Джон Вэйллант - Тигр. История мести и спасения

Поговорив с Трушем, Щетинин сразу же связался по рации с группой Лазуренко, а в поселке тем временем Горборуков парковал «урал» на заснеженном пятачке возле колодца. Новость быстро разлетелась, и когда заднюю дверь распахнули, горстка жителей уже стояла полукругом возле грузовика. Пришли и баба Люда, и мать Бурухина Лида, и Зайцев, и Дворник. На фоне голых деревьев и обветшалых домов эти люди выглядели оторванными от времени: точно так же народ собирался когда-то посмотреть на казнь преступника или ведьмы. Пока Щетинин с трубкой в зубах посвящал всех в подробности случившегося, Труш с покореженным ружьем на плече стоял возле двери, помогая жителям пролезать внутрь и наружу. Некоторые благодарили и поздравляли его, другие просто глазели.

Пионка и Шибнев по-прежнему сидели в грузовике, а возле их ног еще не успевший остыть тигр истекал кровью. На фоне его огромных лап их сапоги казались крошечными. Тигры вообще издают резкий запах, а от этого так и разило мускусом и спермой. В тесном кузове повисло тяжелое амбре от старых гноящихся ран и свежей крови тигра, а также давно не мытого человеческого тела. Люди по очереди залезали в грузовик, чтобы взглянуть на убитого зверя, и это неуловимо напоминало вечную вереницу в мавзолее Ленина. Только к вождю коммунизма прикасаться нельзя, а вот к тигру — запросто, и поэтому его трогали, пинали, матерились, плевали. Хотя некоторые просто безучастно смотрели, не подходя вплотную. Многие впервые видели тигра так близко и были поражены его размером. «Он был такой огромный и такой красивый, — сказала Ирина Пешкова, жена газовщика. — Он лежал на полу, и мне было так жаль — не двоих погибших, а тигра. Думаю, они сделали что-то такое, из-за чего он их убил».

Лидия Бурухина отреагировала иначе. Вспоминая, что чувствовала в тот день, она сказала: «Будь у меня такая возможность, я убила бы его снова».

Между тем Труш, который только что заглянул в лицо смерти и чудом остался в живых, а до этого две недели выдерживал со своей командой непрерывный стресс, был на грани срыва. Пока его непосредственный начальник и жители поселка разглядывали мертвого тигра, на него волной накатывали напряжение последних дней и пережитый ужас. «Пришли мать и сестра Андрея Почепни, — рассказал он, — и это произвело на меня неизгладимое впечатление. Увидев тигра, они разрыдались, и я сам не смог сдержать слез. Так жалко было этого парня, Андрея».

Когда все вдоволь насмотрелись, а Труш и Щетинин рассказали всем желающим свою часть истории, Щетинин отдал приказ запереть дверь грузовика. «Что вы собираетесь с ним сделать?» — спросила какая-то женщина. «Мы бы пельмешек из него налепили», — невозмутимо подхватил стоявший возле нее мужчина.

Щетинин отвел Труша в сторону и распорядился вывезти тигра за пределы поселка и снять с него шкуру. Проехав пару-тройку километров по дороге в сторону пасеки Почепни, Труш велел Горборукову остановить грузовик. Следом за ними ехали Щетинин и Лазуренко со вторым отрядом. Они вытащили тигра на обочину старой лесовозной дороги. Вокруг шеи, словно поводок, обвязали веревку; ухватившись за нее, за две лапы и хвост, группа Труша по снегу оттащила тигра метров на двадцать от машин. Саша Лазуренко рассказал, что они готовились снимать шкуру, когда к Щетинину подошел Денис Бурухин. «Владимир Иванович, — вежливо произнес он. — Можно мне его пнуть — за друга?»

Получив разрешение Щетинина, Бурухин замахнулся и отвесил мертвому тигру пинок за своего друга Андрея Почепню.

Мужчины расселись возле костерка и начали свежевать тушу, продвигаясь от лап к спине. За годы службы Щетинин сжег десятки тигриных шкур только ради того, чтобы они не попали на черный рынок, но эту ему хотелось снять неповрежденной и сохранить. Солнце уже коснулось деревьев, и холод стоял жуткий, но почти все работали без перчаток. Щетинин дымил трубкой, наблюдая за их манипуляциями. Никто не был новичком в этом деле, однако в процессе работы мужчины не раз обменялись замечаниями по поводу запаха или невероятной плотности шкуры. Когда они вскрыли грудную клетку, от сердца пошел пар.

Большую часть работы проделали Труш, Пионка и Шибнев, по мере продвижения внимательно изучая каждую рану на теле животного. Оказалось, что, кроме глубокой рваной раны на левой передней лапе, тигру дважды попали в правую лапу дробью с очень близкого расстояния. Одна дробинка только пробила кожу, но другие раздробили сустав. Большинство дробинок удалось извлечь. Лишь одна из пуль Труша попала в цель, а большая часть тех, что выпустили Пионка и Шибнев, прошли навылет. Однако, склонившись над тушей, чтобы аккуратно отделить шкуру охотничьими ножами, мужчины пришли к выводу, что в животное стреляли неоднократно — не только они или Марков. Пулевых ранений у этого тигра было не меньше, чем гарпунов в теле Моби Дика. Помимо пуль, выпущенных из марковского ружья и из их собственных, они обнаружили стальную пулю от неизвестного оружия и кучу дроби. Кончик хвоста отсутствовал, и уже давно — то ли был отморожен, то ли отстрелили. Никто не планировал проводить полноценное вскрытие, но и без того было очевидно, что за его недолгую жизнь, пришедшуюся на тяжелый постперестроечный период, в тигра были выпущены в буквальном смысле десятки пуль, а также масса мелкой и крупной дроби. Маркову просто не повезло — не он был первым, кто стрелял в тигра, но именно на нем чаша терпения зверя переполнилась. Денис Бурухин предположил: «Видимо, чей-то дробовик особенно разозлил его, и он объявил войну людям».

«В агрессивности этого животного, безусловно, виноваты люди, — сказал Труш. — История с Марковым — просто апогей его негативного опыта».

Освежеванная туша представляла собой неприятное зрелище. Скальпированная голова с обнажившимися белыми мышцами и клыками выглядела устрашающе — словно игуль во плоти. Вытянутые лапы оказались длинными, как человеческие ноги. В желудке ничего не было. Шкуру сняли с туши и, вывернув, положили рядом. Было так странно смотреть на нее: еще недавно она согревала существо, пылающее невообразимой яростью, а теперь безжизненно лежит, сначала сложенная пополам вдоль спины, потом поперек, еще и еще поперек — точно ковер, в который она вдруг превратилась. Аккуратно разложенные разрозненные части тела в луже крови так же трудно было соотнести с тигром, как обломки авиалайнера — с ощущением полета.