Инна Карташевская - Мама для Сашеньки

– А к родителям ты же ходишь? У них ведь безопасно борщ кушать.

– Ха, к родителям. Мои родители не делают из еды культа, поэтому у них можно разжиться разве что сосиской с вермишелью. И это тоже правильно, потому что я считаю, женщину нельзя закабалять кухней. У нее тоже должно быть время на развитие собственного интеллекта.

– А чего ж ты тогда сегодня согласился тратить время на борщ?

– Так ведь хочется же, – совсем по-детски заявил Сергей, и они, смеясь, отправились в магазин.

В супере, куда они пошли за продуктами, Наташа неожиданно почувствовала приступ ностальгии. Как давно ей уже не приходилось ходить с мужчиной за продуктами, чтобы приготовить ему обед. Вот обычное, казалось бы, дело, для тысяч женщин изрядно надоевшее, а как приятно, когда есть рядом человек, с которым ты вместе занимаешься хозяйственными делами, важными и нужными для обоих. Стремясь продлить это чувство, Наташа обстоятельно обошла все отделы магазина, делая вид, и не только для других, но и для себя тоже, что она домохозяйка, мать семейства, обдумывающая, чем ей накормить мужа и детей. Сережа, которому в этом спектакле была отведена роль бесправного статиста, был явно удивлен количеством продуктов, которые необходимо было пересмотреть и, возможно, закупить для приготовления одного единственного борща. Когда, наконец, он решился озвучить свое удивление, Наташа со вздохом сожаления оторвалась от своего увлекательного занятия и объяснила ему, сочинив эту версию прямо на ходу, что собирается приготовить ему еду на несколько дней. В ответ на его протесты в том смысле, что у них нет времени на такое, она довольно резонно заявила ему, что наоборот, это сэкономит ему, а значит, и им обоим, массу времени, так как ему не нужно будет выходить на улицу, чтобы поесть, и он сможет перехватить, не отвлекаясь от компьютера. Подумав, Сергей одобрил эту идею, как вполне логичную, а скорее всего он просто соскучился по домашней еде, которой его как оказалось и в родном доме не баловали. После того, как этот обмен мнениями состоялся, они уже вдвоем стали дружно нагружать тележку и, когда подошли к кассе, она была нагружено доверху.

У кассы у них состоялся чисто формальный спор о том, кому платить, платить ли вскладчину и, понятное дело, Сергей вышел из него победителем, заплатив за все и отказавшись даже выслушивать Наташины аргументы. Мало того, когда содержимое тележки стало подходить к концу, там обнаружилась еще одна покупка, которую Наташа не только не клала туда, а и вообще не видела. Это оказался шоколадный букет, необыкновенно красивый и очень дорогой, и Сергей галантно преподнес его ей.

– Ой, Сережа, спасибо, – совсем растрогалась Наташа. – Какой ты хороший.

– Да, у вас очень хороший муж, – подтвердила симпатичная молоденькая кассирша. – У нас нечасто мужья своим женам такие дорогие конфеты покупают.

– Это не муж, это брат, – вдруг неожиданно для себя ляпнула Наташа.

– Да? – переспросила кассирша и заинтересованно взглянула на Сергея, а он только внимательно посмотрел на Наташу и промолчал.

Когда они вышли из магазина, он все еще молчал. Наташа тоже не решалась заговорить, все еще не придя в себя от неловкости. Так они и шли всю дорогу молча, пока, наконец, у самого дома Сергей вдруг глубокомысленно изрек

– Понятно.

– Что понятно? – переспросила, сгорая от стыда и предчувствуя неприятное объяснение, Наташа.

Но Сергей не был бы Сергеем, если бы как всегда просто и совершенно по-дружески не сказал бы

– Значит, ты все-таки любишь этого твоего Стаса.

– Почему ты так решил? – пролепетала Наташа. – И причем здесь это? Я сама не знаю, чего вдруг я это сказала, наверное, просто по глупости ляпнула.

– Нет, – глубокомысленно заявил Сергей. – Это сработало твое подсознание, потому что ты видишь во мне брата или друга. А раз за все это время я не сумел обаять тебя, значит, твое сердце не свободно, то есть, ты любишь Стаса.

Наташа вскинула голову, собираясь немедленно возразить ему, но в последний момент вдруг и сама поняла, что возражать ей нечего. Она действительно любит Стаса, и с этим, кажется, ничего не поделаешь.

Сергей правильно истолковал ее молчание и, верный своим принципам, быть верным до конца, просто сказал:

– Что ж, значит, будем бороться дальше.

Наташа посмотрела в окно. Это прибыли на своей "тойоте" Анжела с мамой. Последнее время они вели себя как хозяйки, приезжали, когда Стаса не было дома, и, пока сидели и ждали его, давали распоряжения прислуге, диктовали, что готовить на обед и как подавать. Стас никак на это не реагировал, просто принимал как должное. На Наташу дамы не обращали внимания вообще, даже не поворачивали головы в ее сторону, зато не уставали проливать потоки меда на Сашеньку. Анжела и вообще возилась с ней как с родной дочкой, называла Сашенькой, лапочкой, дорогой девочкой, постоянно проявляла заботу о ее здоровье и умилялась ее выходкам. Точно также себя вела и ее мамаша. Наташа могла дать голову на отрез, что, несмотря на малолетство, Сашка иногда из чистого коварства вела себя из рук вон плохо, но вывести их из себя было невозможно. Они только смеялись и ласково объясняли их "дорогой девочке", что по-настоящему хорошо воспитанная девочка из приличной семьи должна вести себя совсем не так. Тогда Сашенька начинала изводить их вопросами о том, как должна вести себя хорошо воспитанная девочка и требовать примеров, но и это не могло пронять двух чадолюбивых дам. Видно было, что четко поставленная ими перед собой цель в виде денег Стаса, давала им силы вынести любые издевательства его дочери.

Но видно это было только Наташе, а вот Стас, скорее всего, принимал все их притворство за чистую монету. Иначе почему он продолжал встречаться с этой Анжелой и позволял ей вести себя у него в доме как хозяйке. С Наташей он об Анжеле не говорил вообще, поэтому она даже не знала, к чему ей готовиться. То, что после свадьбы Анжела не оставит ее в доме ни одной минуты, Наташе стало понятно давно. Чего она не могла понять, так это того, идет ли дело к свадьбе. Судя по участившимся визитам Анжелы, свадьба таки была не за горами. Но с другой стороны в нечастые моменты, когда Наташа была внизу с Сашенькой в присутствии Анжелы и Стаса, она ни разу не замечала, чтобы он смотрел на свою предполагаемую невесту с любовью или с нежностью, или хотя бы вообще хоть с каким-нибудь выражением на лице. Хотя это, скорее всего ни о чем не говорило, так как Стас редко открыто выражал свои эмоции, а раз он позволяет ей распоряжаться у него дома, значит, собирается жениться, из чего логически следует, что он ее любит. А ей, Наташе, пора собирать вещи. Но что будет с ней, это уже не важно. Она взрослая, у нее есть родители, специальность, как-нибудь она проживет, а там, может, действительно они с Сергеем раскрутятся. А вот что будет с Сашенькой? Наташа ни минуты не сомневалась, что вся Анжелина нежность к Сашеньке, одно сплошное притворство. Как только она станет законной женой Стаса, то тут же перестанет обращать внимание на ребенка вообще. Наташе представляла себе, как Сашенька одинокая и никому не нужная просиживает целые дни сама в своей комнате и у нее начинало болеть сердце. Что же будет с ребенком? Как только Наташа выйдет за ворота виллы, назад ее уже не пустят. Скорее всего, и охранникам и воспитателям в саду будет приказано не подпускать ее к Сашеньке. А Стас, тоже мне любящий отец, с горечью думала Наташа, даже не может понять, что эта Анжела притворяется, а сама не любит ребенка. Но он верит ей, иначе не таскал бы все время за собой Сашеньку. Видно считает, что его возлюбленная счастлива от постоянного общения с его дочкой, и теперь старается приучить Сашеньку к ней.