Роберт Ирвин - Ложа чернокнижников

Мод больше не обращала на меня никакого внимания. Она тяжело дышала, буквально задыхаясь. Потом подняла руки, словно сдаваясь на милость победителя, и звонко, тоном абсолютной уверенности произнесла:

— Мой возлюбленный уже близко! Мой истинный возлюбленный!

Она упала на колени, потом с ужасным криком перекувырнулась на спину и быстро раздвинула ноги. Я тоже встал на колени недалеко от нее и в ужасе продолжал наблюдать. Конечно, я не увидел и следа своего двойника. Я видел лишь то, как Мод отзывается на ласки «Крошки Питера». Она выгибалась дугой, язык высунулся изо рта, глаза закатились. В какой-то момент (правда, лишь на мгновение) она выглядела почти отвратительной. Пока Мод стонала и выгибалась под невидимкой, Салли, глубоко вздохнув, поднялась с травы и прошла в дом, не обращая на нас внимания. Через несколько минут Мод задрожала, пронзительно закричала и перекатилась на бок, впав в некое подобие посткоитальной дремы. Я сидел, глядя на нее, и не сомневаюсь, что мой двойник сидел рядом со мной и был занят тем же.

Когда я увидел, что Мод приходит в себя, я сказал, что пойду в дом ненадолго и приготовлю нам чай, но она ответила, что боится оставаться одна. Поэтому, стряхнув с себя прилипшие листья и траву, она пошла за мной в дом и, пока я, двигаясь нарочито медленно, совершал привычные, успокаивающие действия чайной церемонии, она стояла, тесно ко мне прижавшись. Салли не показывалась. Мод нашла щетку для волос и принялась тщательно расчесывать спутанные волосы. Щетка в ее руках была чем-то вроде орудия экзорсиста, и этой щеткой она вычесывала разные ужасы. И за чаем, на нашем лежбище, мы стали обмениваться ужасными рассказами о наших полетах.

Я рассказал Мод о том, как за несколько мгновений пережил бесконечные повторения — зеленую тоску записей в дневнике. Вспоминая об этом, я был поражен, что вообще смог выбраться из этой части своего полета. Мне повезло, что мое сознание не осталось навсегда в плену моего дневника. Я больше не хочу так рисковать, и я сказал Мод, что завязываю с кислотой. Мод это, похоже, понравилось. Ее собственные видения разгуливающего трупа моей матери и сборища сатанистов-призраков тоже были кошмарными, хотя и по-другому.

— Я думаю, что сам наркотик предупреждает нас, что нам не следует его принимать, — сказала Мод, — Я уверена, что эти чародеи, с которыми ты спутался, чуют, когда ты — под кайфом, когда ты беззащитен перед ними.

Меня поразило, что это так похоже на рассуждения Салли, и я потратил битый час, чтобы разубедить Мод. Она действительно была серьезно смущена и не знала, как относиться ко всему, что видела. Думаю, она все еще страдала от остаточной паранойи, вызванной наркотиком.

Наконец я спросил Мод про «Крошку Питера», и, услышав мой вопрос, она вся зарделась. (Это было красиво: румянец постепенно растекался по ее телу.) Поначалу она пыталась уйти от ответа, но я был неумолим, и в конце концов она призналась, что с самой первой нашей встречи Крошка Питер был ее ночной фантазией и что она никогда не засыпала, не подумав о нем, не раздев его мысленно и не прошептав в темноту ласковые слова. Крошка Питер был как две капли воды похож на меня за исключением того, что если я держался с ней явно прохладно и неласково, то Крошка Питер любил ее и обожал до безумия. И все же, хоть он и был безумно в нее влюблен, она любила его еще больше. Она его боготворила. В буквальном смысле. Прежде чем лечь в постель в своей неуютной, холодной квартирке, она вставала у кровати на колени и молила Крошку Питера сделать ее достойной себя.

— Теперь у тебя есть я, и он тебе больше не нужен.

Мод только улыбнулась в ответ.

Мы долго сидели и молча смотрели друг на друга. Потом Мод решила, что надо сходить в сад за одеждой, но я ответил, что уже слишком темно и снаружи ничего не видно.

— Пойдем ляжем, Мод.

Я взял ее за руку и провел в спальню. Я совершенно забыл про Салли, а она была там — спала в одежде на нерасстеленной постели, даже не выключив свет. Она хрипло дышала. Удивительно, как такой громкий звук мог исходить из такого тщедушного тела. Я повернулся и потянул Мод в лежбищную, но она отняла у меня руку и подошла к кровати.

— Мы должны остаться здесь, — она подняла Салли и бережно опустила ее на пол рядом с кроватью. Потом Мод откинула одеяло и, забравшись в постель, похлопала рядом с собой. Я погасил свет и лег рядом с Мод. Вообще-то у меня не было выбора, потому что я был пленен ее красотой, как человек, угодивший в сети, и, кроме того, даже если бы это было не так, у меня появилось дурное предчувствие, что должно случиться что-то плохое, и я чувствовал, что мне нужна защита Мод.

В постели настал черед Мод изучать мое тело, и хотя она по-прежнему непреклонно охраняла свою девственность, во всех остальных отношениях она вела себя как моя рабыня. Я научил ее брать в рот, и когда она проглотила мою сперму, это был торжественный и зловещий момент — нечто вроде исполнения пророчества, явившегося во время первого полета. Мод уснула раньше меня. Я еще долго лежал и прислушивался, не услышу ли сатанистов и слепых собак, собирающихся у дверей домика, но я слышал только храп Салли.

9 августа, среда

Я проснулся как от толчка. За окном была кромешная тьма. Что-то врезалось в дверь. Потом раздалось несколько ударов и шипение. Я протянул руку, но Мод рядом не было. Из соседней комнаты донесся пронзительный вопль. Я чувствовал себя как человек, которому снится кошмарный сон и который должен оказаться лицом к лицу с тем, что наводит на него такой ужас, потому что другого выхода нет, ведь это кошмар, и для спящего нет обратного пути в сужающемся туннеле. Я выбрался из постели, включил свет в спальне и распахнул дверь в лежбищную.

Салли и Мод вцепились друг в друга на матрасе посреди комнаты. Салли впилась зубами в грудь Мод, а руками схватила ее за волосы. Мод уже была в крови от укусов Салли. И все же у Салли не было ни единого шанса, потому что Мод безусловно была крупнее, сильнее и у нее был коричневый пояс по каратэ. Я видел, как она ребром ладони ударила Салли по шее. Салли взвизгнула, выпустила волосы Мод и отшатнулась. Потом Мод с силой пнула Салли в живот так, что та скрючилась. Мод нависла над Салли в угрожающей позе, а Салли смотрела на Мод снизу вверх в тусклом свете утра… и в конце концов сдалась. Салли обняла колени Мод, а Мод стала гладить Салли по голове. Я смотрел на них, и мне показалось, что Салли сразили не удары и пинки Мод, а ее обнаженная красота.

Мод гордо повернулась ко мне.

— Пойдем в постель, любовь моя, — сказала она.

Утром Салли принесла нам завтрак в постель. Позже, днем, Мод и Салли набросали список покупок, и Салли отправилась за ними в город. А мы тем временем вынесли вещи Салли из спальни и перетащили туда вещи Мод. Я думал, что Салли это здорово расстроит, но когда она вернулась, она вся прямо светилась.