Валерий Каменев - Крутой вираж…

— Нэллоу, Мэйсон. — Виктор стал подбирать слова, пытаясь максимально коротко объяснить: кто он, зачем.

— Да, да. Билл рассказывал. Знаменитый русский летчик, который научился летать сразу, за один полет. Ха-ха-ха! Феноменально! Готов поговорить. Если не против, вечером заеду к тебе в отель.

Джим Мэйсон оказался крепким жизнерадостным афроамериканцем (Виктор уже знал, что «негр» — слово ругательное, а «чернокожий» — следует избегать), с лица которого почти не сходила улыбка. Несмотря на разницу в возрасте — Джиму было за сорок — у них почти сразу сложились дружеские отношения. Билл ему звонил еще неделю назад. За это время ему удалось кое что выяснить.

Действительно, 1 марта 1952 года в Японское море упал русский истребитель. В двадцати милях от берега Кореи. По-видимому, он был подбит в воздушном бою. Летчик катапультировался и его подобрал наш вертолет. У нас тогда в службу спасения на море входили не только быстроходные катера и гидросамолеты, но спасательные вертолеты, оборудованные системой подъема людей с поверхности моря. Вертолеты хорошо себя показали в Корее, они спасли сотни наших летчиков и моряков, терпящих бедствие. К сожалению, фамилию спасенного русского летчика мне установить не удалось, неизвестна и его дальнейшая судьба.

Сказать, что Виктор обрадовался, значит, ничего не сказать. Он почувствовал какой-то особый подъем, сходный с тем, который испытывают потерпевшие крушение при виде появившейся на горизонте земли. Так, значит все не напрасно! Значит, все правильно! Он уже два месяца, как на чужбине. И все это время, где-то там — внутри, его душу словно грыз какой-то зверек: «Зачем? Зачем ты это сделал? Отца найти — шансов почти нет. А как ты будешь жить в чужой стране? Практически один. Ведь все вокруг чужое». Теперь другое дело. Есть, есть шанс! К тому же, есть люди, готовые ему искренне помочь. Спасибо Билл, спасибо Джим! Лицо Виктора светилось счастьем:

— Джим, давай выпьем! Эх, жалко нашей водки нет. Ничего, виски тоже сойдет.

— Давай, наливай. Только при условии, что ты выдашь секрет, как ты так сумел сделать — сел в реактивный самолет, и сразу полетел? Я ведь тоже был летчиком. Летал на гидросамолете. Я учился почти два года. А в воздух первый раз поднялся только после нескольких месяцев учебы. На самолете, который имел скорость отрыва от земли меньше, чем скорость моего автомобиля. Нет, правда — русские смелые ребята. Да, наливай. Мы — американцы русских уважаем. Конечно, вы коммунисты. Значит не такие, как мы. Но, если вам нравится…Каждый должен жить, как хочет. Нашему правительству вы не нравитесь потому, что оно вас слопать не может. Ха-ха-ха…

В этот вечер Виктор напился. От счастья. А Джиму — хоть бы что! Виктору подумалось: «хорошо им, афроамериканцам. У нас вон выпьешь чуть — и морда сразу красная. А они, видишь, как замаскировались».

Джим позвонил утром, когда Виктор еще спал. Загудел в трубку:

— Что, в голове еще виски? Для правильной центровки добавь немного в желудок. Как вы говорите — «хмеляться» или «послехмеляться?» Ха-ха-ха! — Помнишь, вчера я тебе говорил, что будем искать летчика вертолета? — Виктор не помнил.

— Я уже знаю имя его — Роберт Кларк. И знаю, где его искать. Он живет Стратфорде — возле Бриджпорта штат Коннектикут. Это семьдесят миль севернее Нью-Йорка. А от нас меньше трехсот. Новая Англия. Там почти все города — английские дублеры — Манчестер, Кембридж, Питсбург. Имеется даже Нью-Лондон. В Стратфорде находится завод фирмы, основанной Сикорским. Через две недели я смогу взять отпуск на несколько дней. Готов буду тебя сопровождать туда. Выедем на машине после завтрака, а обедать будем на месте.

Кларка они нашли в Стратфорде на фирме Сикорского, он там руководил департаментом летных испытаний. Да, он хорошо помнил русского летчика:

— Документов у него не было, знаки различия отсутствовали. Сам он назвался майором Соколом. Я запомнил, потому, что по-нашему это переводится как фалкон (falcon) и у нас есть самолет с таким именем.

— Соколовым?

— Да, по-русски так. Он требовал, чтобы его передали русским властям. Но наши ему предъявили обвинение в том, что он незаконно, как наемник, участвует в войне. Американцы в Корее тогда воевали — под флагом ООН. А русские в корейской войне официально не участвовали и прикидывались «китайскими добровольцами». Какова его дальнейшая судьба, мне неизвестно. Его сразу переправили в Штаты. Я слышал, что он одно время работал в научно-испытательном центре ВВС, сотрудничал с корпорацией РЭНД. Более точно ничего сказать не могу.

Больше в Стратфорде делать было нечего. Возвращаться в Арлингтон? Но и там ему делать больше нечего. Появилась мысль — не перебраться ли сюда жить? Кларк ему предложил работу в своем департаменте. Как он сказал, сначала поработать механиком. Захочет, пошлют в вертолетную школу учиться на пилота. Кроме того, обнаружилось, что на предприятии работает много русских, предки послереволюционных эмигрантов из России. Виктор снял маленькую квартирку и обосновался в Стратфорде. При расставании Мэйсон пообещал еще навести справки в департаментах ВВС.

Роберт Кларк представил Виктора своему заместителю по инженерной службе Соловьеву Николаю Николаевичу:

— Наш новый сотрудник, по профессии — механик, по призванию — пилот. Прилетел из России на личном самолете. Надеюсь, работа у нас для него найдется.

Николай Николаевич был всего лишь на десяток лет старше Виктора, но выглядел весьма солидно за счет сосредоточенного выражения лица и строгого дорогого костюма. Улыбка делала его проще и доступней. Он был красив особой мужской красотой — спокойный, открытый взгляд небесно-голубых глаз подчеркивал внутреннюю силу и уверенность. Николай Николаевич прилично говорил по-русски, хотя и с акцентом. Он не торопился переходить на приятельские отношения с Виктором, вместе с тем всегда держался с ним подчеркнуто доброжелательно и внимательно.

Постепенно они сблизились, хотя Виктор постоянно ощущал его превосходство, то ли за счет более высокого служебного положения, то ли за счет особого умения держаться на некоторой дистанции. Когда он рассказал свою семейную историю, Виктор понял, что это был врожденный потомственный снобизм людей, имеющих глубокие знатные корни. Отец его при жизни в России носил звание барона. Впрочем, что это за звание, Виктор понятия не имел. Отец Соловьева был из той команды Игоря Сикорского, которая была его опорой, когда он начинал свое восхождение всемирно известного авиаконструктора здесь, в Америке.

Судьба великого авиаконструктора в России поначалу складывалась вполне успешно. Получил хорошее образование. Сначала в Петербургском морском училище( 1903 — 1906гг.), затем поступил в Киевский политехнический институт. Уже в 1910 г. поднял в воздух первый самолёт своей конструкции С-2, в следующем — получил диплом лётчика.