Леонид Иванов - новые времена - новые заботы

— Подспорье заметное, — резюмировал Григорьев.

«Подспорье, — мысленно повторяет Павлов. — Именно подспорье! — И думает: — А что, если бы тогда Григорьев испугался выговоров и «провернул» мероприятие по ликвидации скота в личной собственности? Сколько бы надо было выделять для снабжения людей совхоза мяса и молочных продуктов? Сами бы съедали не меньше половины совхозного производства».

Павлов поинтересовался: сколько же теперь расходуется совхозной продукции внутри хозяйства?

— Совсем мало, — быстро ответил Григорьев. — Выделенный лимит мы и на треть не используем. Молоко и мясо идет только на детские учреждения, в интернат и в столовую — там в основном приезжие да строители питаются.

— А всего населения?

— Семь тысяч восемьсот человек.

— И все, что в личном хозяйстве производят, сами съедают?

— Нет, что вы, Андрей Михайлович! — возразил Григорьев. — Я же говорил: пятьсот телят нам продали, четыреста — в кооперацию, немало продуктов на рынок вывозят. От нас автобус ходит в город три раза в день, так что…

— А где берете корма на такое поголовье?

— В основном солома, — ответил Григорьев. — Раньше большую часть соломы сжигали на поле, а теперь все идет в дело. У нас же зерновыми засевается двадцать пять тысяч гектаров, соломы много, для своего хозяйства и половину не использовать…

Но, как выяснилось в ходе дальнейшей беседы, не только соломой кормят коров. В хозяйстве заведен порядок, по которому каждой семье, имеющей скот, разрешено накосить на территории совхоза тонну сена среди защитных полос, в перелесках, — словом, там, где с машиной не въедешь и совхоз все равно не использует такие угодья. А рабочие заготавливают сено вручную. Затем каждой семье совхоз продает две тонны соломы.

— Но свиньи и птицы солому не едят, — усмехнулся Павлов.

— А концентраты! — воскликнул Григорьев, — У нас же пятьсот механизаторов, все они зарабатывают зерно на законных основаниях. Кроме того, мы имеем право продавать определенное количество зерна всем рабочим. Мы этим правом каждый год пользуемся в полной мере. А если говорить честно, Андрей Михайлович, то бывают трудные годы, когда и сверх меры пользуемся. В позапрошлом году, сами знаете, засуха сильная была, сена мало, соломы тоже. И план по зерну не выполнен. Мы тут посоветовались и решили взять на себя большую ответственность: продали восемьсот тонн зерна рабочим, чтобы поддержать их скот, — иначе перерезали бы половину. Потом наверстать трудно.

— Значит, государственным зерном?

— А если бы не продали зерна, люди скармливали бы скоту печеный хлеб. Вы знаете, сколько его уходит там, где не помогают частникам кормами? Пусть кто-нибудь попробует подсчитать! А потом вот еще что надо иметь в виду. Когда держат свой скот, Андрей Михайлович, то и земля на приусадебном участке используется на все сто. Осенью я прошелся по огородам, и знаете, сразу видно, где чей огород. Кто скота не держит, у того на огороде так… горох для баловства, картофеля немного, морковь, всякая мелочь. Всегда какая-то часть земли пустует. А вот кто со скотом, у того, что называется, под самую завязку! И картофеля много, и свеклы. Кое-кто в уголке и ячменя посеет. И отходы с огорода — капустный лист, ботва — все идет в дело, все перерабатывается в продукцию. А разве это плохо? — Переждав, добавил: — Сто мешков картофеля на семью — это же обычный урожай в нашем совхозе. А с прошлого года мы еще вот что ввели: совхозные посевы свеклы целиком отдаем для выращивания всем желающим. Совхоз обрабатывает землю, засевает своими семенами, а вся остальная работа, вплоть до уборки, — за тем, кто взял участок для обработки. Берут по пятнадцать соток, по двадцать. Мы платим за работу по законным расценкам и потом продаем каждому десятую часть собранного урожая. И все довольны: рабочие приобрели хороший корм для своего скота, а хозяйство без особых хлопот получило приличный урожай свеклы.

— И много это дало?

— Кому? — не понял Григорьев. — Ах, вот что… В прошлом году таким путем выращено три тысячи шестьсот тонн свеклы, значит, рабочим досталось триста шестьдесят тонн. Тут, Андрей Михайлович, соображение вот какое: при ручном уходе за свеклой урожай ее все же значительно выше, чем при машинной обработке. Раньше мы, правда, получали плановый урожай — по двести центнеров с гектара, но ведь рабочие вырастили в среднем почти по триста… Всем выгодно! — подчеркнул Григорьев.

— Значит, у вас крестьяне оседлые?

— Не все еще. Но абсолютное большинство.

Этот вопрос Павлов задавал по инерции. Мысль его шла уже дальше. Березовский совхоз первым в крае отказался от помощи горожан. Больше того — образовался излишек рабочей силы. Григорьев уже требует строить у них швейную фабрику, чтобы занять всех женщин. Но фабрики пока нет, так пусть домохозяйки свеклу выращивают, мясо и молоко производят. В конечном счете это занятие тоже на пользу общества. Видимо, не только механизация решила здесь проблему кадров, но и эта самая оседлость. Было бы у того же Орлова побольше оседлых крестьян, не плакался бы он вчера насчет нехватки механизаторов и доярок. Выходит, буренки являются пока большим подспорьем не только в производстве мяса и молока.

И еще об одном подумал Павлов: а если бы этого скота у рабочих не было, но весь он был бы сохранен и поставлен на государственные фермы, то сколько людей потребовалось бы для ухода за ним? И сколько бы надо было поставить дополнительных помещений для этого скота? Он спросил об этом Григорьева.

— Таких подсчетов мы не делали, — ответил тот. — Но это сейчас подсчитают. — Он надавил на один из клавишей аппарата, стоящего на столе, бросил: — Зайди, пожалуйста! — И к Павлову: — Экономиста пригласил.

Вошел экономист. Григорьев объяснил ему задачу. Тот быстро записал исходные цифры, ушел к себе.

Павлов перевел разговор на проблему закрепления кадров, молодежи на селе. Он часто наезжал в этот совхоз и хорошо знал, что эту проблему решили здесь не какие-то отдельные меры, а целый комплекс их. Здесь самый лучший в крае Дом культуры, спортивный зал, отличная больница, летний стадион. Зимой — хоккейные площадки, начато строительство плавательного бассейна. Все квартиры газифицированы, и теперь Григорьев занялся водопроводом. Словом, здесь создано то, о чем многие сельские жители еще только мечтают. А что нового придумал неуемный Григорьев?

— На эту тему мы тут много дискуссий провели, — начал Григорьев. — На открытом партийном собрании дважды обсуждали молодежную проблему, с комсомолом советовались, с учителями. Помните, мы предлагали установить должность заместителя директора по культуре? Дали нам эту должность, вот только где подобрать человека, чтобы сам был, как тут у нас говорят, и культурный, и физкультурный… Без помощи города, видимо, не обойтись, таких людей надо где-то готовить, такие кадры теперь нужны больше, чем агрономы…