Валерий Губин - Вечное невозвращение

И в этом гнусном ноябре он неожиданно встретил удивительную женщину. Познакомился с ней прямо на улице, сам не мог понять, как это получилось и как у него хватило нахальства, проводил домой и добился нового свидания. Но, придя домой и заснув, он увидел сон об этом свидании и, проснувшись на следующее утро, никак не мог понять — было ли все это во сне или наяву. Тем не менее, запомнив адрес, он поехал туда, где они расстались, а там ему сказали, что никакой Ольги Вячеславовны в этой квартире нет, и никогда не было. Тогда он окончательно убедился в том, что и знакомство, и новое свидание ему приснились, потому что в ноябре снятся очень яркие сны, поражающие своей реальностью и правдоподобием. Чем больше спишь, тем более становится реальностью то, что видишь во сне. И уже почти заснув, он услышал телефонный звонок, а потом на автоответчике голос той женщины. Она удивлялась, что он не пришел на назначенное свидание. Он попытался вырваться из сна, взять трубку, но тут же провалился в сон еще глубже — и там, во сне, все же взял трубку и сказал, что хотел увидеться, ездил к ней домой, но там ему сказали, что женщина с таким именем здесь не живет. И услышал в ответ, что, во-первых, она не приглашала его к себе домой — они договаривались встретиться у Казанского собора, что, во-вторых, он перепутал адрес — она живет не на Большом проспекте, а на Малом, но дом и квартира те же. А звонит она ему первой, пренебрегая приличиями, потому что видела его сегодня во сне и там он ей очень понравился, оказавшись красивым, умным и добрым. И она решила увидеться с ним во что бы то ни стало, вдруг он и правда такой необыкновенный. Но, видимо, ошиблась, потому что он оказался ленивым и проспал первое же свидание.

Стрелков огромным усилием воли вырвался из сна, сел и долго сидел ошарашенный, пытаясь поймать ускользавшую нить сна, а главное — вспомнить адрес, по которому она живет. Вспомнив, он решительно оделся и поехал на Петроградскую сторону, несмотря на ранний час. Сначала он пошел к тому дому, возле которого они расстались, чтобы узнать его номер, потом потащился на Малый по какой-то улочке, перекопанной траншеями новой тепломагистрали, и чуть не упал в одну из них. Она открыла ему дверь, и лицо ее сделалось сердитым и темным.

— Как вы меня нашли?

— Мы же договорились о встрече, — несколько разочарованный таким лицом, ответил он.

— Да, но вы не пришли на место встречи, а решили явиться прямо ко мне домой. Откуда узнали адрес?

— Вы его оставили на автоответчике.

— Не может быть! — Она немного посветлела лицом.

— Вы видели меня сегодня во сне?

— Да, — покраснев, ответила Ольга. — Но я вам ничего я вам на автоответчике не оставляла.

— Если не оставляли, то сказали во сне, когда видели меня. Наши сны как-то пересеклись, и я запомнил.

— И что еще я вам говорила во сне? — сказала она, отступая вглубь коридора. Стрелков воспользовался этим и вошел.

— Вы говорили, что я очень умный, красивый и добрый.

— Надо же, какая ерунда! — Воскликнула она, но при этом опять покраснела. — Я во сне ехала без билета, а вы явились в образе контролера и стали весьма грубо требовать штраф.

— Заплатили?

— Вот еще! Я просто взяла и проснулась. — Она пошла на кухню, и Стрелков нерешительно двинулся за ней.

— Хм… Я в детстве целый год мечтал быть контролером в автобусе.

— Ну, вот видите! Эти мечты наложили отпечаток на вашу ауру, и это на меня подействовало при нашей встрече.

— Моя первая жена тоже что-то нехорошее говорила про мою ауру.

— А вторая?

— Она вроде ничего плохого не замечала.

— Почему же она вас бросила?

— Из-за болезни.

— Чем же вы болели?

— Она заболела и умерла.

— Ох, простите.

— Ничего. Это было давно.

— Хотите чаю?

— Хочу. У вас такая уютная кухня.

— А может быть, кофе?

— И кофе тоже. Если можно. Сначала чай, а потом кофе. А то мне все время спать хочется.

— Простите за вопрос. А ваша первая жена — жива и здорова?

— Не знаю, давно не писала. Она уехала в Америку, выйдя замуж за моего друга-еврея.

— Обычно евреи едут в Израиль.

— Это сейчас. А тогда и в Америку пускали. Очень многие предпочитали Америку.

Помимо уюта на кухне, у нее были удивительно красивые чайные чашки, и все это вместе взятое усиливало в Стрелкове чувство нереальности происходящего. У него уже несколько раз мелькала мысль: может быть, он вовсе не вырвался из сна, а продолжает спать? Не мог же он во сне узнать ее адрес! Да и познакомился он с ней во сне — такие женщины на улице не знакомятся!

— У вас и правда глаза слипаются. Может, приляжете?

— Где?

— Да здесь же, на диванчике. А я пойду поработаю. У меня срочная работа.

— А вы не боитесь, что у вас дома на кухне будет спать чужой человек?

— Если вы будете спать, то чего же мне бояться?

— Да, конечно. Но только это очень странно выглядит — пришел в гости и тут же завалился спать.

— Ничего странного. У меня тоже бывают такие дни, особенно осенью, когда целую неделю невыносимо хочется спать. Я даже сплю и вижу сон, как мне хочется спать.

Стрелков прилег и почти сразу заснул. Сквозь дрему слышал, как она собирает посуду со стола. Потом в ванной зашумела вода, потом в коридоре зазвонил телефон и Ольга с кем-то долго негромко разговаривала.

"Как это глупо с моей стороны", — подумал он и окончательно заснул.

Проснулся он от довольно бесцеремонного толчка. Открыв глаза, увидел, что в ногах у него сидит какой-то седой пожилой мужик, а напротив, на стульях, двое молодых парней: один — типичный плакатный комсомолец пятидесятых годов, а у второго было очень сердитое и почти уголовное выражение лица.

— Ты что тут делаешь? — спросил его седой.

— Я сплю, а вы?

— А мы водку пьем. Уже час пьем, орем, курим — а ты спишь как сурок.

— Где Ольга?

— Не знаю. Когда мы пришли, ее не было.

Стрелков сел на диванчике и зябко поежился со сна.

Седой внимательно оглядел его.

— Ты что, бомжуешь?

— Нет, почему?

— Вид у тебя такой. Чем же промышляешь?

— Я писатель.

— А как твоя фамилия, писатель?

— Диккенс. Моя фамилия Диккенс.

— Вы английский писатель! — радостно заулыбался типичный комсомолец, — Я слышал про вас!

— Цыц, знаток! — оборвал парня седой. — Видишь ли, я отец Ольги и мне не все равно, кто у нее спит на кухне.

— Конечно, конечно, я вас понимаю. Мне бы тоже не понравилось, если бы у моей дочери на кухне спал кто-то неизвестный. Да еще похожий на бомжа. Меня зовут Олег.

— А меня Константин Эдуардович.

— Как Циолковского?

— При чем тут Циолковский?

— Да нет, это я так. Приятно познакомиться.

— Ну, так давай выпьем за знакомство, Олег Диккенс.

— Вы давно из Англии к нам? — снова спросил парень напротив.