Мариуш Вильк - Путем дикого гуся

А Шух присоединился к нам в последний момент, когда оказалось, что Анджей Бартуля не поедет, и пришлось срочно искать водителя. Лукаш — из полонизированной немецкой семьи (его предок Иоганн Кристиан Шух служил управляющим в варшавских Лазенках [76] Королевские Лазенки — дворцово-парковый комплекс в Варшаве. ), мальчиком пытался бежать из ПНР, но его задержали. Окончил Лодзинскую киношколу, немного потусовался среди целлюлоидной богемы, эмигрировал (спасибо «Солидарности»), а теперь мечтает вернуться — так ему эта fucking Канада осточертела. Неудивительно, что он «крякает» за рулем, словно утка, — который месяц на пособии, без работы, да к тому же в семье не ладится… Но шофер отменный, не зря объездил Америку на лесопильных машинах. И фотографирует хорошо.

Собиралась еще ехать Анка Лабенец из Торонто. Несколько лет назад на Международной книжной ярмарке в Варшаве она подарила мне свой путевой репортаж «Повторение Сибири» с парафразой моего рецепта чернил из «Волчьего блокнота» (заменив чернила на кровь…). Так и познакомились! Узнав, что мы задумали путешествие по следам Кена на Лабрадор, Анка загорелась, стала помогать. Собрала деньги и материалы… Среди текстов, которые она для меня приготовила, — поучительный фрагмент дневника Самюэля Хирна [77] Самюэль Хирн (1745–1792) — английский военный моряк, исследователь, первооткрыватель, мехоторговец, писатель и натуралист, первый европеец, который в 1770–1772 гг. пересек пешком Северную Канаду и достиг Северного Ледовитого океана, получив за этот подвиг прозвище Марко Поло Бесплодных Земель. Оставил дневники, опубликованные в литературной обработке канадского писателя Фарли Моуэта. 1770 года. Индейские вожди объясняли ему, что неудачи бледнолицых путешественников объясняются тем, что они не берут с собой женщин, которые — всем известно! — способны нести груз вдвое тяжелее, лучше ставят вигвамы, ночью поддерживают огонь, а прокормить их ничего не стоит, поскольку они, пока готовят еду, облизывают пальцы. Поэтому я жалел Аню, которая, обливаясь слезами, осталась в Торонто.

Кеннет приехал в Квебек-Сити осенью, по пути — мельтешение деревьев: то червонное золото, то апельсиновая рыжина, а то березы поманят белыми ножками… Сейчас начало августа. Разгар лета… За окнами гостиничного ресторана, где я прихожу в себя за ранним кофе, ожидая, пока поднимутся мои товарищи, — пыльная зелень. Можно ли догнать осень? Даже на самом быстром «форде»?

Да что там, даже скорости света, — пишет Ван Би в предисловии к «Дао де цзин» [78] «Дао дэ цзин» («Книга пути и достоинства») — основополагающий источник учения и один из выдающихся памятников китайской мысли, оказавший большое влияние на культуру Китая и всего мира. Основная идея этого произведения — понятие дао — трактуется как естественный порядок вещей, не допускающий постороннего вмешательства, «небесная воля» или «чистое небытие». Одним из наиболее авторитетных комментариев к книге — комментарий Ван Би (226–249), китайского философа, одного из основоположников философской школы Сюань-сюэ, близкой к даосизму, но популярной среди конфуцианцев. , с которым я не расстаюсь в пути, — недостаточно, чтобы обогнать мгновение. Хоть путешествуй на крыльях ветра — ты не догонишь вдох.

Да, осень надо ждать. Усесться где-нибудь на берегу Святого Лаврентия и глядеть на плывущие по реке облака, пока не покраснеют листья кленов. Но как тут ждать, если время нас гонит? Щелкает кнутом…

Завидую Кену! Не тому, что он видел в Квебеке осенние цвета — и лето имеет здесь свою прелесть (достаточно спокойно оглядеться), — а тому, что его время не торопило. Более того, Кеннет отправился на окраины Канады, чтобы найти «территорию, где время обращается в пространство», то есть он надеялся освободиться от власти времени и — тем самым — излечиться от истории.

Ибо история — своего рода болезнь! Болезнь белого человека. До того как здесь появились европейцы, ни индейцы, ни инуиты истории не знали (как не знали они водки и оспы), существуя в одном лишь пространстве. Прошлое было мифом. Из мифов появились Духи Предков и их повести. История Северной Америки начинается с появления бледнолицых.

В Квебек-Сити история видна на каждом шагу. Это единственный город Северной Америки, окруженный крепостными стенами. Ничего удивительного, что стены высятся и в людских головах. Отсюда знаменитый квебекский сепаратизм и девиз «Je me souviens» [79] «Я помню» ( фр .). Официальный девиз канадской провинции Квебек. Интерпретируется франкофонскими националистами как часть фразы «Je me souviens que ne sous le lys, je crois sous la rose» («Я помню, что был рожден под лилией, хотя и вырос под розой»), отсылающей к истории соперничества Франции и Великобритании. на автомобильных номерах. Кен смеялся: мол, будучи родовитым шотландцем, он имеет больше оснований помнить, жаловаться, писать длинные политические поэмы или размахивать флажком в пику англичанам, и повторял свое кредо: «К черту, нельзя быть всю жизнь шотландцем». Нельзя всю жизнь провести за крепостными стенами.

Поэтому ошибается тот, кто полагает, что Уайт, приехав в Квебек, посетил замок Фронтенак и совершил паломничество на равнину Авраама, где англичане разбили французов. Кеннет в Квебеке искал карту Лабрадора, посетил Центр по изучению Севера (Centre d’etudes Nordiques) и поглядывал на резервацию гуронов возле города Л’Ансьен-Лорет. А мы?

Карта у нас есть — и не одна, на Центр по изучению Севера можно махнуть рукой — мы ведь все равно не знаем французского, а что касается гуронов, имеет смысл пообедать в «Ля Сагамит» — там, говорят, подают ростбиф из бизона! Поэтому после завтрака мы поднимаемся в крепость. Не затем, чтобы отдать дань истории, а ради лучшего вида на реку Святого Лаврентия.

Глядя на реку с террасы Дюферин, я вспоминаю, как Генри Бестон [80] Генри Бестон (1888–1968) — известный американский писатель-натуралист, автор многочисленных публикаций и книг. восхищался величием этого пейзажа. «Панорама далеких гор и мрачных берегов, — писал он в «Святом Лаврентии [81] Луи-Жозеф де Монкальм-Гозон, маркиз де Сен-Веран (1712–1759) — французский военный деятель, командующий французскими войсками в Северной Америке во время Семилетней войны. , — пустого неба и мощной, словно океан, реки. Все это совершенно несопоставимо ни с европейскими масштабами, ни даже с восточным побережьем Соединенных Штатов. Открывающийся пейзаж потрясает размерами и невероятной мощью. Пейзаж этот не имеет ничего общего с пейзажами Англии или Франции. Эта земля чужда Европе и воспоминаниям о ней».

Даже удивительно, что на таком роскошном фоне писалась столь мелкая история. Взять хотя бы эпизод, решивший судьбу штурма квебекской крепости. Все лето 1759 года британская армада (насчитывавшая более ста пятидесяти кораблей и около двенадцати тысяч солдат) под командованием Джеймса Вольфа [82] Джеймс Вольф (1727–1759) — британский военный деятель, участник Семилетней войны. тщетно осаждала крепость со стороны реки. Неприступная береговая скала не позволяла армии высадиться и взять город. Англичане оказались бессильны — приближалась зима, корабли вот-вот вмерзнут в лед… И кабы не французские бабы…. 8 сентября генерал Вольф, уже не надеясь на успех операции, привычно изучал в подзорную трубу вражеский берег и вдруг — не поверил своим глазам: он увидел женщин, стиравших в реке белье. Немного выше, в зарослях, что-то сушилось. Вольф справедливо предположил, что там должна быть какая-то тропинка, и ночью 12 сентября высадил в этом месте своих солдат. Решающая битва, разыгравшаяся на следующий день на равнине Авраама, продолжалась всего пятнадцать минут. Французские отряды генерала Луи-Жозефа де Монкальма [81] Луи-Жозеф де Монкальм-Гозон, маркиз де Сен-Веран (1712–1759) — французский военный деятель, командующий французскими войсками в Северной Америке во время Семилетней войны. , несмотря начисленное превосходство, потерпели позорное поражение, а канадские амбиции французов лопнули как мыльные пузыри. Можно сказать, ход истории Канады решило потребовавшее стирки исподнее.