Ирэн Роздобудько - Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи (сборник)

– Что скажете вы? – мсье Паскаль обратился к нервному долгоносику.

Тот будто очнулся от глубокого сна, пожал плечами.

– Я не тружусь на преходящее… Я в этом не разбираюсь. Но если нужно мое мнение… Не смешивайте мак с коноплей, Вероника. Не занимайтесь самодеятельностью, не пишите книг, не рожайте детей. А еще… не носите жемчуг…

Он еще бормотал что-то невнятное, пока его не перебил Фед:

– Не слушай его, Вероника! Я вижу тебя посреди огромной площади… Ты получаешь то, чего заслуживаешь: энергетику толпы. Я прекрасно представляю тебя в роскошном дворце, который ты приобретешь, когда устанешь от этой энергетики. Вокруг тебя полно людей… Они растаскивают твою жизнь по нитке, каждая из которых – золотая. О тебе напишут примерно такое… – Он задумался и довольно артистично сделал вид, что держит в руках газету: – «…Она меняет прически и наряды, цвет волос и любовников так часто, что это не укладывается в головах среднестатистических обывателей. Никогда не угадаешь, какой она появится в следующий раз – ангелом или демоном, женщиной-вамп или застенчивой школьницей… Она шокирует. Несомненно, она – красивая, талантливая и достигнет колоссального успеха…»

В конце тирады он сделал вид, что комкает газету и бросает к ногам своей визави. Та восторженно захлопала в ладоши:

– Браво, браво! Ты настоящий друг!

– Но сначала – дерьмо, дерьмо… Полными ложками… Куча дерьма! Гималайские горы отборного вонючего дерьма… – беззлобно пробормотала «хищница» и обратилась к переводчику: – А вы чего молчите?

– Да, да, – спохватился и засуетился он. – Собственно, я, как и господин Никола, не очень различаю ноты. Особенно в современных интерпретациях… Я вижу Веронику, которая пишет книги для своих многочисленных чад. Собственно, для этого не обязательно покидать городок. Она могла бы петь во время наших праздников…

– Какого черта! – воскликнула женщина и выдала такую высокую ноту, что на столе вдребезги разлетелся бокал. – А такое вы видели?!!

Все засмеялись.

– А что скажете вы, господин Паскаль? – обратилась Вероника к хозяину.

Наступила тишина. Я тоже затаила дыхание.

– Все присутствующие правы. Вы должны прислушаться к каждому, – сказал мсье Паскаль. – Я могу добавить лишь то, что, покинув наш город, вы возьмете себе псевдоним. Он будет связан со святостью… Вы проживете долго. Ваш псевдоним вас спасет. Лишь бы вы правильно его выбрали…

– А разве вы мне не подскажете?

– Нет. Вы найдете его сами… И еще. Вы должны уехать с одним чемоданом и тридцатью пятью долларами в кошельке…

Вероника покачнулась и уронила бокал, который держала в руке, себе на колени. Наверное, со мной бы случился такой же шок. Я, как добросовестная прислуга, поспешила подскочить с места, подхватила Веронику под руку и повела в уборную, чтобы замыть пятно.

– Тридцать пять долларов… Тридцать пять… – бормотала она, пока мы шли через зал к двери. – Что можно купить на эти сраные тридцать пять долларов?..

Как побитая собака она оглянулась на общество и с надеждой произнесла:

– В прошлый раз вы дали сэру Генри десять тысяч! Это несправедливо…

– Генри давно проиграл все это в казино, – спокойно ответил мсье Паскаль. – Сейчас у него осталась такая же сумма, которую я предлагаю вам… А вы должны поступить наоборот. Если, конечно, чего-то стоите. Проводите ее, госпожа Иголка, дайте что-нибудь из вашего шкафа – кажется, у вас одинаковый размер, – я потом компенсирую…

Пока мы шли по лестнице, Вероника молчала и только растерянно качала головой, мне пришлось все время поддерживать ее. Еще бы! По крайней мере, в моем кошельке перед этой поездкой была заметно бо́льшая сумма, чем та, которую предлагал мсье Паскаль. Я ее прекрасно понимала. Мы зашли в уборную.

– Не переживайте, – сказала я. – Вы не обязаны придерживаться правил этой дурацкой игры. В конце концов, останьтесь тут или займите деньги у друзей…

Она отшатнулась и бросила презрительный взгляд в мою сторону, словно увидела впервые:

– Что ты в этом смыслишь?! Кто ты такая? Прислуга! Сучка драная! Дешевка!

Бесспорно, она погорячилась… Потому что в тот же миг оказалась в дальнем углу уборной, а к ее фигурно вырезанным краям модного платья прибавилась парочка незапланированных оборок. Она с трудом поднялась на своих высоких каблуках. Ноги у нее были такие длинные, что она путалась в них, как кузнечик. Ладонями она скользила по скользкому кафелю. Короче говоря, ее вставание с пола называлось «Переход Суворова через Альпы». Я подошла и вежливо помогла ей. Она поднялась, будто ничего не произошло, – свежая и веселая. Я хорошо знала такой тип женщин. Обычно с ними начинаешь дружить после того, как слегка испортишь им прическу.

Она оборвала подол платья, обтерла им потное лицо, и мы обе рассмеялись.

– В конце концов, – сказала она, – мсье Паскаль никогда не ошибается…

Она достала из своей маленькой сумочки, болтавшейся на запястье, целлофановый пакетик, кусочки папиросной бумаги и элегантное устройство для скручивания сигарет.

– Косячок забьем? – миролюбиво спросила она, садясь на подоконник.

Я подумала, что это никак не входит в правила моего проживания в этом доме. В любую минуту сюда могла прийти матушка Же-Же с чистыми полотенцами и комплектом белья, которое я попросила принести. И если Вероника была здесь частым гостем, то в отличие от нее я не знала, что мне позволено, и на всякий случай категорически закачала головой. Она не настаивала. Опытными движениями насыпала на бумажку травку, скрутила сигаретку, щелкнула зажигалкой и, затягиваясь, прикрыла глаза.

– «Не смешивать мак с коноплей» – относится к этому? – улыбнулась я, вспомнив наставления того, которого звали Николой.

– А! Этот чудак вообще ни в чем не разбирается, кроме своей физики, – махнула рукой Вероника.

Я видела, что она окончательно успокоилась.

– То, что сказали о вас гости, – правда? – спросила я.

– Что именно?

– Ну, что вы из… малоимущей семьи.

– О, это все так неинтересно! Правда, правда. У моего отца шестеро детей, я – старшая. Мать умерла, когда мне было пять лет, и я ее совсем не помню. Мне надоела такая жизнь. Если бы не мсье Паскаль, я бы тут с ума сошла! А теперь совсем другое дело – скоро меня здесь не будет! Плевать на деньги. Есть куча способов их заработать.

Она красноречиво повела бедрами. Мы снова рассмеялись. В уборной уже основательно пахло травкой…

В дверь постучала матушка Же-Же, и я взяла у нее пакет с одеждой.

– Ну вот, можете переодеваться. Не помешаю… Вы еще выйдете к гостям?

– Нет. Нет… – серьезно сказала Вероника. – Прощание будет слишком грустным. А я не люблю ничего грустного. Они об этом знают. Чао-чао!