Голиб Саидов - Арабский пленник. Из цикла «Истории гастарбайтеров»

Прошло месяца два, прежде чем я осознал, что следует либо, срочно менять место работы, либо — я сойду с ума и меня пора отправлять в «дурку». И поводов для этого накопилось предостаточно.

Во-первых, изумляла стойкость и упёртость моих арабских соплеменников, которые столкнувшись с реалиями российского бизнеса, вынуждены были воздать должное своему более изощрённому и поднаторевшему в подобных делах северному соседу. Имея за плечами богатый тысячелетний опыт деловых рыночных отношений, они никак не ожидали, встретить достойного соперника, который настолько изловчился манипулировать всевозможными законами, подзаконными актами и постановлениями, ставя в тупик предпринимателей всех мастей, что у потомков Авраама по-отвисали челюсти. И всё-же, сдаваться они отнюдь не собирались. Во всяком случае, пока…

Во-вторых, очень скоро я понял, что имею дело с самыми настоящими дилетантами, не имеющими никакого понятия о производстве в целом и её отдельных технологических звеньях в частности. Поначалу, им казалось, что достаточно приобрести по-больше кальянов (а этого добра у них хватало) и наладить поставку с Ближнего Востока дешевого табака, с разнообразными фруктовыми начинками, и… всё — можно подсчитывать прибыль и почивать на лаврах.

Моё предложение, что неплохо бы было составить традиционное меню и запастись для начала хотя бы минимальным перечнем необходимых продуктов, было встречено моими шефами с явной настороженностью. Тем не менее, посовещавшись между собой за перегородкой, новоиспеченные бизнесмены нашли моё предложение не лишенным логики и скрепя сердце, согласились на самый минимум.

Вскоре я пойму, что все мои усилия по составлению калькуляций и технологических карточек, напрасная трата времени. Внукам вчерашних бедуинов, всё это было абсолютно «по барабану».

— Срочно, приготовь жареного мяса! — неожиданно влетит ко мне на кухню один из них — небольшого росточка, коренастый Валид — и округлив свои выразительные черные глаза, пояснит. — Очень уважаемый товарищ зашёл к нам в гости.

Я слегка опешил.

— Что значит «жареное мясо»?! Эскалоп, стейк, лангет или ромштекс? Другого мяса у нас в меню нету…

— Э-э… — недовольно протянет мой хозяин. — Какое «меню-пеню»?! Просто, сделай мясо с луком и томатной пастой! И не забудь добавить специй… А пока, дай мне быстро овощной салат!

Стиснув зубы, я приступлю к салату, в соответствии с технологической картой.

— Что ты делаешь?! — дико вращая своими глазищами, заверещит Валид. — Не надо так тонко резать помидоры!

— Но ведь, мы согласовали с тобой подачу салатов! — удивлюсь я.

— К чёрту, «подачу»! — прервёт меня начальник. — Это наш человек, понимаешь?! Ему надо крупно порезать… он так любит. И — побольше зелени!

— Понятно… — хрипло выдавлю, едва сдерживая себя. — А как мне посчитать мясо? Как эскалоп или — лангет?

— Считай, как хочешь, потом разберёмся…

Через месяц, когда наступит «потом», мои хозяева станут почёсывать свои затылки, подсчитывая свои немалые убытки и искоса поглядывая на меня. Я же, уподобившись известному герою Г. Вицина из «Операции Ы» («Чей туфля?!»), преспокойненько буду пить лимонад и напевать под нос песенку, разбирая только что привезённые продукты.

Пройдёт ещё немного времени, прежде чем я окончательно смогу убедиться в том, что первоначальные мои подозрения это не мираж, а — реальный диагноз. Худощавый флегматичный Исмаил, никогда не выпускающий из рук кальяна, поняв вскоре всю бесперспективность их тщетных усилий, окончательно забьёт на всё и вся, забившись в свой уголок и обволакивая себя густым облаком дыма. Я его прекрасно понимал: это был единственный способ, отвлечься и забыть на время холодную суровую Россию, с её идиотскими законами, перенесясь в свою родную милую Палестину, где всё знакомо, понятно, а главное — тепло. И лишь, неугомонный Валид, продолжал носиться, как колобок, по всему кафе, изобретая очередные новые идеи, которые с успешным треском всякий раз рушились, столкнувшись о жестокую российскую реальность. И несмотря на то, что «восточной хитрости» в нём заметно поубавилось, тем не менее, остатки гордого и непокорного восточного темперамента, всё же, давали о себе ещё знать.

— Приготовь срочно овощной салат! — услышу я знакомый голос, из чего заключу, что в наше заведение пожаловал очередной «наш» человек. — Да, и прожарь хорошенько нормальный кусок мяса… Только не вздумай пересушить!

Нарезав овощи крупно, я примусь было за «мясо», как вновь получу нагоняй:

— Зачем ты положил в салат болгарский перец?! — схватившись за голову, завопит как недорезанный ишак мой восточный повелитель. — Он терпеть не может эту гадость!

— Прости, но в прошлый раз, ты сам настоял на том, чтобы этой «гадости» было как можно больше? — пытаясь сохранить спокойствие и хладнокровие, напомню я Валиду, которого про себя окрещу «ливанским кедром».

— Э-э… — по привычке, раздражённо скривит свои губы араб и назидательно пояснит. — В прошлый раз был совсем другой наш знакомый. А этот — другой! Понимаешь?!

— Резонно… — вынужден буду согласиться я и, бросив на сковороду внушительный кусок говядины, мысленно обращусь не только к Аллаху, но и ко всем мировым богам.

И — как это ни странно — через несколько минут, боги меня услышат.

— Нет, это не то… — глянув на приготовленный стейк, сморщится мой шеф. — Ты уверен, что ему понравится?

— Послушай, ты хотел получить хорошо прожаренное мясо, но не пересушенное. — терпеливо попытаюсь я объясниться. — Существует, по крайней мере, пять степеней прожарки стейка. Судя по тому, что ты мне заказал, это более всего соответствует «well done», то есть, абсолютно прожаренное мясо, почти без сока…

— Я не знаю, что такое «well done», но чувствую, что не тот колор! — затопает своими коротенькими ножками Валид и, неожиданно перейдя на шёпот, пояснит. — Понимаешь: это НАШ человек!

Похоже, это было кульминацией, потому, что в следующую секунду, вспомнив почему-то другой мой любимый фильм замечательного режиссера Г. Данелии — «Мимино» — я вдруг окончательно расслабившись, простодушно выдам:

— Тогда сам подбирай колор! — и сняв фартук, подытожу — И жарь так, как тебе вздумается! А меня здесь — нету!

И ни слова более не говоря, с облегчением покину своё очередное место работы, дав себе слово — никогда более в жизни, не иметь дело со своими ближневосточными соплеменниками.

Умед работал на вещевом рынке: таскал огромные тюки и баулы с нехитрым товаром.

Сегодня повезло: в восемь вечера он уже был свободен. Хозяин-азербайджанец отслюнявил ежедневную таксу — три сотенные бумажки, которые счастливый мальчишка, аккуратно сложив пополам, засунул себе в носки, под пятку.