Эдуард Тополь - Китайский проезд

Тан Ель впервые подняла глаза от своей тетради. В них стояли слезы.

– Thank you, – произнесла она негромко.

Винсент гнал по Москве в новеньком «мерседесе». Эта машина пришла три дня назад в числе первых восьми «мерседесов», которые привез из Германии Машков для покрытия броневой сталью, а остальные девяносто две остались на заводе в ожидании предоплаты. Да, после давешней истории с отмороженными Винсент не мог доверить перевозку таких дорогих машин без охраны, и Машков, очистив квартиру Александры от шпаны и наркоманов, сам слетал на «Мерседес-Бенц», сам получил там машины с конвейера и погрузил их в международные автофургоны, а на польско-германской границе у Франкфурта его встречали коллеги из польской охранной службы – двадцать вооруженных бойцов, которые «по дружбе», то есть в обмен на аналогичные услуги на российской территории, сопровождали «мерседесы» до Бреста. Здесь, на белорусской границе, эстафету приняла бригада охранников «Земстроя», и так, без дорожных эксцессов, машины прибыли в Москву, на Пречистенку, в новый гараж «Рус-Ам сэйф, инк.».

«Ну, теперь держитесь!» – сказал Машков Винсенту и Робину и удвоил охрану их офиса и гаража. Но три дня прошли спокойно – если не считать, конечно, всеобщей нервозности по поводу ежедневных коммунистических демонстраций, бандитских налетов на банки и обменные пункты валюты, убийств банкиров, бизнесменов и даже главы Ассоциации московских банкиров Ивана Кивелиди. Что, впрочем, только подняло спрос на бронированные автомобили – телефон в офисе Винсента теперь звонил беспрерывно, нетерпеливые заказчики, которые два месяца назад, на банкете в «Праге», внесли деньги, спрашивали, когда же они получат свои машины, а новые покупатели предлагали по десять тысяч долларов сверх цены, если им дадут машины вне очереди. Но особый и уже совершенно бешеный шторм звонков начался сегодня после мистического спасения Бориса Бере, банковского, автомобильного и нефтяного магната, – его бронированный «мерседес» подорвался на мине и буквально взлетел в воздух, но Бере вышел из машины живой и невредимый, пересел в такси и уехал по своим делам. Имя Бере, миллиардера и друга маршала Сос Кор Цинья, настолько знаменито в России, что все телеканалы прервали свои передачи, чтобы сообщить о его невероятном спасении, и спустя пять минут телефон Винсента буквально закипел от звонков покупателей, а потом среди них прозвучал удивительно знакомый голос:

– Mister Ferrano? It’s «New York Times» . We just got the information you blow up Mr. Bere, the richest Russian man, in order to promote your fucking business. What is your comment? (Мистер Феррано? Это «Нью-Йорк таймс». Мы только что получили информацию, что это вы взорвали мистера Бере, самого богатого в России человека, чтобы разрекламировать свои ебаные бронированные машины. Это верно, да?)

– Fuck you! – взорвался Винсент и только по хохоту на другом конце провода сообразил, что с таким жутким акцентом не мог, конечно, говорить никто из «Нью-Йорк таймс». – Брух? – сообразил он запоздало. – Is it you? Yobani shit! Я не иметь время на твои мудацки шутки! Мне нада сталь! Сталь! You панимаешь? И кевлар! И три миллиона баксов платит to «мерседес»!

– Сталь – это не я, – ответил Брух. – Сталь – это Болотников.

– Где этот сукин сын? Я неделя не могу его найти!

– Я не знаю.

– Please! Он мне нужен! Если я не плачу за «мерседесы», мы банкроты!

– Попробуй «Президент-отель»…

И теперь Винсент знакомой дорогой мчался в «Президент-отель» – мимо Кремля… через Большой Каменный мост… и направо под знак «проезд запрещен». Но Винсенту было плевать на знаки – месяц назад в ответ на «порше», который он подарил мэру Москвы, курьер доставил ему в офис пакет с подписанной мэром грамотой «Почетный москвич», которую Винсент в сердцах чуть не выбросил в мусорную корзину. «Смотри, что я получил за свой «порше»! – сказал он тогда Болотникову. – Кусок бумаги задницу подтереть!» Но Болотников объяснил ему великую ценность этой бумажки – выставленная под лобовым стеклом машины, она гарантирует защиту от московских милиционеров, ОМОНа, СОБРа и муниципальной полиции, которые буквально охотятся за владельцами дорогих машин и штрафуют их по любому поводу и без таковых. И за три последних дня Винсент уже несколько раз убедился в силе этой бумажки – стоило любому милиционеру увидеть подпись мэра Москвы, как он вытягивался перед Винсентом по стойке «смирно», отдавал честь и говорил: «Пожалуйста, проезжайте!»

Но в воротах «Президент-отеля» даже эта грамота оказалась бессильной. Теперь, без сопровождающего офицера президентской охраны, никто не открыл перед Винсентом высокие решетчатые ворота, а, наоборот, два охранника грубо предупредили:

– Отъезжай или фары поломаем!

– Я ест почотны московит! – гордо сказал Винсент. – Йа нужно видет мистер Болотникофф!

Один из охранников угрожающе занес свою короткую черную дубинку над лобовым стеклом «мерседеса».

– Раз… – сказал он.

Винсент не стал ждать «два», дал задний ход, припарковал машину в стороне от ворот и под пристальными взглядами охранников зашел в кирпичную проходную, больше похожую на КПП секретной воинской базы, чем на форпост пятизвездочного отеля. Прямо за дверью была стальная вертушка-турникет, которую охраняли два гиганта в камуфляже и с короткоствольными автоматами на груди, слева окно с видом на ворота и двор «Президент-отеля», а справа – большая дыра в стене. Из этой дыры на Винсента убийственно пахнуло ацетоном – там за очень низким столом сидел одетый в пальто и перчатки мужчина, он вел пальцем по списку фамилий в своей огромной конторской книге и диктовал эти фамилии в телефонную трубку, а за его спиной два солдата лениво красили стены его каморки какой-то совершенно одуряющей казарменной краской.

Стараясь не дышать, Винсент ждал, когда мужчина в пальто закончит телефонный разговор, но прошло минут пять и сквозь ворота к отелю проехало с десяток роскошных лимузинов и «мерседесов», пока мужчина положил трубку и молча поднял на Винсента свои покрасневшие и разъеденные ацетоном глаза.

– You need eye-drops! – пожалел его Винсент и жестами попытался объяснить, что дежурному нужны глазные капли.

Но его забота не произвела на того никакого впечатления.

– Фамилия? – сказал он сухо.

– Винсент Феррано. Я хотет видет мистер Болотникофф.

Мужчина повел пальцем по списку в своей конторской книге.

– Но, – сказал ему Винсент. – Я нет ин йо лист. Бат я очен нужно видет мистер Болотников. – И улыбнулся, довольный своим русским.

– Феранову пропуск не заказан, – сказал мужчина, досмотрев свой список.

– Бат ай ниид мистер Болотникофф! – в отчаянии сказал Винсент и закашлялся от запаха ацетона. – Or any Americans! They are living here. Мистер Рэйнхилл, мистер Бреслау. Are they back from the trip?