Эдуард Тополь - Китайский проезд

– Слушаю тебя. Ты получил колеса?

Тридцать секунд ушло, пошла последняя минута его жизни.

– Алло?! Ты меня слышишь? – сказал в трубке голос Хасана.

– Да. Все получил. Семь колес. Аллах тебя вознаградит, мой друг.

«Колесами» они называли нули в денежных переводах.

– Осталось десять секунд связи! Быстрей говори, что еще нужно? – скороговоркой сказал Хасан. Он знал, что больше пятидесяти секунд нельзя испытывать судьбу и русские радиолокаторы.

– Мой народ никогда не забудет твоей помощи…

– Ты с ума сошел?!! Пять секунд осталось! Говори, что нужно?

– Ты помнишь Омара Хайяма? «В сей мир едва ли снова попадем, своих друзей вторично не найдем…»

– Ты пьян?? Отбой! Давай отбой! Ты слышишь? – бессильно закричал король Марокко.

– «Лови же миг! Ведь он не повторится…»

– Джоха-а-ар! Не надо! Не смей!

Казалось, все горы эхом повторили этот крик в телефонной трубке.

– «Как ты и сам не повторишься в нем!»

Он улыбнулся – он вдруг увидел круглое лицо двадцатилетнего счастливчика над штурвалом «СУ-25» и ощутил ликующе-азартный всплеск адреналина в его крови.

«Есть! – мысленно закричал этот пилот, увидев световой импульс на сетке своего приборного щитка. – Есть захват!»

«ПУСК!» – приказал он этому мальчишке и положил кричащую телефонную трубку на капот машины.

Прощай, король Хасан, не мешай мне своим криком ощутить каждую из последних секунд этой прекрасной жизни.

Прощай, жена, спасибо тебе за твою сладость, за губы твои и руки, за жар и нежность твоих прекрасных ласк.

Прощайте, люди мои, прекрасные своей суровой храбростью, завтра вы получите долгожданную свободу.

Прощайте, горы, тюльпаны, звезды, сейчас я взлечу выше вас в это прекрасное небо.

Он посмотрел наверх, пытаясь увидеть летящую к нему ракету.

– Аллах Ахбар!

Может быть, он успел увидеть возникшую из звездной пыли звезду…

Оглушающий взрыв сотряс горы и сорвал с их гребней вихри камнепадов.

Когда опрокинутые взрывной волной жена и два телохранителя вскочили на ноги и добежали к месту взрыва, от его машины, охраны и от него самого не было ничего, кроме огромной воронки, дымящейся в этой прекрасной земле.

Москва, 23 апреля:

«УБИТ ДЖОХАР ДУДАЕВ!

По сообщениям из Чечни, в ночь на 22 апреля в районе села Ге-Хи-Чу во время сеанса спутниковой связи с королем Марокко Хасаном II попал под ракетный обстрел и погиб лидер чеченских боевиков Джохар Дудаев».

Хабаровск, 24 апреля:

«С ДУДАЕВЫМ ИЛИ БЕЗ НЕГО МЫ ЗАКОНЧИМ В ЧЕЧНЕ МИРОМ!» – сказал президент в Хабаровске во время встречи с избирателями».

Москва, 1 мая:

«ПРЕЗИДЕНТ ПОДПИСАЛ УКАЗ О ПРЕКРАЩЕНИИ ВОЙНЫ В ЧЕЧНЕ И ВЫВОДЕ ВОЙСК. «ВЫ ПОБЕДИЛИ!» – СКАЗАЛ ОН В ОБРАЩЕНИИ К ВОЙСКАМ».

Москва, 14 мая:

«ПО ДАННЫМ СОЦИОЛОГОВ, ВПЕРВЫЕ С НАЧАЛА ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ ПРЕЗИДЕНТ ОПЕРЕЖАЕТ СВОЕГО ГЛАВНОГО КОНКУРЕНТА, ЛИДЕРА КОММУНИСТОВ…»

Моздок, 28 мая:

«СКАЗАНО – СДЕЛАНО!

СЕГОДНЯ В 10.30 УТРА ПРЕЗИДЕНТ ПРИБЫЛ В МОЗДОК, ПОСЛЕ ЧЕГО НА ВЕРТОЛЕТЕ ОТБЫЛ В ЧЕЧНЮ, ГДЕ ПРОВЕЛ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ И ВЫСТУПИЛ ПЕРЕД СОЛДАТАМИ И ОФИЦЕРАМИ РОССИЙСКОЙ АРМИИ».

«ЦЕНТРОБАНК БУДЕТ КОНТРОЛИРОВАТЬ КРУПНЫЕ БАНКИ.

По словам своего председателя, Центральный банк России будет контролировать крупные банки, для чего счета 30 ведущих коммерческих банков переводятся в ЦБР».

«ДЕНЕГ У КРЕМЛЯ НЕТ. РУССКИЙ ПРЕМЬЕР ПРИБЫЛ В ПАРИЖ ЗА КРЕДИТОМ.

Премьер-министр России снова прилетел в Париж для встречи с советом директоров Парижского клуба банкиров и обсуждения условий получения нового займа. Но позиция Франции неизменна: сначала новая Россия должна признать себя преемницей долгов царского правительства, платить которые отказался Ленин…»

Завтрак подходил к концу, когда Болотников, отвлекшись от разговора с министром финансов Пан С Кой, вдруг увидел за его спиной удивительно знакомую фигуру. Но он не сразу опознал этого черного гиганта, а еще склонился к своей чашке с кофе, мучительно думая, где же он его видел.

– Посмотрите на их завтрак! – ворчал между тем министр, показывая на стол. – Нашли у кого просить взаймы!

Действительно, завтрак, который подают в парижских отелях, может привести в смятение даже японцев. А уж про русских и говорить нечего. Конечно, сам премьер-министр, приезжая в Париж, останавливался в гостевых покоях Российского посольства, где кормят по-русски. Но для команды сопровождавших его советников и банкиров там комнат не было, их резиденцией был отель по соседству, и, зная французскую скупость, бывалые Юрий Болотников и другие члены команды всегда прилетали в Париж с банками черной и красной икры и другими припасами. Но на второй или максимум на третий день любые припасы кончались и приходилось адаптироваться к французскому рациону – круассан, микроскопическое количество фруктового джема и наперсток кофе.

– А всем остальным странам мы уже должны, – хмуро заметил министру председатель Центробанка Ду Би Нин, который еще во «Внуково-2» явился с гримасой человека, страдающего несварением желудка. И Болотников хорошо понимал почему: министры и даже премьер-министры приходят и уходят, а нахватанные ими за рубежом долги рано или поздно приходится отдавать Центробанку. Но хотя долг России уже составлял 130 миллиардов долларов, кремлевский приказ был прост: с пустыми руками домой не возвращаться, любым способом выцарапать хотя бы полмиллиарда, хотя бы триста миллионов! Иначе через неделю вся гигантская машина избирательной кампании президента просто развалится от неплатежей и банкротства.

– Придется золото отдать в залог, – сказал министр.

– Чье золото? – насторожился председатель Центробанка.

– Ваше. Чье же еще? – усмехнулся министр. – У меня золота нет.

Председатель Центробанка покачал головой:

– Дума не позволит вывозить золотой запас. И даже заикаться об этом нельзя – коммунисты и так кричат, что мы распродали Россию…

Болотников отпил кофе и вдруг поперхнулся – он вспомнил этого верзилу, сидевшего в дальнем конце ресторана и в упор разглядывавшего его через весь зал. Конечно! Это же Амадео Джонсон! Тот самый Джонсон, которого Винсент представил ему в Лос-Анджелесе как своего влиятельного и крутого покровителя! Тот самый, который был у Мэтью Ллойда, когда собирали команду американских экспертов для избирательной кампании.

Он еще раз глянул в сторону Амадео и наткнулся на его широкую улыбку и зовущий жест.

– Извините, – сказал Болотников своим товарищам и встал.

– Ты куда? – спросил министр.

– Я сейчас, знакомого встретил.