел в мою жизнь со своими правилами и распорядком. Но сейчас меня волновала Ведьма. Что-то происходило с моим сознании, что-то неладное, иначе зачем она тут?

Марго недовольно приподняла тонкую длинную бровь и торжественно произнесла:

— Я разговаривала с двумя ангелочками, и они меня расстроили. Странные типы. Не в себе. — Ее лицо приняло печальное выражение.

— Ты хочешь сказать, что была в галерее? Да? Говори, не молчи!

— Расскажите нам, прекрасное создание, о вашей встрече с ангелочками. Но помните, Еве противопоказано волноваться, — бархатным голосом предупредил Глеб Викторович.

Марго наконец «заметила» его и, высоко подняв голову, состроила недовольную мину.

— Мы ждем, дорогая. — Он буквально пожирал ее глазами.

— Я не привыкла разговаривать с мужчинами, которые сидят в присутствии дамы, это раз, и два — мне вас, милостивый государь, не представили. — Ведьма поднесла веер к лицу и, прикрыв рот, высунула язык. — Кажется, он меня видит! — Она зажмурилась. — А что, симпатичный парень.

Опустив веер, Марго соизволила одарить доктора легкой светской улыбкой.

— Ева, представьте меня, пожалуйста, даме. — Доктору нужна была помощь, и я ее, конечно, оказала.

— Это Марго. Ведьма. Моя, — прошептала я и замолчала.

Он делано поклонился:

— Позвольте, я сам вам представлюсь, сударыня. Меня зовут Истомин Глеб Викторович. Так вас устроит?

— Устроит, Глеб Викторович. — Ведьма благосклонно улыбнулась, поклонившись. Кринолин угрожающе заскрипел.

— Рад, что угодил. Продолжайте, мадам! Расскажите, что именно вас огорчило в галерее?

Сузив глаза, она обратилась ко мне:

— Я потребовала у этого хлыща Прагматика вернуть крылья — твое вдохновение, дорогуша. — Она задохнулась от негодования. — Пренебрегая этикетом и приличиями, я САМА явилась к ним… — С видом оскорбленной добродетели Маргарита подошла к окну и бросила взгляд на больничный двор. — Так вот, деточка, он отказал. — Она достала из декольте платочек и картинно приложила к сухим глазам.