Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Достав из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, Зия протянул его Сохрабу и, заискивающе улыбаясь, проговорил: — Минуту времени, Сохраб-дадаш, взгляните-ка сюда…

Переводя недоумевающий взгляд с нежданного гостя на лист бумаги, который он протягивал, Сохраб спросил:

— Что это?

— Так, мелочь, ничего особенного!

— А все-таки?

Зия помялся.

— Список… Список гостей, которых мы собираемся пригласить на день рождения Алагёз.

Гюнашли помрачнел, на его высоком лбу резко обозначились морщины.

— Мархамат и тебя вовлекла в свои приготовления?

— Я сам составил список, Сохраб-дадаш!

— Зачем?

— А затем… — Зия громко проглотил слюну, — чтобы не было обиженных. Не запишешь — и, глядишь, кого-то забыл! А люди обижаются…

— Иди к Мархи, она лучше знает, кого не положено забывать, насмешливо сказал Гюнашли, не заглядывая в список.

— Нет, Сохраб-дадаш, это не женское дело! Мне нужен ваш совет.

— Могу дать один совет: порви бумагу и не трать время на такие мелочи!

Но Зия был настойчив!

— Поймите, Сохраб-дадаш, обидеться могут не только родственники, но и товарищи по работе. Если не скажут прямо, станут между собой судачить. Мне не раз доводилось слышать, что Сохраб Мургузович, мол, нас за людей не считает, даже не знаем, где его дом. Сколько праздников, торжеств, а он ни разу на стакан чая не пригласил.

— Скажи им, пусть проявят инициативу, пригласят, мне будет с кого пример брать.

— Если бы они слышали сейчас ваши слова! Тысячу раз пригласили и усадили бы на самом почетном месте.

— Хочешь сказать, что я не пойду?

— Угадали! Вы почти нигде не бываете.

— Ты-то знаешь, в чем причина!

— Нет, не знаю! Болтают, что вы горды, надменны, не хотите делить с людьми радость и горе. Короче, считают вас нелюдимом.

Гюнашли задумался.

— Прийти в дом к другу, разделить с ним печаль или радость прекрасная традиция. Забывать традиции своего народа нельзя. Но, к сожалению, порой традиции опошляются, теряют истинный смысл. Званые обеды, вечеринки подчас преследуют корыстные цели. Человека приглашают не потому, что его общество доставляет удовольствие, а потому, что он нужен! За последние годы я что-то не припомню ни одного сборища, где бы мне было легко и свободно. Интриги, сплетни, устройство мелких делишек… За таким столом кусок в горло не идет. Вот я и дал слово не принимать участия, а если представится случай, открыто выступить против подобных «увеселений».

— Вы правы, Сохраб-дадаш! Однако надо иметь снисхождение к младшим. Улыбка, ласковое слово такого уважаемого человека, как вы, для них драгоценный подарок! Вы знаете, с каким почтением относятся к вам в институте и молодежь и старики. Принять вас у себя или быть вашим гостем каждый почтет за честь и счастье. А вы ни к кому не ходите и к себе никого не зовете. Отсюда и разговоры… Разве об угощении идет речь? О чести.

Зия замолчал. Через раскрытую дверь Мархамат слышала весь разговор и осталась вполне довольна. Воспользовавшись Паузой, она со вздохом облегчения поспешила из кухни.

— Верные слова, говорит Зия, — сказала она, появляясь в столовой. Стоит ли из-за куска хлеба восстанавливать против себя людей? Зови всех — и дело с концом!

Почувствовав что-то неладное, Гюнашли подозрительно посмотрел на Зия, потом на жену. Пожав плечами, безучастно сказал:

— Одному уму с двумя не тягаться. Делайте, как считаете лучше!

Он поднялся, намереваясь уйти в кабинет. Мархамат незаметно подмигнула Зия: «Быстрее к цели, уходит!»

— «Бе-бе» тоже разрешите пригласить? — поспешно спросил он.

— Кто это? — удивился Гюнашли.

Зия ехидно хихикнул:

— Башир Бадирбейли, его в институте прозвали «Бе-бе».

Гюнашли поморщился:

— Что за глупая манера придумывать прозвища! Нехорошо.

— Это не мы, Сохраб-дадаш, студенты придумали. Они народ веселый, озорной.

— И напрасно придумали! — Гюнашли не на шутку рассердился. — Доказали свою невоспитанность!

— Что посеешь, то и пожнешь. Бадирбейли сам виноват.

— А я говорю, что это невоспитанность и невежество!

— Хи-хи, Сохраб-дадаш, ваша гуманность не знает пределов. Вы готовы защищать даже врага.

— Я никогда ни с кем не сводил личных счетов! Прошу зарубить на носу. Между мною и Баширом Османовичем существуют научные разногласия. Отразиться на наших личных взаимоотношениях они не могут! — резко ответил Сохраб.

— Да вы просто святой, клянусь аллахом! — воскликнул Зия. — У вас щедрое сердце! Но «Бе-бе» не таков. Подвернись случай, не откажет себе в удовольствии попить вашей крови. Вы рождены ангелом, а не человеком.

Мрачный, побагровевший Гюнашли покосился на Зия и молча, не оглядываясь, вышел из столовой.

Зия торжествующе подмигнул Мархамат и крикнул вдогонку:

— Я все понял, Сохраб-дадаш! Включаем Бадирбейли в еписок. Пусть убедится, что ваше сердце чище и прозрачнее родниковой воды!..

Разговор с Исметом нарушил душевное равновесие Вугара, в котором он находился все лето, пока жил один. Он наконец понял, что намерения Мархамат-ханум серьезны, дело может принять нешуточный оборот и грозит многими неприятностями. Получив от Зия Лалаева именное, отпечатанное на машинке приглашение на день рождения Алагёз, он окончательно утвердился в своих опасениях. Кажется, он был неправ, сразу же не приняв решительных мер, чтобы пресечь странные поползновения Мархамат. Скоро год, как Исмет ходит мрачный, не разговаривает с Вугаром. Может, он прав? Надо немедленно что-то предпринять, иначе его отношения с братом испортятся навсегда и он всю жизнь будет чувствовать себя виноватым.

Но главная опасность таилась в том, что слухи о кознях Мархамат могли дойти до Арзу. Конечно же девушка сразу отвернется от него, и убедить ее в своей невиновности и непричастности к глупому сватовству будет невозможно.

Твердо, решив не ходить на именины и вообще больше никогда не показываться на глаза Мархамат-ханум, Вугар запер лабораторию и вышел в коридор. Он пойдет домой и по дороге позвонит Арзу. Но не тут-то было! В коридоре дожидался Зия Лалаев. Кажется, этот сводник всерьез занялся его делами!

— Ну как? — бодро спросил Зия. — Ты готов поздравить именинницу? — Он взял Вугара под руку.

— Что значит готов? — удивился Вугар.

— Невежда! С неба свалился, что ли? Или не знаешь на день рождения не ходят с пустыми руками!

— Каждый поступает по велению сердца. Сочту нужным куплю подарок, нет — пойду с пустыми руками! — заносчиво ответил Вугар.

— Хи-хи! К чему высокомерие? Я с тобой запросто, как с близким. Знал бы, что обидишься, промолчал.

От гнева и досады переменившись в лице, Вугар хотел пройти мимо. Но Зия не отставал: