Ник Сполдинг - Любовь... с двух сторон

На экране возникло секундное затемнение. И мы увидели умыкнутую девицу уже привязанной к стулу. И совершенно голую. В комнату вошли двое дядек. Музычка обрела тревожный окрас. Дядьки подошли к стулу, и… несколько минут подряд я пялилась на экран вытаращенными глазами.

Не скажу, что это было совсем уж жесткое порно, но голых тел, стонов, рыков и разнообразных позывов и призывов на экране было в избытке. Изощренные издевательства над жертвой вызвали нервный зуд в моей притиснутой к стулу промежности, куда более сильный, чем тогда в «Чита Лаунж», с геморройной морокой. А что думал обо всех этих режиссерских находках Джейми, было известно одному Господу.

Я ведь не удосужилась прочесть даже аннотации к фильму, мне было абсолютно безразлично, что там покажут или не покажут.

А Джейми наверняка подумал, что я специально выбрала эту садомазохистскую лабуду. Я не осмеливалась посмотреть на него. Чувствовала, как щеки мои краснеют. Вскоре они уже пылали жарче зимнего обогревателя. И уши. Оставалось только пялиться на экран. Куда же еще? Один из участников оргии вдруг начал хлопать по лбу бедняжки своим природным орудием, но напарник его тоже не скучал: зачем-то стал запихивать ее ногу в ведро из хромированной стали. Видимо, у восточных европейцев свои представления об эротике. Я пыталась уловить подтекст. Сталь — значит сила? Причем не только в драке, но и… понятно в чем?

Хлопал первый довольно долго. Нравилось это девушке или нет, понять было сложно. Напарник между тем запихал обе ноги жертвы в ведерко и теперь поливал их ледяной (судя по треньканью кусочков льда) водой и одновременно усердно надраивал свой штырь. Музыкальный фон теперь напоминал нечто удалое, фольклорно-ярмарочное. Я вжалась в кресло так, что коленки уперлись в кресло предыдущего ряда.

Посмотри на Джейми, хоть увидишь, какое у него сейчас лицо…

Нет! Ни за что!

Дура, смотри сейчас же! Если гримаса отвращения, плохо дело… а если он балдеет, тогда… значит, совсем плохо.

Я украдкой скосила вбок глаза, страшась увидеть затуманенный взгляд и полуоткрытый рот, как у парня, сидевшего через восемь кресел от нас.

Джейми тихо плакал… от смеха. Чувствовалось, что он еле-еле удерживается от громкого хохота, будто кто-то невидимый щекотал ему спину и подмышки мяконькой метелкой для пыли. По щекам струились слезы, он даже тихонечко попискивал, чтобы совладать с приступом и не обидеть тех, кто тяжело дышал от возбуждения, наслаждаясь каждым ударом мужского штыря о девичий лобик.

Смех, как известно, штука заразительная. Щеки мои запылали еще сильнее, уже не столько от стыда, сколько от усилий сдержать смех. Теперь мы оба еле слышно попискивали, дуэтом. И вдруг обладатель боевого штыря в порыве знойной нежности прорычал: «А чей это сладкий лобок?» Парень явно спутал лобик с лобком, что, впрочем, было объяснимо, говорил он с сильным польским акцентом. Тем не менее нас с Джейми этот «лобок» доконал.

Никогда в жизни я так не хохотала. А потом еще и второй мужик совсем обезумел от страсти: стал сосать пальцы на помытых ножках, похлопывая свой жирный зад теннисной ракеткой. Мы разом вскочили и стали пробираться к выходу под возмущенное шипение. Любителей перченого садомазо можно было понять: глумливое хихиканье двух аутсайдеров портило им весь кайф.

В фойе мы дали себе волю: Джейми рыдал в голос, согнувшись в три погибели, потом обессиленно прислонился к стене, а я плюхнулась на ближайший стул, чтобы отдышаться.

— Почему… почему ты решила, что нам нужно пойти на этот фильм? Ты же сказала, что он нормальный.

— Соврала! Не посмотрела, что о нем пишут.

— А-а! Она не смотрела! — Джейми промокнул платком глаза. — А я, представь, почитал анонсы. — Выразительно помахивая рукой, он продекламировал: — «Не пропустите! Только в этом фильме девушку хлещут по голове! Не рутинным хлыстом, а сотворенным самой природой! Член — вот лучший хлыст в руках мужчины! Пять звезд, целых пять звезд!»

Я снова зашлась от хохота. Немного успокоившись, мы поспешили к дверям, потому что из-за угла выскочила кассирша и стала призывать нас к порядку.

Поход в кино завершился слишком быстро, поэтому мы направились в ближайший паб, где Джейми продолжал надо мной издеваться, изображая праведное негодование: заманила его, бедного, на фильм с Пятью звездами, то есть на вульгарнейшую порнуху!

— А кстати, Лора, — он порывисто схватил мою руку, — если ты хотела намекнуть, что обожаешь, когда тебе сосут пальцы на ногах, никаких проблем. Только прикажите, мэм, останетесь довольны.

— Перестань издеваться!

— Нет, правда. Если тебя это заводит, я могу купить сосиску, самую длинную, и похлопать тебя ею по голове. Конечно, это будет не совсем то, но у нас всего четвертое по счету свидание, сама понимаешь.

Он еще минут пятнадцать распинался в том же духе. Наконец мне это надоело. Я придвинула свой стул к его стулу и закрыла ему рот долгим поцелуем, который привел в боевую готовность его собственную сосиску. Я была не прочь отдаться хоть сейчас, но лучшим женским оружием всегда было оттягивание ключевого момента. Повремени, не спеши оголяться и предстать перед ним в поту от спортивных подвигов сладострастья.

И все-таки нас в едином порыве понесло в салон его «Форда Мондео». Десять минут почти виртуального секса всухую. Как дорвавшиеся до запретного плода подростки. Зрителям, балдевшим от фильма, мы бы точно угодили, если бы их пустили на наш спектакль. Хотя, конечно, для полного счастья аудитории нам стоило бы надеть на головы хромированные ведерки.

Пока ехала домой, твердо решила, что пора. Пора дойти до логического конца. Надо было только придумать, как это лучше сделать. Чтобы все было так, как хочу я. На моей территории.

Как всегда, очень скучаю, мамочка. И очень люблю.

Твоя очень озабоченная и сильно озадаченная дочь Лора.

Целую.

Жара-то какая. Жжет, как переперченная восточная стряпня. В Англии таких сентябрей не бывает, хотя вообще-то у нас климат непредсказуемый. Люди на улицах еле тащатся, собаки свесили языки набок. Местные бездельники ходят в завернутых по самые подмышки футболках, постоянно толкутся в отделе с замороженными ягодами и мороженым в надежде что-нибудь стибрить.

Наши отношения с Лорой Макинтайр тоже достигли высокого накала в воскресенье вечером. Вся страна потеет, ворча на слишком жаркое бабье лето, а мы с Лорой потели и блаженствовали, ибо причины потоотделения были сладостны. Не беспокойтесь, я не стал бы откровенничать без ведома Лоры. Уж как-нибудь сообразил бы, что обнародовать подробности первой совместно проведенной ночи без согласия соучастницы опасно, можно схлопотать.