Ирэн Роздобудько - Двенадцать. Увядшие цветы выбрасывают (сборник)

Быдло ржет, быдло вожделенно наблюдает стриптиз, быдло играет в дурацкие застольные игры, отгадывает пошлые загадки и получает призы от другого, более состоятельного быдла. И все это веселье ради… ради того, чтобы какое-то существо мужского или женского пола приобрело стиральную машину, холодильник, автомобиль, мебель или купило за 900 баксов билет на попсовый концерт в первый ряд.

Как вырваться из этого круга, как разорвать его? А точнее – как не быть быдлом? Самый простой способ: почувствовать под собой землю, за собой нацию или хотя бы сообщество единомышленников, а над собой – Бога… Но этот миг прозрения наступает для веселого сообщества потребителей в последнюю минуту существования на Земле. Часто при виде всей этой карусели мне хотелось, чтобы этот миг настал сейчас же. Чтобы все, кто веселится, задирает ноги и вертит бедрами, вдруг оказались на плоской серой равнине, в длинной непонятной очереди, на нездешнем ветру, который задирал бы их белые тоги… Чтобы они удивленно замерли, разглядывая друг друга, а потом – каждый себя самого. Возможно, тогда, после первого мига удивления и осознания чего-то непостижимого и величественного, их лица приобрели бы то выражение, которым наделила их природа. Хотя, боюсь, процесс перевоплощения – необратим. Обезьяне уже никогда не стать человеком, даже если она наденет пиджак и галстук.

Новая формация, с которой я успела соприкоснуться, формация так называемых «деловых людей», – инопланетяне. Ориентируясь на своих европейских сородичей, они постепенно превращаются в роботов. Они не пьют, не курят, посещают фитнес-клубы, курсы иностранных языков, у них заученные, запрограммированные движения и выражения лиц на все случаи жизни и за столом они обычно сыплют банальностями. Они, эта новейшая формация, обречены контролировать себя – всегда и везде. Программа их жизни работает в режиме «middle»: рычаг или кнопка, зафиксированная между «on» и «of», как в телефоне.

Такие люди вызывают у меня настороженность. Они не знают, что такое жить по полной программе. Она изъята из их персонального компьютера. А тех, кто пытается остаться собой, они считают в лучшем случае «белыми воронами», в худшем – просто сумасшедшими…»

Хелена наконец оторвалась от созерцания дождя за окном и тряхнула головой, отгоняя эти мысли. «Я стала злой, – подумала она, – а это плохо, неправильно…»

Она собрала в сумку свои вещи – диктофон, тетрадь, ручку, очки, плеер – и посмотрела на часы. Ого! Она простояла у окна два часа. Следующая маршрутка будет часа через полтора. За дверью кабинета было слишком тихо. Значит, на этажах остались только дежурные медсестры, которые уже, наверное, уснули на узких койках в ординаторских.

Хелена выглянула в коридор. Он был темный, как туннель. Лишь где-то далеко, в конце, светилась настольная лампа на столике, где должна сидеть дежурная. Но ее не было. Хелена никогда не ходила по этому коридору, всегда проскальзывала в свои двери, как мышка, и сидела тихо, не выходя даже в обеденный перерыв в больничный буфет. Днем по коридору всегда бродили то пациенты, то санитары. Теперь здесь было тихо и пусто. Хелена осторожно сделала несколько шагов, словно входила в неизвестную воду. Тихо и пусто… Ночь поднималась за мутным стеклом больничных окон, будто черная вода, на поверхности которой медленно покачивались золотые осколки разбитой луны. Их мерцающие блики рисовали на стенах странный немой синематограф – беззвучную битву теней. Было слышно лишь дыхание. Хелена прижала руку к груди и поняла, что это дыхание принадлежит ей.

Потом где-то в конце коридора тихонько скрипнула дверь. Странно. Ведь на ночь палаты закрывались. Хелена вжалась в стену, вглядываясь в темноту. Она заметила, что самая дальняя дверь отворилась. Сначала появилась женская нога в тапочке, будто человек так же, как и она минуту назад, на ощупь пробует прохладную воду ночи. Женщина медленно пробиралась сквозь узкую щель приоткрытой двери, не раскрывая ее полностью. Хелена догадалась: она делает так потому, что знает – дверь скрипит.

Наконец женщина выпрямилась, сделала шаг в сторону стены и замерла почти в такой же позе, как и Хелена, притаившаяся в другом конце длинного коридора. Женщина не видела ее. Хелена узнала ту, которую про себя назвала Сомнамбулой, – женщину, застрявшую на грани сна и пробуждения в песках собственного сознания. Итак, это была женская палата. Та самая, откуда были все ее собеседницы.

Постояв с минуту неподвижно, Сомнамбула двинулась вперед. Хелена еще больше вжалась в стену. Что будет, если женщина заметит ее? Поднимет шум? Испугается и начнет кричать?

Она не успела решить, что предпринять, как из двери снова робко выплыла чья-то тень. Длинные волосы в лунном свете светились тусклой медью. Хелена узнала Жанну, девушку из приюта мыльных пузырей!

Хелена уже не думала о ночной маршрутке, просто ждала, что будет дальше. Обе тени неподвижно замерли у стены, свет очерчивал их контуры. На третий раз дверь все же заскрипела – в нее протискивалась полненькая сказочница-стюардесса Тувеянсон. Она суетливо поправила прическу (волосы ее были аккуратно собраны в загогулистую высокую «ракушку») и присоединилась к этим двум. Так постепенно из дверей палаты вышли все ее обитательницы. Двух последних Хелена окрестила для себя так: Русалочка (та, что любит стоять под душем) и Галеристка (женщина, пострадавшая от картин).

Галеристка, вышедшая последней, осторожно прикрыла дверь палаты. Хелена с интересом ожидала, что они будут делать в темном коридоре, пять выстроившихся у стены теней казались ей фантомами. Наконец женщины, отделившись от стены, двинулись вперед. Это было фантасмагорическое зрелище!

Они медленно шли друг за другом, след в след, их длинные серые халаты напоминали древнеримские тоги, а замедленные движения делали похожими на спящих в ночном море рыб. Куда они плывут?

Хелена с тревогой посмотрела на уголок дежурной медсестры. Несмотря на здравый смысл, ей не хотелось, чтобы та вдруг вернулась и нарушила это видение, подняв шум и вызывая санитаров.

Странная процессия остановилась у двери другой палаты в нескольких метрах от того места, где притаилась Хелена.

Сомнамбула протянула руку и согнутым пальцем чуть слышно простучала по дереву три-четыре такта. Нетрудно было догадаться, что это был условный сигнал! Из-за двери послышался легкий скрежет металла по металлу, и она приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее могла протиснуться самая дородная из женщин. Все это явно происходило не в первый раз!

Пять теней быстро проскользнули внутрь комнаты.

Черная вода ночи, уже затопившая коридор до краев, снова стала незыблемой. Хелена оторвалась от стены и направилась к той двери. Она была уверена, что знает, кто именно обитает за нею!