Валерий Варзацкий - Пьяная жизнь

Говорил: «Мені не скучно там одному. Птички співають. Ляжу на

землю, а вона тепла, трава пахне, небо синє-синє…»

Верю тёте Кате. «Сила» был способен на большое чувство.

Погиб нелепо. В самом центре Доманёвки на велосипеде

въехал под задние колёса грузовика. Прохожие услышали

странный треск. То лопнул его череп.

Долгие месяцы тётя напоминала робота. Вроде бы и на

работу ходила, но как «отмороженная», перестала варить (для

кого?), подумывала «пойти за ним»…

Вдруг Сергей начал «приходить» к ней сам. Во сне.

Разговаривали. Пожаловалась, что не может найти деньги,

Валерий Варзацкий

которые копили на мотоцикл, а надо отдавать долги. Он указал

место тайника в подвале. Утром пошла, нашла деньги и отдала

долг.

Ночные «посещения», состояние полусна измучили её до

предела. Просила не «приходить» уже, найти себе кого-нибудь

«там»… И вот после некоторого времени отсутствия Сергей

«появился» в сопровождении молодой, симпатичной, чернявой

женщины. Сказал, что это его жена. Тётя их благословила.

Больше не появлялся.

Любовь к Сергею жила в её сердце до конца земной жизни.

В последние месяцы перед уходом она часто говорила о нём с

нежностью и тоской. Вспоминала, как они начинали жить вместе.

Как бедствовали: «Найняли землянку. Мама дала кровать. Я

застилила її шинелью. Куфайка під голову і все. Ні простині, ні

подушки, ні стола, ні стула. Нічого не було. А все одно були

щасливі!»

Самым страшным испытанием для тёти после гибели мужа

было одиночество в доме, который они с огромным трудом

построили. Не представлявшая жизнь без семьи она не находила

места в «четырёх стенах». Спасалась работой, подолгу

засиживалась у нас. При каких обстоятельствах сошлась с

Геннадием (по паспорту Игнатий) Николаевичем Першиным я у

неё не успел расспросить.

Жена бросила его и уехала в Одессу. Жил в семье сына

недалеко от тёти. Работал диспетчером в автопарке. Любил

выпить и страшно курил. При этом был человеком добрым,

покладистым, неконфликтным. Как судьба забросила сибиряка,

подводника, воевавшего на Тихом океане, к нам в деревню –

неизвестно.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Внешне Геннадий был полной противоположностью

Сергею. Невысокого роста, худой, «тонкий, звонкий и

прозрачный», по собственной характеристике. Улыбающееся,

узкое лицо серовато-желтого цвета, прокуренные два передних

зуба, на довольно большом расстоянии друг от друга.

Думаю, что тётин выбор именно Геннадия объясняется её

жалостливостью, органической потребностью заботы о ком-то.

Каждый день она наблюдала за этим тщедушным мужичком

необычной походкой (резко выбрасывал ногу от колена вперед,

словно на параде) идущим на работу и пошатываясь (водители

наливали) бредущим домой.

Она не очень рьяно боролась с его пьянкой, да и он как-то

сумел «снизить обороты». Пить стал реже и поменьше. Золотая

середина для семейной жизни была найдена.

Тётя Катя, со свойственной ей жертвенностью, окружила

заботой, помощью, ненавязчивым, искренним вниманием семью

сына Геннадия. Внуки полюбили «новую бабушку», тем более

что родная в Доманёвке практически не появлялась и

добросердечностью не отличалась.

Несколько лет прожили в мире и согласии. Как все люди

на что-то надеялись, строили планы. Не суждено было сбыться

надеждам. У Геннадия обнаружили рак поджелудочной железы.

…Помню приехал в отпуск и рубил дрова на зиму. Вдруг

приходит Геннадий Николаевич. Меня сразу же поразили его

глаза и уши. Веки не удерживали горе. Я физически ощутил, что

оно не умещается в его теле, голове и через глаза выбрасывается

наружу, обволакивая меня, топор, дрова, сарай… Нет-нет, не

слёзы! Глаза были не просто сухие, а пылающие, раскалённые.

Несмотря на скромные физические данные подводник Першин

слёз не любил. SOS кричали глаза.

Валерий Варзацкий

Что касается ушей, то я давно заметил, что у людей

неизлечимо больных они видоизменяются. У каждого по-своему,

но становятся другими. Всегда задиристо-жизнерадостно

оттопыренные почти под 90 градусов к голове «локаторы»

Геннадия Николаевича скукожились, увяли. Стеснительно

улыбаясь он сказал:

- Ты знаешь, Валерка, какая-то хренотень ко мне

прицепилась. Всё оттого что мало водки стал пить. Болит и

болит, а врачи-костоломы говорят пить вообще нельзя… У тебя

же в Одессе знакомых много, может показать меня хорошему

специалисту?

- Вы меньше прислушивайтесь к этим болям. Вон в

Оренбурге молодой женщине, преподавателю с нашей кафедры

признали рак. Ну и что? Принимала какие-то лекарства. Хотели

делать химию. Она плюнула на всё, вышла на работу и вот уже

три года вкалывает с утра до вечера, – врал я.

- Главное – внутренний настрой на борьбу. Вы же боец,

Геннадий Николаевич!

Не помню, какие еще слова я нашел, чтобы ушел он

умиротворенным, с надеждой.

Пусть простит меня на том свете Наташа Халина, которая

действительно, почувствовав себя лучше, рынулась на работу…

Улучшение у таких больных в большинстве случаев бывает

временным. Честно скажу не помню, то ли она умерла к моменту

нашего разговора, то ли сбежав из больницы, еще лежала у себя в

квартире ни кого не впуская.

Успокаиваю себя тем, что моя ложь была во благо и

несколько мгновений надежды хотя бы чуть-чуть облегчили

страдания человека.

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

В последний раз видел Геннадия Николаевича за

несколько недель до его смерти. Тётя мыла пол в комнате, где он

лежал. Увидев меня, радостно засуетилась, не зная, куда усадить