Михаил Барщевский - Князи в грязи

Проверка через ребят из департамента кадров правительства дала отрицательный результат — никакого советника по фамилии Меньшиков у премьера не числилось. Друзья из Налоговой службы подтвердили ожидаемое — фирма «Ваша еда» в единой базе предприятий-налогоплательщиков отсутствовала.

Все сходилось: Олин ухажер — сотрудник ФСБ, а Оля находится в «разработке». Это уже требовало доклада Гвоздеву. Причем незамедлительно.

— Ну и связи у тебя, Машенька! — Андрей уважительно покачал головой. — Откуда такое, радость моя?

— О чем ты? Какие связи? — привычку прикидываться «белой овечкой» Маша довела до автоматизма, любая актриса позавидовала бы.

— Мне мой начальник службы безопасности все рассказал. Теперь я понимаю, почему Олька ходит такая влюбленная. Знаю даже, что мальчик из ФСБ. Так что колись, родная!

— Ага, только явка с повинной и деятельное раскаяние… Давай, давай, — Маша спрятала растерянность за заливистым и не очень естественным смехом.

— В мои времена шутили: «Явка с повинной облегчает работу следователя и удлиняет срок». Тебе твой адвокат эту шутку не шутил?

— Нет, он вообще со мной не шутит, — Маша покраснела, вспомнив, как всего пару часов назад, сидя напротив Иннокентия Семеновича за традиционным после-сексуальным кофе, буквально умирала от смеха, поглощая порцию свежих анекдотов.

— А это часом не он все организовал с Олей?

— Андрюш, много будешь знать, скоро состаришься. Ты результатом доволен? К тому же на халяву. Две радости в одном флаконе.

— Дешево хорошо не бывает, — философски заметил Андрей.

— Понял, — Маша частенько говорила о себе в мужском роде, особенно приходя в хулиганское расположение духа. — Намек понял. Отныне я постараюсь стоить тебе подороже. Кстати, у «Bvlgari» бриллиантового сета в каталоге нет?

— Будет, когда ты мне родишь!

Андрей сам не понял, как это сорвалось у него с губ. Раньше тема ребенка никогда не возникала. В Машины планы рожать от Андрея, по крайней мере в ближайшие несколько лет, никак не входило. Сейчас она удивленно смотрела на Андрея.

Горин пригласил Олю в кафе. Вообще-то у нее на семь вечера была назначена встреча с Сашей, он должен был за ней заехать. Но Горин настаивал, объяснять ничего не стал, однако несколько раз повторил, что очень надо и очень срочно. Оля выбрала кафе по соседству с домом. На восемнадцать ноль-ноль.

Оля чувствовала, что Алексей Иванович друг. Она вообще чувствовала людей. Единственное, в ком она ошибалась — в ухажерах, особенно в тех, кого в перспективе видела своими мужчинами. Пусть в этом вопросе опыт был и невелик, но и с Мишей-аспирантом, и с Сергеем она промахнулась.

Особенную обиду оставил в душе Сергей. Ей-то показалось, что он внутренне сильный, цельный и тонкий человек. А он на поверку оказался слабаком. История с собаками его явно сломала. Ну ладно, в тот вечер он почему-то не захотел приехать к ней. Испугался, застеснялся… Но потом! Уже две недели ни звонка, ни ответа на ее SMS. Просто — шмыг в кусты и все. Наверное, решил — «не по Сеньке шапка». А зря. Хотя, может, оно и к лучшему. Ведь теперь у нее есть Саша. И сегодня он останется опять до утра. Она этого хочет и видит, что и он хочет того же. Не вообще секса, а именно с ней. Значит, она ему нужна. Значит, все правильно. И ей приятно быть нужной сильному мужчине.

У папы теперь есть Маша. Кроме Маши, ему вообще, кажется, никто не нужен. Через неделю свадьба. Потом они кого-нибудь родят. И про нее папа забудет. Как забыл про Костика. Деньги посылает и знать о сыне ничего не хочет.

А зачем она понадобилась Горину? Неужели он разведал что-нибудь мерзкое про Машу и хочет через нее, через Олю, открыть глаза отцу? Вот этого она точно делать не станет. Когда человек влюблен, он правду не видит, даже если его носом в нее ткнуть. Зато того, кто эту правду ему навязывает, начинает ненавидеть. Нет, эту роль она играть не станет. Да, собственно говоря, какое имеет значение, что там у Маши в прошлом? Ясно, что не Смольный институт для благородных девиц. Зато она сама пробивается по жизни. И самое важное, хорошо относится к папе. Не без выгоды для себя, но все равно объективно хорошо. Чего стоит одно лишь то, что папа практически перестал пить?!

Да и ей самой Маша хорошая подруга. Хоть и говорят, что любая подруга — это отложенное предательство, но пока Маша — самая ей близкая женщина. Ведь не мама же, она далеко и ей до Оли нет никакого дела. Нет, пускай у Маши с папой все сложится. Оля только «за». Так что Горин зря на нее рассчитывает.

Горин был на месте.

— Алексей Иванович, я действительно рада вас видеть, но сегодня я немного спешу. Поэтому, если можно, давайте сразу к делу, — Оля выбрала сугубо серьезный тон, потому что заранее определилась, — она Горину не помощник.

— На свидание опаздываете, юная прелестница? — «К делу, так к делу, — внутренне согласился Горин, — но ведь и по делу можно говорить по-разному. Попробуем начать „легко“».

— Мне можно, я уже взрослая. — В голосе Оли не было вызова, но и продолжать эту тему ее тон никак не призывал.

— Можно. Это точно, Оля. А вы знаете, с кем вы общаетесь?

— Полагаю, да. Простите, Алексей Иванович, но вас… — Оля подбирала выражение помягче, — вас это не должно беспокоить.

— И да, и нет.

— В смысле?

— Понимаете, Оля, ваш отец очень богатый и достаточно влиятельный человек. Поэтому легко предположить, что кто-то по каким-то причинам может искать к нему подходы. Известно, что вас он очень любит. Значит, логично предположить, что кто-то может попытаться найти выход на Андрея Петровича, используя хорошие отношения с вами.

— Другими словами, вы исключаете возможность того, что я сама по себе могу кого-то заинтересовать? — В голосе Оли зазвучали нотки еле сдерживаемого гнева.

— Вовсе нет, я этого не сказал. Просто моя работа, в частности, состоит в том, чтобы подобное если не исключить, то, по крайней мере, предупредить. Вас в первую очередь. А там уж ваше дело, какое решение принимать. Древние говорили — «предупрежден — значит вооружен».

— Алексей Иванович, — Оля взяла себя в руки, — не ходите вокруг да около. Рассказывайте, что вам известно и чего вы опасаетесь.

Горин смотрел на Олю и оценивал, выдержит ли она удар спокойно, не случится ли с ней истерика прямо здесь, не наделает ли она глупостей потом. Но, собственно говоря, выбора-то у него не было. Разговор сразу повернулся таким образом, что говорить придется все. Тогда, возможно, он обретет в ее лице союзницу и они вместе сумеют докопаться до истины.

— Хорошо. Опасаюсь я того, что кто-то пытается подобраться к вашему отцу. Действует подло, без сантиментов. Значит, кому-то это очень нужно. Моя задача, понять — зачем?