Владимир Миркин - Осторожно, сало! (сборник)

Начал он свое выступление с нещадной критики местного начальства, то есть начал резать правду-матку.

– Это что же, – говорит, – дорогие односельчане, такое делается… и куда, как говорится, мы идем… Зарплата низкая, удой молока упал, куры плохо несутся, поля посохли… Но это не все, дорогие колхозники… Как это ни грустно вам сообщать, но в последнее время в нашем селе участились случаи, можно сказать, бессовестного воровства колхозной свеклы некоторыми несознательными элементами… которые без зазрения совести гонят не первоклассный первач, а какую-то бурду, которую и пить-то невозможно… А все почему? Потому что они – эти несознательные элементы – политически неграмотные, газет и журналов не читают, в нашу партию любителей свеклы не вступают…

– Когда же им вступать, – крикнул кто-то из зала, – если они целый день сивуху гонят…

– Вот, вот, – подтвердил Микола. – Травят нашего брата… Но я, – говорит, – как лидер нашей колхозной партии, хочу заявить всем любителям колхозного добра: не выйдет! Руки прочь от колхозной свеклы! Пора уже отличать свое от колхозного…

Микола на секунду замолчал и, довольный своей речью, выпил стакан воды.

– А ты, Петр Акимович, что молчишь? – обратился он к сидящему в первом ряду колхознику. – Разве ты самогонку не гнал?

– Я?.. А что? Когда? – испуганно пробормотал Петр Акимович. – Ты что такое болтаешь?..

– Да… – продолжал Микола, – мы так далеко не уедем. Пора уже, дорогие колхозники, как говорится, посмотреть правде в глаза… Я, знаете, не посмотрю на лица… Вот взять, к примеру, бабку Ульяну… Каждый знает, почем у нее стакан бормотухи… Потому как у нас сейчас, знаете, плюрализм…

– А ты не плюйся! – крикнула в ответ бабка Ульяна. – Я тебе не свинтухайло какая-нибудь! Если я когда и гнала, то из собственных яблочек… мне фелшер прописал от желудка…

– Фельдшер… от желудка… Нет, так дело не пойдет. Ты пойми своей головешкой, Ульяна, дело не в том, воруешь ты свеклу или нет или только собираешься воровать, а в том, чтобы ты, головешка бестолковая, научилась говорить правду колхозному собранию…

– Верно! – поддержал Миколу кум Степан. – Микола дело говорит. Я тоже за этот самый плюрализм… Пора уже всем во всем признаться, чтобы потом, как говорится, начать новую жизнь… Вот взять, к примеру, меня. Я ничего не скрываю… Я как гнал самогонку раньше, гоню сейчас и буду гнать дальше. Да вот и Микола меня поддержит. Мы вчерась с ним за ночь три мешка колхозной свеклы сперли… И ничего… не отказываемся… Правда, Микола?

От этих слов Микола покраснел как рак… как говорится, на воре и шапка горит. А среди присутствующих колхозников наступила, что называется, зловещая тишина, как перед надвигающейся бурей.

– Это как же понимать! – крикнул кто-то из зала. – Других критикуешь, а сам туда же…

Микола понял, что попался, поэтому не стал отпираться.

– Извините, – говорит, – дорогие колхозники… черт меня попутал… Снимаю свою кандидатуру с предвыборной гонки, потому как считаю, что не дорос еще политически до депутата…

На этом и закончилась политическая карьера Миколы, потому как нечего других воспитывать и учить хорошим манерам, когда у самого рыло в пуху.

Купил как-то Микола на базаре новые яловые сапоги и часы «Полет» со светящимся циферблатом. И показались эти часы Миколе самым настоящим чудом техники. Поэтому стал он носиться с ними как с писаной торбой: то послушает, как они тикают, то потрет шерстью никелированный корпус, чтобы лучше блестели. И так стало распирать Миколу от переизбытка чувств, что захотелось ему поделиться этой радостью со своими односельчанами-колхозниками.

Недолго думая, накинул он на себя тулуп и пошел в сельский клуб на людей посмотреть и себя показать. Заходит он в клуб, а там уже вовсю гопака пляшут. Стал Микола у двери, сапог новый вперед выставил, чтобы все видели, и все время на часы посматривает. Дескать, смотрите, какие у меня часы – настоящее чудо техники. Но никто почему-то не обратил на него никакого внимания. Микола постоял так несколько минут и перешел в центр зала, прислонился к стенке и опять выставил новый сапог и на часы посматривает. Но все только ногами кренделя разные выделывают, а в его сторону даже не смотрят.

Обидно стало Миколе за такое пренебрежение к своей персоне. Ведь он на эти часы полгода деньги собирал. Даже поганый Степка Морозюк – вечно пьяный и нечесаный – и тот на него не обращает внимания. А в это время как раз этот самый Морозюк проходил мимо него и ненароком посмотрел в его сторону. Микола понял, что это его шанс. Он подошел к нему поближе и громко гаркнул на весь клуб:

– Ты чего здесь ходишь пьяный! Шатаешься! Людям отдыхать не даешь.

Морозюк отшатнулся и испуганно посмотрел на Миколу.

– Чего бельмы свои вылупил? – еще громче крикнул Микола, чтобы все слышали. – Как дам тебе подзад новым сапогом…

При этом Микола демонстративно посмотрел на свои часы, чтобы все видели, и еще более громко крикнул:

– Так через пять минут протрезвеешь!

Танцующие остановились на окрик Миколы и удивленно посмотрели на его часы.

– Подействовало! – обрадовался Микола. – Все-таки не зря я собирал деньги.

Он гордо поднял голову, важно прошел в центр зала и принялся вместе со всеми плясать гопака.

Объелся как-то Микола галушками и от этого у него в организме такая симфония началась, что его живот раздулся, как барабан. Одним словом, остановился процесс пищеварения окончательно и бесповоротно. И Микола почувствовал, что в его животе назревает настоящая катастрофа… но вот разрешится она никак не может. И заметался Микола, как говорится, в пищеварительном позыве… Помучался он так несколько часов, а к вечеру кое-как помылся, побрился, собрал харчей на три дня и поехал вместе с Нюркой в районную больницу искать помощи.

В приемном покое его встретила престарелая докторша, которую больные за её длинный рост и большой хищный нос за глаза называли Цаплей.

– Добрый день вашей хате, – обратился к ней Микола.

Докторша удивленно посмотрела на него и вытащила из стола историю болезни.

– Вы кто такой? – спросила она.

– Я Микола из Горопашни!

– Может быть, вы и Микола из какой-то там Горопашни, – строго сказала докторша. – Но здесь вы больной! И не забывайте об этом!

Докторша уложила Миколу на кушетку и стала мять ему живот, а затем сильно надавила ему на пупок.

– Ой! Как бы не пэрднуть! – вскрикнул Микола.

– Что вы сказали? – не поняла докторша.

– Я говорю, соседка гадюка, галушками накормила…

Цапля недовольно посмотрела на Миколу, но ничего не сказала. Она повернулась к столу и что-то записала в историю болезни.