Олег Коряков - Дорога без привалов

— Да-да, — опять сказал тенорок, только теперь уже совсем успокоенно, сонно…

Наутро, заслышав жужжание электробритвы в моей комнате, толстяк просунул голову в полуоткрытую дверь:

— Как насчет чайку? Спалось как? Не потревожили мы вас ночными разговорами?

— Что вы! — сказал я. — Спал как убитый.

— Ну и хорошо. Так как же насчет чайку? У меня заварен.

— Спасибо, я там, на стройке. — Там, я знал, торговали чудесными блинами и холодным бутылочным молоком…

Стройка — это сразу бросалось в глаза — переживала предпусковые дни. Еще не устроены, не прибраны были строительная площадка и подступы к ней, еще строители далеко не во всем уступили хозяйские права эксплуатационникам, не все объекты были сданы, но уже всюду торжествовала победа. Она жила и в геометрически-четких контурах свежеокрашенных, чуть ли не сверкающих зданий, и в технических актах о сдачеприемке, и в деловитой суете корреспондентов и кооператоров, она светилась на лицах людей.

Есть такое, придуманное одним из заезжих литераторов, выражение: «нежный Тагил». Оно мне не нравится: не в этом суть Тагила. А тут я вдруг ощутил его правомочность. Это ощущение принесли люди, их лица. Честное слово, они были прямо-таки нежными — десятки и сотни лиц в людской круговерти вокруг штаба строительства. Это были лица «людей пускового периода».

Бывало, форсирует дивизия реку. Штаб еще на том берегу, еще не перенесены линии связи, и многие бойцы еще в воде, а основные подразделения уже здесь, уже закрепились на новых рубежах, и ясно, что река позади, и ясно, что наша взяла… Некоторые подразделения строителей еще работали на площадке конверторного в полную силу. Другие подчищали недоделанное. Третьи, свершив свое, уже покидали эту стройку и переходили на другие объекты.

Финиш — старт. Каждый рубеж, взятый армией мирного созидания, это, конечно, плацдарм для нового наступления, и прав, сто раз был прав милый толстяк в ночном разговоре. Но как солдату перед рывком вперед хочется оглянуться на то, что осталось за его спиной, так и мне захотелось взглянуть на то, что пройдено строителями вчера, позавчера, взглянуть на те рубежи, с которых все начиналось.

Строители управления Металлургстрой переходили на другой участок. Собственно, уже перешли: на площадке конверторного оставались считанные работники, помогавшие другим кое-что наладить да покрасить.

Прораб участка Металлургстроя Иван Андреевич Макаров с утра сидел в конторке, перебирая немудрящее свое бумажное хозяйство, потом решил еще разок пройтись по объектам. Нужды особой в этом не было. Он и с закрытыми глазами мог бы отчетливо представить и обрисовать положение каждого из объектов куда точнее, чем, скажем, свою домашнюю обстановку. Да и работы ему на этих объектах никакой уже не было.

Просто так вот захотелось пройтись, оглядеть все еще разок, попрощаться. Не чужое, небось, все своими руками прощупано, выверено, сделано.

Сунув в ящик старые, уже никому вроде не нужные графики работ, Иван Андреевич озабоченно потер седую щетину на исхудалом лице, неодобрительно глянул сквозь очки на группу «козлятников», пристроившихся за соседним столиком «забить по-быстрому» партию в домино, и решительно направился к выходу.

Палящее солнце сразу прокалило потертый рабочий пиджак, горячим обручем навалилось на оголенную, побуревшую на всех ветрах шею. Почти и не глянув окрест, Иван Андреевич не спеша, но привычно ходко направился к главному своему детищу — миксеру.

Вот говорят: кислородно-конверторный цех. И приводят цифры: объем производственных помещений — 720 тысяч кубических метров; из котлованов вынуто полтора миллиона кубометров земли; уложено 83 тысячи кубометров бетона и железобетона, 14 тысяч тонн сборного железобетона; смонтировано более пятнадцати тысяч тонн металлоконструкций.

Иной воскликнет:

— Как, все это — в один цех?!

Ну и что же? Ведь какой цех! Его и цехом-то здесь никто не называет. Все говорят: комплекс. Так оно точнее. Потому что взять хотя бы одно из сооружений — кислородную станцию — сама по себе она уже мощный и сложный современный завод.

Только крупных объектов на стройке — сорок четыре.

Вот взметнулся на высоту двадцатиэтажного дома главный корпус. В нем-то и размещены восьмиметровые груши конверторов. Рядом — шихтарник и тут же, чуть в сторонке, здание миксерной. Это и есть его, Ивана Андреевича, объект. Про Макарова так и говорят: прораб с миксера, хотя на его участке миксер — объект вовсе не единственный, так же, как сам конвертор далеко не единственный объект на площадке конверторного.

Но все же миксер для Макарова — главное, и, наверное, потому прежде всего к нему и направился прораб. Высокий, в сорок метров, серый прямоугольный корпус был непривычно безлюден. Лишь в дальнем углу двое рабочих, затерявшихся в громаде здания, перекладывали кусочек пола: в последний момент проектировщики прислали небольшое изменение к чертежам.

Почти не прикасаясь к покрытым свежей алюминиевой краской поручням, не останавливаясь на площадках между лестничными пролетами, Иван Андреевич поднимался вверх. С высоты нутро здания со всеми такими знакомыми деталями как бы распахивалось перед прорабом. Он все поднимался, и вот уже рядом, вот уже под ним сам миксер, громадный металлический сосуд, заполненный жидким чугуном. Отсюда чугун будут подавать в конвертор.

Иван Андреевич сошел с лестницы. Массивное цилиндрическое тело миксера как бы надвинулось на него, обдало жаром. Уже девятьсот тонн расплавленного металла приняла его утроба.

У пульта управления сосредоточенно колдовал возле приборов автоматики миксеровой. Вот уже и появились здесь эксплуатационники! Длинноногая лохматенькая и очень серьезная девушка, взобравшись на приставную лестницу, ловко крепила репродуктор внутрицеховой связи.

Иван Андреевич отошел в сторонку, закурил «звездочку» и, облокотившись на перильца площадки, задумчиво посмотрел вниз. Мягко погромыхивая, над головой прокатился 180-тонный мостовой кран. Крановщик и внимания не обратил на одиноко стоящего у края площадки пожилого сухощавого человека с папироской в зубах.

Кран этот, вспомнил Макаров, монтировали в ядреные январские морозы ребята из Востокметаллургмонтажа. Сколько их, самых разных, прошло перед его глазами! Промышленное строительство — сложнейшее взаимодействие различных строительных организаций. Вот и здесь, на миксере, кроме Металлургстроя, трудились люди Уралстальконструкции, Союзтеплостроя, Востокметаллургмонтажа, Уралэлектромонтажа, Строй-термоизоляции. Разные задачи, прорабы разные, каждому нужен фронт работ, каждого поджимают сроки и начальство, а дело-то все-таки одно, и, значит, необходим один, общий язык.