Александр Андрианов - Живая очередь

— Что ж. Куда им, недальновидным, мои мысли постичь? Этого я и не ждал. Ладненько, с ними я потом сам разберусь и политику партии разъясню. Вот столько с пенсионерами вопрос улажу и за медперсонал возьмусь. Еще новости есть какие-нибудь?

— Да вроде бы нет.

— Хорошо. Тогда вот что сделай. Как Софью одну увидишь, выцепи ее и ко мне в кабинет веди. Но только так, чтоб никто больше этого не видел. В смысле, никто из ее друзей.

— Конечно, Алексей Филиппович, сделаю.

— Вот и славненько. Иди работай.

Вызвать Софью на разговор для Лизы проблем не составило. Женщина обычно раньше всех приходила — к самому открытию поликлиники. Не сиделось ей дома с родной внучкой и ее лодырем-мужем. Смотреть на них было больно, а в последнее время даже противно. На замечания они не реагировали, к мудрым советам не прислушивались. «Отвяжись», «Сами разберемся», «Достала уже» — других слов они и не знали.

Подкараулив старушку на третьем этаже, Лиза взяла ее под руку и повела к главному врачу, объяснив, что у Алексея Филипповича имеется к ней важный и серьезный разговор.

— А что стряслось-то? — удивилась Софья.

— Вот от него все и узнаете. Мне он не докладывался.

Алексей Филиппович тоже приезжал в поликлинику заблаговременно, поскольку был очень пунктуальным человеком и никогда не опаздывал. В отличие от многих других руководителей, он считал, что хороший начальник обязан прибывать на рабочее место одним из первых, чтобы быть примером для других. Он с радостью встретил Софью и предложил ей сесть. Расположившись в кресле, женщина почувствовала себя очень неуютно. Ей было попросту страшно сидеть здесь наедине с этим человеком, выдерживать его пристальный взгляд. Она опустила глаза в пол и положила руки на колени, как примерная ученица в начальной школе. Алексей Филиппович улыбнулся, точнее, оскалился, как голодный волк в предвкушении скорой добычи. Но Софья совсем не обратила на это внимания…

— Здравствуйте, — обратился к ней Алексей Филиппович.

— Здравствуйте.

— Печальные новости у меня для вас, Софья Андреевна, очень печальные.

— А что случилось? — перепугалась женщина

— Понимаете, в чем дело… Как бы это помягче сказать… Знаете ли вы, что ваша внучка и ее муж жалуются на вас? Говорят, что жить с вами под одной крышей просто невыносимо.

— А вам-то какое до этого дело? — возмутилась Софья. — Вы в мою личную жизнь не лезьте!

— Да я бы и не лез, кабы не одно обстоятельство.

— Какое такое обстоятельство?

— А вот это, — ответил Алексей Филиппович, протягивая Софье документы, подписанные Сергеем Геннадьевичем и его женой. — Полюбуйтесь. Черным по белому написано, что отказываются они от вас и намерены поместить вас в дом для престарелых.

— Как же так, — растерялась женщина, не веря собственным глазам. — Да что же это делается… Я ж заботилась о них… Пылинки сдувала… Знала, что недолюбливают меня, но чтоб в дом для престарелых сдать…

— Да, Софья, к моему глубокому сожалению, все именно так и обстоит. Я понимаю, как вы расстроены, но там вам на самом деле лучше будет. И заботой, и уходом надлежащим обеспечат. Ну зачем вам жить с людьми, которые от вас избавиться хотят? Самой-то не обидно?

— Обидно мне или нет — не ваше дело. Я… Я… вообще не понимаю, что происходит…

— Вот я вам и пытаюсь объяснить. Завтра документики ко мне придут о вашей полной недееспособности. А это значит, что опекуна вам назначат. Скорее всего, им станет Сергей Геннадьевич. И уж тогда вы без его ведома и шагу ступить не сможете. Ни пенсию получить, ни в магазин сходить. Вам оно надо?

— Какой еще опекун? Я ведь сама о себе всегда заботилась…

— Раньше, может, и заботились, а сейчас возраст уже не тот. К тому же, сами подумайте, ну не нужны вы никому, даже родственники от вас отказались. Думаете, просто так? Нет, все закономерно, вы всем только мешаетесь. Зачем навязываться, вы же умная женщина. Не упрямьтесь, все формальности я улажу, от вас и не потребуется почти ничего. В доме для престарелых вам спокойнее будет, там мой хороший друг делами заправляет, он о вас позаботится.

— Но я не хочу… Не хочу, Алексей Филиппович, — заплакала женщина. — Я не мешаюсь ведь никому, я на путь их правильный наставить пытаюсь. Куда ж мне из родного дома-то уходить? Я привыкла к нему, к райончику нашему. Здесь ведь вся молодость моя прошла.

— Софья Андреевна, но поймите и вы меня. Я как главный врач желаю вам только добра. То, что вы пытаетесь молодежь свою перевоспитать — это похвально, да вот только внучка ваша и ее муж считают, что это старческий маразм. Утверждают, что житья от вас никакого нет, замучили вы их, загоняли. А заботиться они о вас больше не в силах.

— Врут охальники! Все врут от начала и до конца!

— А вот это уже не мое дело, вы в дом престарелых поедете в любом случае. Это уже решено.

— А если откажусь?

— А в этом случае вам назначат опекуна, который будет тщательно за вами приглядывать и лишит всяческой свободы. Кроме того, не забывайте и о своих друзьях, вы их очень подведете, если не подчинитесь.

— Почему это я их подведу?

— Ну как же. Думаете, я не знаю, кто мою машину искорежил?

Софья вздрогнула, и вся как-то съежилась. Алексей Филиппович мигом смекнул, что попал в цель. Ни секунды не сомневаясь, он продолжил активное давление на женщину.

— Так вот, — сказал он. — Все это мне прекрасно известно, и свидетели у меня имеются, которые из окон поликлиники все прекрасно видели. А здесь и до уголовного дела недалеко. Неужели вы хотите, чтобы Андрей и Дмитрий Петрович сели за решетку? Там и молодым сложно, а уж старики и вовсе долго не протянут.

— Нет, — закричала Софья. — Не трогайте их, оставьте в покое, Христом Богом прошу!

— Хорошо, я ж не злодей какой-нибудь, нонимаю все. Погорячились люди, с кем не бывает? Подпишите нужные бумажки, и я об этом забуду.

— Ладно, — обреченным голосом сказала Софья. — Давайте ваши бумажки.

— Вот и хорошо. Здесь распишитесь и здесь, — ответил Алексей Филиппович, протягивая нужные документы.

— И что теперь со мной будет?

— Ничего страшного, можете идти домой и собирать вещи. Завтра в 10:00 спускайтесь к подъезду, за вами заедет машина.

— А я ведь пирожков испечь собиралась, — печальным голосом произнесла Софья, смахивая навернувшиеся на глаза слезы.

— Ну, дорогая, у нас ведь поликлиника, а не базар. Не забывайте об этом.

— Конечно… Простите. Это я так…

— Ну вот и хорошо. Не волнуйтесь, на новом месте вам будет хорошо, еще лучше прежнего. Это я вам обещаю. Только вы не говорите об этом своим друзьям, им пока лучше не знать. Для их же блага.

— Хорошо. Я пойду домой и вряд ли кого-нибудь увижу.

— Вот и славненько. Всего вам доброго. Завтра не опаздывайте, водитель будет ровно в десять утра.