Кристофер Ишервуд - Мемориал. Семейный портрет

Ну и Морис, естественно, почти совсем забыл о существовании Эдварда Блейка.

Мозг Эрика, если только не был занят настоящей работой, бился над ответным письмом Эдварду Блейку. Набрасывались и сразу уничтожались черновики. То слишком длинно выходило. То слишком коротко. И что можно, собственно, написать? Непонятно.

Так и осталось письмо ненаписанным.

Книга четвертая 1929

I

Фары выхватили объявление на дереве "Нарушитель ответит по закону". Кто-то вырезал перочинным ножичком, потом мелом забелил.

Морис взвизгнул на крутом вираже:

- Просыпайтесь, приехали!

Мэри уютно потянулась на заднем сиденье, сонно проворковала:

- Успокойся. Не приехали еще.

- Ворота сами открываем? - спрашивал Эдвард, - или привратника ждем?

- Вы привратник и есть, - кричал Морис.

- Что за шум, из-за чего такое волнение? - спрашивал томный голос Маргарет с заднего сиденья. - Авария приключилась?

- Нет, - отозвался Эдвард, - мы достигли Джон-оТроте, а Мэри купальный костюм не захватила.

Открыл дверцу, вышагнул на затекших ногах.

- Бог ты мой, ну и холодрыга!

- Ну и держи это при себе, моя радость, - сказала Мэри. - Мы тебе и так поверим.

Эдвард передернулся. Утро было мрачное, серое и сырое. Ворота заледенели, не поддавались. С вязов вдоль аллеи моросило, капало с каждой ветки. Хилый, холодный рассвет вставал над Дербиширом, отускляя лучи фар.

Прямо им в спину пыхтел двухместный автомобильчик Томми Рэмсботтэма. Эдвард подошел, сунул голову внутрь:

- Эй! Доброе утро!

- Доброе утро, - ответил Томми, и Энн, из-за его плеча, спросила:

- Хорошо спалось?

- Невероятно!

Вдруг Эдвард развеселился. Громко, коротко хохотнул, охлопал себя по бокам, выкинул коленце на мокрой дороге.

- Там, сзади, у вас народ совсем повымер, - он прибавил.

Они ютились на приставных стульчиках - в теплых пальто, свитерах, меховых шапках, обмотанные шерстяными шарфами, - такие ужасно жирные совы. Жорж недоступно ушел в себя - продолговатая глыба, зато бедный Эрл Гардинер вытянулся стоймя, всей своей позой свидетельствуя о том, как он натерпелся в дороге.

- Как ты там? - забеспокоился Эдвард.

- О, превосходно, - Эрл героически улыбался. Эдвард приложился губами куху Жоржа и вдруг завопил:

- Sept heures moins un quart!

Жорж, не вздрогнув, проснулся, осенил его ослепительной улыбкой. Морис начал длинно, настырно жать на гудок.

- Ворота! - он вопил. - Ворота!

И Эдвард их распахнул, и Морис въехал в парк, и Томми въехал за ним. Когда катили уже по аллее, проснулась Памела, повернулась на сиденье. Обнаружив рядом с собой Мэри, она страшно, кажется, удивилась. Распрямилась рывком, так, что сразу ясно стало, что это вчерашняя школьница, и в ее невинной головке теснятся, клубясь, похищения людей, торговля белыми рабами и прочая дребедень.

1. Крайняя северная точка Великобритании.

2. Без четверти семь (франц.).

Потом она проснулась окончательно и всех опознала с довольной усмешкой.

- Я спала, наверно, - призналась она потрясенно.

А Мэри думала - какой же он узенький, оказывается, этот въезд, и весь парк стал как-то гораздо-гораздо меньше. Минуты не прошло, а уже они покатили вниз, к дому. Энн, рядом с Томми, не отрывала глаз от красной искры на задней фаре Мориса. Хлипкий откидной верх продувало насквозь. У нее затекла шея. Склоненный к рулю профиль Томми все четче вычерчивался на бледной полосе за окном. И - светало, с каждой минутой светало. Вдруг она прижалась щекой к его плечу.

- Ты чего? - но не повернул взгляда.

Потом- то сообразил и, не выпуская руля, свободной рукой обнял ее за плечо. Всегда он, наверно, так и будет жирафом, до которого все чуточку поздно доходит. Мой милый. Мое бесценное сокровище. Щекой ощущая шершавость твида, Энн тихо, сонно проговорила:

- А роскошно идет, да?

- Недурственно. А все новый бензин. И точка, от добра добра не ищут.

Голоса были так нежны, так полны любви, будто обсуждается новорожденный младенец. Джералд откинул Томми свой старый двухместник, когда сам обзавелся новеньким "бентли". И недели не прошло - эта катастрофа. Доктор сказал - если б выжил, остался б калекой. В мыслях не умещается - Джералд и вдруг калека. Ужас просто. Иногда его бычье здоровье раздражало прямо до ненависти. Был силен и глуп, как животное. И, как животное, мгновенно и глупо погиб, с трубкой во рту, выжимая по семьдесят миль. Невозможно, невозможно забыть, как Томми тогда прибежал в тот вечер прямо из больницы. Совершенно ошарашенный. Сто раз повторял в одних и тех же словах что случилось.

- Понимаешь, Энн, - он поворял, повторял, - сперва я его даже не узнал. Ну, вот незнакомый кто-то, и все.

А у нее, сквозь весь ужас - странный, леденящий ужас, так тогда казалось, - немыслимая, новая радость билась в потемках сердца. Джералд это сделал ради меня. Наконец-то. И недели не прошло после похорон - сказала Томми, что любит.

Как странно: люди, может быть, скажут, да ведь и говорят, почти наверняка говорят, что вышла за него ради денег. Мы теперь будем богаты. У Джералда было все - Кембридж, вылазки в Монте-Карло, деньги на актрисуль. Теперь все это будет у Томми. Шутка, конечно, и у Томми даже не умещается в голове. И никогда не уместится, это Энн ему обещала.

- Ну вот вам, пожалуйста.

Эдвард открыл садовые ворота. И, качаясь на них, как мальчишка, махал шляпой Морису, Томми, а те прокатили мимо и

дальше, вокруг солнечных часов, к подъезду. Морис слишком резко свернул, заехал в газон колесом, придавил траву.

- Ох, прости за ради Бога, - попросил у Томми, выпрыгивая. - Я испохабил твой дивный лужок.

Остальные, потягиваясь, еле переступали на затекших ногах. Собрались под навесом крыльца. Эдвард закрыл ворота и бежал вприпрыжку к ним через сад.

- Прямо не верится, - кричал он Мэри. - Как на рождественские каникулы приехал.

- Как! - Памела удивилась. - Вы уже здесь бывали?

- Было такое дело, - Эдвард ухмыльнулся.

- Ты в звонок позвони, Томми, - сказал Морис.

Томми не без торжественности приблизился к двери, позвонил. Все ждали. Теперь, когда стихли моторы, тишина стояла мертвая. Слышно, как каплет с парковых вязов.

- Дома нет никого, - заключил Эдвард.

- Рань же дикая, - Морис как будто перед кем-то извинялся. Странно, что об этом никто не подумал. Все виновато переглянулись.

- Еще, наверно, не встали, - решила Маргарет.

- Может, на время смоемся?

- Пошли на станцию, и оттуда им устроим подъем, - предложила Мэри.

Но Томми с решимостью, всем напомнившей о том, кто в доме хозяин, снова нажал на звонок. Все ждали. Было холодно.

- Пива, случаем, не осталось? - справился Эдвард. Мэри затрясла головой. Эрл, остававшийся на приставном

стульчике, теперь выкарабкивался, осторожнейшим образом, чтобы не потревожить Жоржа, который уже снова заснул безмятежным сном.