Дороти Херст - Тайны волков

Когда волки заходят на чужую территорию, приветствовать хозяев — дело вожаков. Рууко и Рисса слегка склонили головы.

— Приветствую, Торелл и Сеела, — сказала Рисса. — У нас есть право свободного прохода к человеческому стойбищу.

Торелл даже не ответил на приветствие, как полагалось бы всякому воспитанному волку. Он презрительно уставился на нас, как на гиен. Его морда, как и у Веррны, была исполосована давними боевыми шрамами. Но если шрамы Веррны покрывали только одну сторону, у Торелла вся морда представляла собой сплошной шрам. Из-за них он казался еще грознее, чем из-за огромного роста.

— Это правда? — спросил он. — То, что я слышу, — правда?

— Не знаю, Торелл, — ответила Рисса, стряхивая воду. Я поняла, что слишком переволновалась и забыла отряхнуться, выйдя из воды. Внезапно мокрая шерсть показалась мне нестерпимым бременем, и я с силой встряхнулась. Брызги полетели на Сеелу, и она с яростью взглянула на меня.

Рисса подавила смешок. Пелл тоже.

— Может быть, скажешь нам, что именно ты слышал? — предложила Рисса.

— Что вы носите мясо людям, — огрызнулся Торелл. — Вы носите им еду, как членам своей стаи.

Его взгляд остановился на берцовой кости, которую Рууко положил наземь, на кусках брюшины, которые тащили мы. Покрытая шрамами морда передернулась от отвращения.

— Я не поверил, когда услышал. Я был о вас лучшего мнения. Говорят, вы собираетесь с ними жить, — произнес он, как будто речь шла о каком-то извращении. — Скажи, что это не так, Рууко.

— Я говорил тебе уже столько раз, Торелл, что сбился со счета, — не твоя забота, чем занята стая Быстрой Реки. Отойди и дай нам пройти. Нам некогда тебя отгонять.

Торелл фыркнул. Он был крупным даже для Скалистого и славился храбростью в бою. Только очень сильный волк мог выжить, не говоря уже о том, чтобы стать вожаком после тех ран, которые оставили на нем такие страшные рубцы.

— Значит, вы не отрицаете? — недоверчиво уточнила Сеела. — Вы признаете, что носите еду нашим врагам. Зима только-только закончилась, дичь еще тощая, а вы таскаете хорошее мясо людям? Они убьют вас, не задумавшись, как вы убиваете мышей. Да что с вами такое?

— Верховные волки об этом знают? — хитро спросил Торелл, вздернув губу. — Вы всегда были такими послушными, вы делали все, что говорили верховные. Интересно, что они с вами сделают, если рассказать им, чем вы заняты?

Торелл просто запугивал нас. Он ненавидел верховных еще больше, чем людей. Рисса с нескрываемым удовольствием ответила:

— Верховные сами нас попросили.

«Попросили — не то слово», — подумала я.

— Через пол-луны мы созовем все стаи Долины на Совет, — продолжала Рисса. — Присылай своих представителей, если захочешь. Мы соберемся на границе территории Озера Ветров.

— Не удивлюсь, если ты не захочешь прийти сам, Торелл, — с зевком добавил Тревегг. — Многие волки до сих пор винят тебя за битву на равнине Высокой Травы.

Все трое Скалистых злобно оскалились. Именно стая Скалистой Вершины попыталась напасть на людей три луны назад, и волки Долины это хорошо помнили. Торелл и его стая где-то прятались целую зиму. Они появились лишь пол-луны назад, и никто не знал, каков их нынешний статус в Долине.

Морда Торелла обрела лукавое выражение.

— Еще больше волков винят вашего щенка за то, что он помешал нам свести счеты с людьми, — сказал он. — Может быть, мы и об этом поговорим на Совете. Она дрельшик.

Я почувствовала, как что-то стянулось в животе. Дрельшик — пр о клятый, отвергнутый Древними волк, который приносит беду всюду, куда приходит. Не впервые мне бросали это оскорбление. Я захотела уползти обратно в реку.

— Возможно, — согласился Тревегг, явно радуясь тому, что разозлил Торелла. — Мы ценим вашу заботу и, несомненно, уделим вопросу должное внимание.

Торелл, прищурившись, взглянул на старого волка, но Тревегг говорил так спокойно, что невозможно было счесть его слова оскорблением.

— Мы дозволяем вам пройти по нашей территории, — наконец сказал Торелл, поворачиваясь к старому волку, вместо того чтобы говорить с Рууко. — Вы, конечно, не будете возражать, если мы вас проводим? Просто чтобы убедиться, что вы не заблудитесь.

Рууко взглянул на него, и я решила, что сейчас вожак возмутится. Но он кивнул, поднял кость, которую положил наземь, когда заспорил с Тореллом, и пустился вперед. Рисса бежала рядом, Торелл, Сеела и Тревегг — следом. Испуганная внезапным поворотом событий, я схватила мясо и помчалась за ними вместе с Аззуеном и Пеллом. Я старалась думать только о том, что делаю, но Пелл почти сразу заговорил.

— Привет, Каала, — повторил он. Я по-прежнему не смотрела на Скалистого, но было бы грубостью во второй раз проигнорировать приветствие. Я взглянула ему в глаза и тут же отвернулась, когда заметила в них радушие.

— Здравствуй, Пелл, — ответила я, не разжимая зубов. Я не разговаривала с Пеллом со дня нашей первой встречи — когда мы с Аззуеном и Маррой подслушали разговор Скалистых, замышлявших перебить людей. Я говорила с ним только один раз, но Пелл дал понять, что я ему нравлюсь, и я нервничала. Он слишком плохо меня знал, чтобы высказывать свое мнение.

— Вижу, ты хорошо перезимовала, — продолжал он. — Ты здоровая и крепкая.

Многие щенки умирали во время зимнего голода. Уцелеть — значит, доказать силу и способность к выживанию. В голосе Пелла прозвучало несомненное восхищение.

— Мы все хорошо перезимовали, — резко отозвался Аззуен, догоняя нас. Я с ужасом увидела, что он оставил свой кусок мяса на берегу реки. — Мы четверо пережили зиму. А сколько щенков у Скалистых?

Я сердито уставилась на него. Невежливо спрашивать у другой стаи, сколько щенков пережило зиму. И я поверить не могла, что он бросил мясо. Оно было нужно нам, чтобы завоевать доверие людей.

Пелл взглянул на Аззуена.

— В этом году у Скалистой Вершины нет щенков.

Я задумалась. Никто не родился — или никому не позволили жить? Почти трехлетний Пелл был самым младшим в стае. Если в ближайшее время у них не начнут появляться щенки, Скалистая Вершина скоро перестанет существовать.

— Как прошла зима? — спросила я и тут же почувствовала себя полной дурой. Это был глупый вопрос. Пелла тяжело ранили в битве на равнине Высокой Травы. Ему так сильно повредили заднюю ногу, что он с трудом ходил. Я удивилась, что его оставили в стае.

Пелл не ответил, и тогда заговорил Аззуен:

— Как твоя нога?

Я чуть не подавилась мясом, которое несла. Указать другому волку на его слабость — страшное оскорбление. Я поняла, отчего Аззуен бросил мясо, — чтобы язвить Пелла. Всякий Скалистый с полным правом мог бы бросить Аззуену вызов за грубость. Но Пелл только поморщился: