Дэвид Стори - Такова спортивная жизнь

Я вышел вскоре после него и был уже на нижней ступеньке лестницы сзади трибуны, когда из дверей бара меня окликнули:

— Артур, вы уже уходите? Погодите минутку, я сейчас вас догоню.

Я остановился у служебного выхода, соображая, что еще могло понадобиться Уиверу.

— Примерно час назад сюда заходил ваш приятель Джонсон, — сказал он. — Мы ему что-то наплели, и он ушел. Нам не хотелось, чтобы он здесь слонялся в такое время. Вы не обиделись? Как вы себя чувствуете?

— Я здорово устал. Думаю отправиться домой.

— Конечно, поэтому я и догнал вас. Идемте. Я вас подвезу. Вам нужно быть осторожным. Уж лучше мы вас доставим домой в целости и сохранности.

Он произнес все это так, как будто обращался к пятидесяти Артурам Мейчинам, или к вагону бревен, или к высокой кирпичной стене: все время он глядел в воздух или себе под ноги и шарил рукой в кармане брюк.

Под фонарем стоял «бентли». Он отливал голубым. Я мог бы узнать его по запаху за двадцать ярдов. Я зашел с другой стороны и подождал, чтобы Уивер открыл дверцу. Белесая рука отперла замок.

— Забирайтесь, юноша! — пригласил он. — Я включил отопитель.

В машине было тепло, мягко и пахло духами, как в кино. Мы выскользнули из проулка и свернули на дорогу.

— Фэрфакс-стрит, вы говорили?

Казалось, что от звука его голоса это место изменилось: стало еще грязнее и заброшеннее.

— Да, — ответил я.

Некоторое время мы молчали, потом я сказал:

— Я как будто видел вас сегодня на стадионе? — Я посмотрел на его каучуковый силуэт и фетровую шляпу. Он, кажется, смотрел только на дорогу.

— Сегодня? — повторил он, слегка заинтересовавшись. — Да, я приходил посмотреть, — он улыбнулся с легким неодобрением. — Вы играли не слишком хорошо.

— А кто-нибудь играл хорошо?

— Да, конечно.

Уивер слегка повернул руль, включил фары, переключил скорость, на секунду осветил щиток, потом взглянул мельком на приборы — все это так, как будто меня не существовало. Он хорошо знал город. Не сворачивая в центр, он обогнул парк и оказался напротив Хайфилда.

— Как вы оцениваете умение Уэйда торговаться? — снова заговорил он. — Удалось ему организовать «стойкую защиту»?

— Понятия не имею, что он делал. Я ведь только повторял «пятьсот фунтов» и надеялся, что все будет как надо.

Он обогнал две-три машины, выключил фары и спросил:

— Сбылись ваши надежды?

— Кончилось ли как надо? По-моему, да. Только я не думал, что это будет так быстро.

Уивер, наверное, решил, что, положив в карман пятьсот фунтов, я теперь прикидываюсь простачком. Он искоса взглянул на меня.

— Я сам не знаю, что я сейчас думаю, — сказал я.

— А какое это ощущение — заработать в один день пятьсот фунтов?

Он хотел заполучить меня целиком. Я чувствовал, как он полирует меня и пристраивает на полке в качестве последней находки. Вот он нагнулся, подышал на меня и потер манжетой.

— Я пока ничего не ощущаю.

— Слишком быстро все произошло, — неопределенно сказал он.

— Наверное.

— Боюсь, что это моя вина. Я не люблю тянуть. Но вряд ли вам это так уж неприятно.

— Теперь совсем нет.

Он засмеялся.

— Дело в том, что к вам приглядывалось еще несколько клубов. В субботу на матче были их агенты. Значит, я не так уж виноват, что вас пришлось поторопить. У вас были другие предложения?

— Нет.

— Ну, во всяком случае, если теперь будут, вы знаете, что ответить: собственность городского клуба. — Он засмеялся еще громче и похлопал меня по ноге. Потом сжал мое колено. — Никогда не следует мешкать, Артур.

Когда мы проехали Хайфилд, он сказал:

— Райли, по-моему, это пришлось против шерсти. Как вам кажется? Видите ли, он любит обставлять все это торжественно. Они так придают себе солидности. Эти буквоеды бухгалтеры всегда стараются нарядить деньги, чтобы замаскировать грязь. А как по-вашему?

— Мне, наверное, нравится грязь.

Он снова рассмеялся. Как будто нажали маленькую кнопку. Он хотел, чтобы я чувствовал себя по-свойски, поэтому и засмеялся. Я тоже засмеялся. Я не мог сказать, что он мне не нравится. Он поверял мне какие-то секреты, если только это были секреты. «Тесный семейный круг». Но я был новичком и стеснялся. Поворачивая руль, он толкал меня локтем.

— Фэрфакс-стрит, — сказал он. — Странно, знакомое название. Кого я могу там знать? — Он почесал кончиком мизинца краешек ноздри.

— Там прежде жил человек по фамилии Хэммонд. Его убило на вашем заводе. — Я сам удивился тому, как я сказал: «на вашем заводе». Как будто я говорил о чем-то большом и значительном. — На заводе Уивера, — поправился я, чтобы между ним и заводом была какая-то разница. — Я снимаю комнату у его вдовы.

— Ну конечно, — спокойно сказал Уивер. — Хэммонд. Его, кажется, звали Эрик? Я помню похороны.

— Как его убило?

— Токарный станок, в цехе «Д». Это было страшновато. — Автомобиль замедлил ход, и Уивер включил фары, как будто наш разговор напомнил ему, что бывают несчастные случаи. — Он обтачивал ручным напильником втулку ременного шкива. Напильник был без деревянной ручки. В значительной мере все произошло по его собственной вине. Все знают, что на этих станках такими напильниками не работают. Ну и конечно, едва он прикоснулся к краю шкива, как злосчастный напильник вышибло у него из рук: его пропороло почти насквозь. Мы убрали эти напильники даже с верстаков. Хотя, казалось бы, человек мог сообразить такую простую вещь. — Он потушил фары. Мы двигались медленно. — Вдобавок его одежда попала в станок, это ему тоже не помогло… Были и еще некоторые обстоятельства.

Он больше ничего не сказал, поэтому я спросил:

— Какие?

Он пожал плечами.

— Пустяки. А как его жена, или, вернее, вдова? У него осталось двое детей, если память мне не изменяет.

— Ничего.

Секунду он смотрел на меня. Не знаю почему. Потом сказал:

— Она не получила никакой компенсации. Суд решил не в ее пользу. Мы что-то дали ей, но немного.

— А ей полагалась компенсация?

— Не знаю, Артур. Нам не было никакого смысла брать ответственность на себя. Впрочем, не мне это говорить, не так ли? Где вас высадить? В начале улицы или перед домом?

— Лучше в начале.

— Какое все-таки совпадение, что вы там живете.

— Да.

— Очень интересное совпадение, я был сказал. Эрик Хэммонд! Удивительно, как мертвецы постоянно напоминают о себе.

Он остановил машину, как будто знал улицу. Я нажал на ручку и открыл дверцу.

— Ну, надеюсь, вы не лишитесь чека, пока дойдете отсюда до дома, — сказал он. — Кажется, тут вас не подстерегают сильные искушения.

Я стоял на мостовой и смотрел на Уивера — на рыбу в аквариуме. Аквариум ценой в три тысячи фунтов.

— Спокойной ночи, Артур, и наилучшие пожелания.

Я попрощался и стоял, глядя, как он дает задний ход и разворачивается. Я продолжал смотреть, когда «бентли» уже несся по Сити-роуд.