Альфонсо Микельсен - Избранные

Мог ли я признать, что Южная Америка когда-либо заменит Европу? Мне казалось, что услышанное мною — набор избитых фраз, к которым обычно прибегают государственные деятели, приглашая к примирению оппозицию.

Некий сеньор Кастаньеда — по своим манерам и восточным чертам лица (да еще при наличии косички) он вполне мог бы сойти за китайского мандарина — заметил:

— Война действительно не продлится долго, если Соединенные Штаты вступят в нее. С американцами никто не сможет справиться. Каждый день они придумывают что-то новое: то в оружии, то в авиации, то в медицине — в общем, в любой области.

Затем он продолжал, демонстрируя эрудицию, которую почерпнул из «Ридерс дайджест» [3] После второй мировой войны этот журнал стал издаваться и на испанском языке под названием «Селексьонес». И так как чтение его не составляет привилегии лиц, владеющих английским языком, никто в районе Ла Кабреры не хвастает цитатами из упомянутого издания. — Прим. автора. :

— Наши тропики скоро совершенно изменятся. Исчезнут москиты. Уже изобретено средство, уничтожающее их на расстоянии. Трудно представить значение этого открытия для тропических зон! С малярией, с желтой лихорадкой тоже будет покончено. Буквально за какие-нибудь сутки чудодейственные лекарства излечивают артрит, воспаление легких, разные инфекции. Эти лекарства уже есть, но купить их в аптеках, правда, еще нельзя.

— Вот, вот! — с энтузиазмом подхватил Перес. — Тропики станут неузнаваемы!

Кастаньеда продолжал ораторствовать о вертолетах, которые после войны придут на смену автомобилям и для которых на крышах домов в Бразилии уже сейчас строят посадочные площадки. По его словам, над этой проблемой работали самые лучшие архитекторы мира.

Вдруг зазвонил телефон. Все замерли, Мануэль взял трубку…

— Похоже, что японцы неожиданно напали на Гавайи. Подтверждения пока нет. Ночью мы уже ничего не сможем узнать, — сказал он, возвращаясь к столу.

Перес, возбужденный выпитым, продолжал:

— Фантастика! Япония напала на Соединенные Штаты, значит, Россия будет вынуждена атаковать Японию. Эти страны всегда были традиционными противниками. Но подумать только: Россия и Соединенные Штаты — союзники! Непостижимо! К чему может привести такой союз? Естественно, к разгрому всех тоталитарных государств в Европе и в Азии. А потом будет мир… И неизбежным следствием этого мира будет сближение между Западом и Советским Союзом. Англичане и американцы будут вынуждены признать тенденции к развитию социалистических идей в их странах.

В тот момент уже никто не обращал на Переса внимания. Никто, кроме меня. Я испытывал в душе непреодолимое желание ближе познакомиться с этим красноречивым, столь оптимистически настроенным адвокатом. Он умел изрекать пророчества! Много бы я отдал, чтобы быть в его возрасте и никогда не знать войны. Это позволило бы и мне верить в чудеса, о которых то и дело трубят на весь белый свет для поднятия духа человеческого. К тому же супруга Переса…

После ужина она подошла ко мне. В ней было что-то привлекательное, но что именно, я не мог определить. Возможно — голос. Возможно — глаза. Возможно — хрупкость, изящество, манера говорить. А может быть, длительные паузы в ее речи, напоминавшие почти саксонскую сдержанность.

…После ужина, когда уже было выпито сверх меры, я почувствовал себя очень одиноким. Мне показалось, что я потерян в этом мире преходящих ценностей, в стране, где нет времен года и потому не чувствуется течения времени. Где царит неуловимый холод, пронизывающий вас до костей…

Мерседес предложила перейти в библиотеку и выпить чего-нибудь прохладительного, в гостиной было жарко и сильно накурено. В тихом зале, уставленном книгами, она вновь заговорила о Европе, о своем коллеже в Монтрё, о своей поездке через Германию.

В этом обществе Мерседес была первой женщиной, с которой я говорил так искренне и просто, будто мы давно с ней знакомы. Кто знает, может, доброта и внимание Мерседес помогут мне освоиться в местных «джунглях». И вновь я подумал о реке, которая служит исследователю единственной возможностью найти путь в сельве.

Была в моей нынешней жизни еще одна «река» — Ольга. Река желаний и страстей, которые терзали меня и в эту ночь возлияний. Неужели у меня не будет больше любви? Простой любви, одинаковой на всех параллелях и меридианах? Неужели новые потоки не вынесут меня туда, где чувства не знают ни границ, ни языковых барьеров?!

Появился адвокат Перес, муж Мерседес. И опять вернулся к своей теме — бизнесу, снова заговорил о будущем Южной Америки.

— Вам надо бы поближе узнать нашу страну, чтобы оценить наши возможности. Рано или поздно европейцы вынуждены будут подумать о своих инвестициях здесь, если их интересуют настоящие доходы. Ну, какую прибыль может дать капитал в Европе? Сколько остается инвеститору после того, как он заплатит все налоги? Три или четыре процента чистой прибыли. А в Южной Америке легко можно получить десять-двенадцать процентов. К тому же акции постоянно растут. Тот, кто занимается коммерцией, знает, что у нас за год капитал можно удвоить! Вы, например, покупаете в новых районах города участки, а через пару месяцев, не прилагая никаких к тому усилий, получаете не менее шестидесяти процентов чистой прибыли. Помните: никаких усилий! Никаких хлопот! Так быстро растут цены на землю. Наши страны развиваются, и развиваются бурно. Неудержимо растет спрос. Любой промышленник, что бы он ни производил — будь то одежда, еда, дома, вещи необходимые и совершенно бесполезные, — может быть уверен в том, что найдет покупателя. У нас нет конкуренции, как это имеет место в индустриализированных странах. Зато для каждого — поле деятельности. И неограниченные возможности обогащения…

Бесконечный монолог, да еще в такой поздний час и в присутствии молодой и обаятельной женщины, начинал утомлять меня. Тем не менее я не осмеливался прервать адвоката. Видимо, мое скептическое отношение ко всему, о чем он говорил, было достаточно явным, потому что Перес внезапно оборвал монолог и предложил разойтись спать. Правда, прежде он взял с меня обещание посетить в городе его контору, где с документальными материалами в руках намеревался продемонстрировать выгоду одного из задуманных им предприятий. Видимо, ему очень хотелось сделать меня своим компаньоном.

В ту ночь я никак не мог уснуть. Вновь и вновь я задавал себе вопрос: а вдруг война затянется и мне придется еще какое-то время оставаться здесь, придется привыкать к этим людям, таким молодым для меня и столь оптимистически настроенным? Они представлялись мне какими-то экзотическими существами, схожими с окружающим тропическим пейзажем. Битвы, сражения, ход войны мало волновали их. Напротив, война, как сказал Перес, помогла им за год удвоить-утроить капиталы. Такие доходы европейский буржуа, каковым я и являлся, мог вообразить с трудом. Нет, не рискнул бы я решиться на подобные сделки хотя бы из чувства природной осторожности.