Гэри Шмидт - Беда

– У нас «Чаудер-хаус», – сказала официантка. – Мы не подаем молочные коктейли. Если хотите молочный коктейль, недалеко на нашей улице есть кафе-мороженое, но сейчас оно, наверное, уже закрыто.

Тогда Генри заказал вместо коктейля еще одну бутылку «Адмирала Эймса».

Скоро официантка принесла заказанное, и Генри пошел к стойке, чтобы рассчитаться. Одновременно с ним туда подошли и рыбаки – рослые, они встали по обе стороны от него, и он почувствовал, как от них веет морем и пивным перегаром.

Официантка взяла у него деньги.

– Куда собрались, ребята? – спросила она.

– На Катадин, – ответил Генри.

– Мой брат тоже туда лазил, – сказала она, подсчитывая сдачу. – Он говорит, зря его так расписывают. Ничего особенного. – Она протянула Генри монеты.

– С другом собрался? – спросил один из рыбаков, кивнув на Чэя.

– Он мне не друг, – сказал Генри.

Второй рыбак вдруг хохотнул. От него еще сильнее пахнуло пивной вонью.

– Так чего тогда якшаться с Чарли [24]? – спросил первый.

Генри не понял, почему он решил, что Чэя зовут Чарли, но у него не было охоты это выяснять.

– Он просто согласился меня подвезти, – сказал он.

Чэй выбрал именно этот далеко не лучший момент, чтобы тоже подойти к стойке. Но Беда приходит, когда хочет.

Чэй вынул кошелек. Генри заметил, что денег в нем негусто.

– Надо тебе было попробовать чаудер, – сказала официантка.

– А он небось не любит американскую еду, – сказал первый рыбак.

Оба рыбака не сводили с Чэя глаз. Второй допил остатки пива из своей последней бутылки и грохнул ее на стойку. Первый поднес ко рту свою и присосался к ней с громким противным звуком.

– Пошли, – сказал Генри. Он взял пакет с моллюсками и бутылку «Адмирала Эймса» и кивнул Чэю.

Рыбаки двинулись за ними следом. Выходя на улицу, Генри чувствовал их у себя за спиной. Чувствовал, как они повернули за ними на полутемную стоянку. И уж конечно, он не мог не заметить бутылки, которая разбилась об асфальт недалеко от его ног, осыпав их осколками.

– Эй, узкоглазый, куда спешишь?

Чэй остановился и обернулся. Его взгляд был направлен мимо Генри.

Даже в темноте Генри увидел на лице Чэя такую ярость, с какой не сталкивался еще никогда в жизни. Это поразило его. Такая ярость может подняться только из самой глубины души. Потом обернулся и Генри.

– Гляди, Мак, этот вроде драпать не собирается, – сказал первый рыбак.

– Может, он кун-фу знает или еще чего-нибудь. А, узкоглазый? Знаешь кун-фу? – Он чуть присел и выставил перед собой руки. – Может, тебя зовут Брюс Ли?

Они решили, что это невероятно смешно, и громко захохотали.

– Что вам надо? – спросил Генри.

– А ты лучше катись отсюда, пацан. Тебя это не касается.

– Если, конечно, ты не любитель узкоглазых.

Они снова захохотали. Потом одновременно умолкли – будто заранее репетировали. И шагнули ближе.

– Мы не хотим неприятностей, – сказал Генри.

Тот, кого звали Мак, ткнул своего приятеля локтем.

– Они не хотят неприятностей. – Он снова повернулся к Генри. – Но вы их уже получили. И знаешь почему? Потому что главная неприятность – это он. – Мак указал на Чэя. – Он и другие из Вьетнама, которые едут сюда, как будто имеют на это право. Занимают рабочие места. Открывают новые фирмы и забирают все лицензии.

– Он не из Вьетнама, – сказал Генри.

– Опытных рыбаков увольняют, а новые не могут получить работу – если они не из Вьетнама. А если оттуда, так все федеральное правительство встает на задние лапки, чтобы им угодить. Их отправляют на промысел, и настоящим рыбакам…

– Таким как мы!

– Да, таким как мы, приходится бросать свой дом и ехать в Портленд наниматься подручными. Или сидеть и пить дешевое пиво.

Они снова оглушительно захохотали. И разом умолкли.

– Лучше бы ты сидел у себя во Вьетнаме, узкоглазый. Сейчас поймешь почему.

Чэй стоял не шевелясь.

Генри огляделся. С одной стороны парковки тянулся сплошной ряд не то гаражей, не то складов с наглухо закрытыми металлическими дверьми. По другую сторону был причал. Генри слышал, как под ним плещется вода. Он представил себе ее темную маслянистую поверхность и подумал, что падать туда будет очень неприятно.

Неподалеку открылась и хлопнула дверца машины.

И рядом с ними очутился Санборн.

– Похоже, у нашего узкоглазого есть еще дружок, – сказал Мак.

– Генри, – сказал Санборн, – обрати внимание, что пока ты не слишком хорошо справляешься в одиночку. – Он кивнул на бутылку «Адмирала Эймса». – Это мне? Я просил коктейль.

– В «Чаудер-хаусе» не дают коктейлей, – сказал Генри. – Это корневое пиво.

Чэй протянул руку и взял у Генри бутылку. Перехватил ее за горлышко, наклонился и разбил об асфальт. Потом выпрямился, держа перед собой отбитое горлышко с острыми краями.

– Видимо, сегодня я останусь без пива, – сказал Санборн.

Чэй шагнул к рыбакам. Он так и не произнес ни слова. Но вынул из заднего кармана ключи и бросил их Генри.

Генри живо сообразил, как надо действовать. Он мигом метнулся к пикапу и распахнул дверцу.

– Ты нам все равно не нужен! – крикнул вдогонку Мак.

Генри прыгнул в кабину, оттолкнул морду Чернухи, огляделся в поисках зажигания, нашел, вставил ключ, не смог повернуть, оттолкнул морду Чернухи, вынул ключ и вставил правильный, оттолкнул морду Чернухи, завел мотор, переключил передачу на задний ход и выжал педаль газа.

В результате чего Чернуха с визгом шарахнулась в лобовое стекло, а Санборн, Чэй, Мак и его приятель разлетелись в разные стороны, точно кегли.

Генри резко тормознул, и Санборн вскочил в машину, а Чэй отшвырнул прочь бутылочное горлышко и прыгнул вслед за ним, и они оба что-то заорали – Генри не мог разобрать, что именно, но понять, чего они хотят, было нетрудно. Он снова нажал на газ, и они вылетели с полутемной стоянки на пустынные улицы Портленда.

По-прежнему задним ходом.

На улице Генри снова затормозил, переключил передачу, выжал газ. На первом же повороте он свернул влево, на длинную и узкую набережную.

– Нет, нет! – завопил Чэй. – Не туда!

Генри тут же смекнул, что он прав. Ему было хорошо известно, чем кончаются такие набережные. Он опять тормознул, переключился на задний ход, газанул и выскочил обратно на улицу прямо перед носом у тех двоих рыбаков. Отчаянные крики.

Чэй тоже издал что-то похожее на камбоджийский боевой клич – по крайней мере, так показалось Генри.

Он снова нажал на тормоз, переключил передачу, выжал газ. На этот раз он быстро свернул направо и помчался по узким улочкам. Он дышал так часто, что успевал делать по два-три вдоха в секунду. К этому моменту Генри уже успел проехать больше, чем за всю свою прежнюю жизнь, – что было несложно, поскольку он лишь однажды пробовал водить машину на аллее перед своим домом. Вдобавок он потерял пакет с жареными моллюсками.