Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 3

А я нет.

Его будут любить.

А меня – хулить.

Ему будут присылать письма.

А меня – банить и блокировать.

Его примут в союз писателей.

А меня – в компанию местных алкоголиков.

Я на помойке.

А он в учебниках хрестоматии для 5 класса.

С портретом на целую страницу.

Я представил себе его портрет – упитанный, лицо счастливое, улыбка светится в краях губ.

Что я скажу ему?

Чем поделюсь?

Какие душевные тайны открою?

Что посоветую?

– А не пошёл бы ты нах? – Вдруг мелькнуло в моей голове пожелание. И ничего кроме него в голове не всплыло больше.

Конечно, я как человек порядочный, с двумя высшими образованиями – сразу отбросил его, затем немного ещё подумал, поморщился, почесал в затылке и … нажал кнопку.

– Я сделал это!

– Постой! – Спросите Вы меня с явным подозрением – Постой! А какую кнопку ты нажал? Зелёную или красную???

– Да читатель … чувствую Вы меня изучили хорошо уже …

А впрочем, какая разница.

Все равно не скажу.

Пусть это будет – моя маленькая тайна

Женить меня хотели в 19 лет.

Потому что мне было скучно.

А пока я был ребёнком – я мечтал стать героем.

– Героем быть хорошо – думал я – Их любят дети и взрослые. И девочка Люба с соседнего подъезда. С бантиком на голове.

Однажды, когда мне было лет 5-ть, я стащил у деда ордена, одел их и вышел на улицу.

Встал по стойке смирно и отдавал честь каждому прохожему.

До сих пор удивляюсь почему никто в дурдом не позвонил.

Даже наоборот… некоторые взаимно отдавали мне честь , улыбались и прикладывая руку к виску.

А ещё у деда было ружье. Трёхствольное. Немецкое, с гравировкой по боках.

Дед привёз его с Германии, вместе с орденами.

Дед любил свои ордена,ружье и меня.

Когда я родился и чуть подрос, дед научил меня играть на аккордеоне немецкие военные марши.

И почему-то с удовольствием слушал их.

Наверное боевые годы вспоминал.

Однажды когда я одел ордена и шёл на улице, ко мне подошёл какой-то пацан.

Чуть старше меня, наверное лет 7 – ми.

– Я герой – сказал я ему.

– А я хулиган – прошепелявил он.

– А что это такое?

– Смотри … – сказал пацан.

Подошёл к какому-то прохожему и копнул его ногой в пах.

Тот взвизгнул, согнулся и потом кинулся догонять его.

Но тот смылся как пуля.

И тогда прохожий кинулся на меня.

До сих пор помню его красное лицо, в очках через которые виднелись выпученные глаза.

Потом я видел такие глаза в одном фильме, под названием "Маньяк Чикотило".

Его перекошенное от боли и бешенства лицо мчалось ко мне.

– Сейчас меня покалечат – догадался я и бросился бежать в подвал моего дома.

Что было потом?

Нет, мне не проломали череп, и мои ребра остались не поломанными.

Меня даже не копали ногами катая по земле и не били руками.

Мне просто повезло.

Я успел добежать до подвала где спрятался, дрожа от страха и задыхаясь от бега.

И только мои медали тихонько звенели в темноте.

Вообще-то, в дурдом хотели отдать не меня. А деда.

Он все время на ком-то женился. И потом разводился.

Пока мама не запретила ему это делать, но уже было поздно.

Однажды в нашей квартире появилась девочка лет 12-ти,

Длинноногая и худая как щепка.

С носом как у деда.

– Дочка – прошептал ошеломлённый дед.

И не ошибся.

Мне тогда было 10.

Софийка (так её звали) поселились в моей комнате.

Однажды когда за столом собрались гости по случаю какого-то праздника, её спросили – что больше всего её нравилось в детском доме?

– Котёнок.

Гости добродушно заулыбались.

– Я мазала валерьянкой у себя разные места а котёнок их облизывал. – Простодушно рассказывала Софийка.

– Какие ещё такие места? – Вдруг что-то заподозрила тётя Вера.

Софийка встала со стула и начала показывать эти места задрав платье.

Гости перестали смеяться.

За столом воцарилась гнетущая тишина.

– Хватит! – Взвизгнула тётя Вера и бросилась из комнаты.

Софийка не долго жила у нас. Вскоре ограбила одноклассницу в лифте и её снова забрали в детдом.

К котёнку.

Детство прошло быстро.

И вот дед решил меня женить.

Сначала я думал жениться сам. В 19 лет.

В моих мечтах, слово жениться – это было не было дарить цветы или писать стихи, а стянуть белые трусики после чего хорошо попрыгать по дивану с их обладательницей.

Что будет после дивана? Я плохо понимал.

И лишь искал её – стройную, худенькую, с невинной улыбкой на юном лице.

Наконец нашёл.

С жадностью украдкой поглядывая на то что располагалось у неё ниже пояса – стройные ножки под плотно облегающими джинсами.

Именно про такие ножки – я и мечтал.

Она грустно улыбалась но знакомиться с моими родителями отказывалась.

Меня бесило это. Злило. Доводило до бешенства.

Пока однажды … она не рассказала мне странную историю.

Жида была одна девочка, совсем юная и наивная которая плохо разбиралась в жизни. И вот однажды на праздновании Нового Года, она перепилась шампанского и начала целоваться с незнакомым парнем. Когда опомнилась – его яйца уже вынимались из её юной нежной промежности.

– Ой! Мамочка! Что это? – Воскликнула она.

– Кончилось детство! – Тяжело дыша пояснил он.

По наивности своей она не подмылась (чему только в школе учат). И вот, не прошло и пару месяцев, как пребывание незнакомого хера в её промежности – напомнило о себе самым решительным образом … груди у неё вдруг стали расти и расти … как и живот тоже.

– Ой! Мамочки! Что это? – Повторяла она снова и снова.

Пока через 9 месяцев в её квартире раздался детский крик – А!А!А!А!

А из набрякших грудей полилось молоко.

Такого же цвета как лилось тогда нечто, из влагалища …

Потом, эта девочка снова приходила к этому парню (и куда делась её девичья гордость?).

Просила жениться на ней, плакала, умоляла, – даже раздвигала ноги явно приглашая его яйца туда снова.

Но он так и не женился.

Хотя наверное его яйца повеселились там ещё не раз и на славу.

Я слушал эту душещипательную историю и смотрел на её груди. Они действительно были обвислые.

Её глаза почему-то прятались от моих.

А щеки покрылись какими-то странными пятнами.

(Куда я раньше смотрел????).

И тогда я все понял.

Хочу ли я ещё жениться?

И вместо ответа – в моих ушах вдруг появилось противное чавканье – … как будто чужие огромные яйца ударялись об невинную маленькую девичью дырочку.

– Чмяк! … Чмяк! … Чмяк! …

Затем хрен оттуда вынимали и она со удивлением приходила в себя – Ой! Что это? – Трогая пальцами свою измученную дырочку. – Ой, мамочка! Там что-то белое …

– Да … . детство закончилось – прошептал я вместо ответа. – Нашей свадьбе конец.