Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Но как ни торопился Джовдат поскорее закончить дела, обстановка в правлении была такова, что он только к полудню смог приехать домой. Едва выскочил из машины, жена бросилась к нему, веселая, оживленная. Широкая улыбка озаряла ее лицо. Она тут же принялась бегать из кухни в комнату, накрывая на стол.

— Что это ты разбегалась? — укоризненно спросил Джовдат. — Ох эти женщины, как они легкомысленны и беспечны!

Гонча ничего не ответила мужу, только лукаво улыбнулась, продолжая суетиться. Потом весело кивнула головой, указывая наверх:

— Ты разве не видишь?

— Что?

— А вон, прогуливается…

— Где? Кто?

Гонча улыбнулась.

— Скажу — не поверишь, поднимись — сам увидишь! Да, с тебя причитается магарыч за радостную весть! — лукаво добавила она.

Джовдат не двигался с места, сердито глядя на жену: что за неуместные шутки? Впрочем, Гонча женщина серьезная и никогда не позволит себе так шутить! Он торопливо поднялся по лестнице на второй этаж, переступил порог галереи и на мгновенье застыл от удивления.

Всего несколько часов назад оставил он друга без сознания, и вот Вугар разгуливает по балкону, аккуратно одет, причесан и даже побриться успел. Ну, не чудо ли?!

Джовдат долго наблюдал за ним, потом с шумом распахнул балконную дверь и радостно воскликнул:

— Ожил наш больной? Поздравляю! — Он крепко обнял Вугара и громко от души расхохотался. — Ну и напугал! Что случилось? Уж не разыграл ли ты нас? Всю ночь метался, стонал, бредил. Я с утра за врачом бегал, он тебя осмотрел, а ты даже не почувствовал. Теперь по балкону разгуливаешь. Как прикажешь это понимать?

Вугар, слегка покраснев, смущенно заговорил:

— Я правда ничего не помню, ничего не чувствовал. Мне показалось, что спал не более двух-трех часов. Спустился вниз, чтобы умыться, вижу Гонча-ханум как-то странно глядит на меня. Она мне все рассказала: так, мол, и так…

— Чтоб ты был здоров, «так, мол, и так»! — передразнил его Джовдат. Перепугались мы не на шутку! Я приехал, чтобы везти тебя в больницу, видишь, машина во дворе стоит.

— Прости, что доставил столько беспокойства… — виновато проговорил Вугар.

— Да при чем тут беспокойство! Я ради тебя в пять раз большую тревогу снесу и не охну! Огорчился я, что так мне не повезло. Сколько лет не виделись — и на тебе!.. Так я расстроился, что утром ни за что ни про что распек при людях двух бригадиров. Бедняги только странно так поглядели на меня, недоуменно пожали плечами и слова не сказали. Никогда меня таким злым не видели… А сейчас у меня словно камень с души свалился. Я ведь никому не сказал, что ты приехал, и шоферу велел язык за зубами держать, не то отбою от гостей не будет, а тебе отдохнуть надо, в себя прийти.

И, как бы подтверждая правильность своих слов, Джовдат проделал по комнате пару кругов, отплясывая лезгинку. Резко остановившись, он строго спросил:

— Каков у тебя сегодня аппетит? Вчера ты испортил нам торжество! А сегодня? Ослабим пояса, а?

— Я не прочь, — улыбнулся Вугар.

— Вот это разговор! — засмеялся Джовдат, прищелкнул пальцами и, свесившись с балкона, крикнул жене: — Слышишь, Гонча, Вугар говорит, что мы должны разом за два дня поесть! Аппетит у нас что у новых мельничных жерновов, все смелем, только подавай!

Друзья уселись за стол. Джовдат, засучив рукава, принялся за еду. Вугар от него не отставал.

Вдруг Джовдат замер и изумленно воскликнул:

— Правду люди говорят: земля имеет уши. Гляди, к нам идет Шахсанем-хала.

Вугар потемнел лицом. «Хорош я! — мысленно обругал он себя. — И как это случилось, что я не попросил Джовдата сразу отвезти меня домой. Не заглянув к матери, не поздоровавшись, не узнав, как она себя чувствует, ночевал в чужом доме! Как я взгляну ей в глаза?»

Джовдата смущали те же мысли. Не отрывая взгляда от окна, он прошептал:

— Позор на мою голову! Как я мог так поступить? Сейчас она войдет и станет укорять: «Почему не привез домой моего сына? Зачем два дня прячешь его у себя?» И будет права. Откуда она узнала?

Вугар, красный от стыда, вскочил со стула, чтобы бежать навстречу матери, но Джовдат крепко ухватил его за плечо и усадил обратно.

— Мой грех, — сказал он, — значит, я и должен придумать, как выйти из положения.

Быстрее птицы вылетел он из комнаты. Не прошло и минуты, как со двора послышался его веселый, игривый голос:

— Добро пожаловать, Шахсанем-хала! Вот кстати пришла!

Но Шахсанем ничего не ответила на радушное и шумное приветствие Джовдата, лишь сухо спросила: — Слышала я, Вугар приехал? Он у вас?

Джовдат понял, что Шахсанем сердита не на шутку, и решил переменить тон. Притворившись обиженным, продолжал:

— Яснее не скажешь! Ходишь мимо нашего дома и ни разу не нашла минутки, чтобы зайти проведать. Никогда не спросишь, как мы живем, как дети? Я даже сейчас подумал: с какой стороны нынче солнце поднялось, чем мы обязаны твоему приходу? Оказывается, все просто! К Вугару пришла. Вот оно что!

Но Шахсанем, как говорят, умевшую отличить зерно от плевел, не так-то легко было сбить с толку. Она покосилась на Джовдата:

— Ты мне зубы не заговаривай! Ишь, каналья, решил опередить меня…

Джовдат не сдавался:

— Шахсанем-хала, я, право же, не собираюсь заговаривать тебе зубы. Я очень обижен. Всегда думал, что тебе сыновья, Вугар и Исмет, и я — одно. А выходит совсем по-другому! Отправила сыновей в Баку учиться, а про меня забыла, ни разу дверь нашего дома не отворила…

Шахсанем снова косо поглядела на него.

— Ты мне сказки не рассказывай! — сердито прикрикнула она. — Говори, где Вугар?

Джовдат улыбнулся, снова меняя тактику, и тихонько сказал:

— Наверху он. — И, желая задобрить старуху, продолжал: — Сию минуту мы собирались к тебе, Шахсанем-хала, а тут и ты идешь! Вот я и бросился тебе навстречу.

— Эх, детка, — глубоко вздохнула Шахсанем. — Кому я теперь нужна, гнилая старуха!

— Зачем так говоришь, Шахсанем-хала? Что мы, молодежь, без вас, стариков? Кто будет нас уму-разуму учить, на верный путь наставлять?

— Да-а… — обиженно протянула Шахсанем. Ее потрескавшиеся сухие губы сомкнулись, как горловина перевязанного веревкой мешка. — Язык одно говорит, сердце — другое. Помолчал бы ты лучше, сынок…

Джовдат раскаивался в своем легкомысленном вранье. Понял — только правда смягчит обиженное сердце матери.

— Не сердись на Вугара, — быстро заговорил он. — Он ни в чем не виноват. Я случайно встретил его на вокзале и на машине привез сюда. Хотелось поскорее с женой познакомить, детишками похвастаться. Виноват я, надо было остановить машину возле твоего дома… Прости!

Слезы навернулись на старые запавшие глаза Шахсанем. Она закрыла лицо рукой и отвернулась. Джовдат заметил, как под теплой шалью вздрагивают ее худенькие плечи. Он и подумать не мог, что так глубока ее обида.