Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся

Мы с Карсоном еще раз улыбнулись друг другу.

— Лично я не собираюсь, — ответил он.

На следующей неделе все вроде шло нормально. Детектив Рамирез больше не появлялся на моем горизонте, а мои встречи с миссис Мессер завершились, когда я начала посещать доктора О’Коннелла, хотя я нет-нет да вспоминала ее и ее очки.

Таблетки начали оказывать действие скорее, чем ожидалось. Никаких галлюцинаций, никаких случайных записок. Однако я все-таки нашла свой давно припрятанный блокнот — в канцелярском шкафу, куда полезла за скрепками. Страницы блокнота оказались… желтыми. Я готова была убить себя. Как еще мне аукнется та злополучная ночь?

Но даже с учетом того, что я принимала таблетки, а близкие старались меня не волновать, внутри меня постоянно нарастало какое-то беспокойство, которое сильнее всего чувствовалось по ночам, когда я лежала без сна, считая неоновые звездочки-лампочки, чтобы в очередной раз убедиться, что на потолке их по-прежнему шестьдесят шесть. Это было похоже на затишье перед бурей, перед тем как все вокруг поглотит хаос.

Каждый вечер после тренировки Карсон приходил «смотреть телевизор» со Скоттом, что в действительности было лишь прикрытием, чтобы побыть со мной, не раздражать моих родителей. Это, как оказалось, срабатывало, и двух часов, ежевечерне проводимых с Карсоном, я с нетерпением ждала в течение целого дня. Мы сидели рядом на диване, делая вид, что смотрим телевизор, а Скотт делал вид, что не следит за нами, как ястреб. Карсон стал на редкость изобретательным в том, чтобы случайно коснуться меня рукой или ногой. К моменту, когда ему надо было уходить, я едва сдерживалась, чтобы не прыгнуть к нему на колени и не начать целовать его.

А он даже не пытался меня поцеловать. В этом смысле мы не стали ближе друг к другу с того дня, когда он навестил меня после ДТП. Я подозревала, что он не хотел форсировать события из-за всего случившегося, и не обижалась на него.

В школе только и говорили, что о весеннем бале. Даже Вероника и Кэнди временно прекратили свои интриги, сосредоточившись на выборе королевы бала на замену мне. С каждым днем на меня обращали все меньше и меньше внимания, но именно это мне нравилось.

Дел из-за обещания, которое я не выполнила, поймал меня в пятницу после занятий, когда я разбирала учебники.

Фонарь у него под глазом почти прошел, осталось лишь маленькое синее пятнышко, но выглядел он отвратно.

— Нам надо поговорить.

Мне уже надоели эти его слова. Схватив учебник по тригонометрии, я сунула его в сумку.

— Нет, говорить нам не о чем.

Я повернулась и пошла к дверям черного хода.

Он упрямо шел рядом со мной, настойчивый, как всегда.

— Вчера после тренировки ребята говорили кое о чем.

Могу себе представить. Открыв пинком дверь, я стала спускаться, перепрыгивая сразу через две ступени. Скотт ждал меня, чтобы перед тренировкой завезти домой.

— Так ты не хочешь узнать, о чем был разговор? — спросил Дел, злобно цедя каждое слово.

— Нет, не хочу.

Он обогнал меня, загородив проход между двумя машинами.

— Что с тобой? Сэмми, ты ведешь себя так, словно мы не были вместе целых четыре года. Четыре года, а ты не можешь уделить мне несколько минут?!

Возможно, мне повезло, что таблетки могли начать действовать раньше предписанного фармакологами времени, потому что я не почувствовала злости. Я даже не расстроилась. Глядя на Дела, я вообще ничего не чувствовала, кроме полного разочарования. А может, таблетки тут ни при чем — это просто разрыв с прошлым.

Я набросила на плечо рюкзак и прищурилась.

— Извини. Я не помню, сколько времени мы провели вместе…

— Но если ты не можешь вспомнить об этом, то тебе все равно? А мне нет. Я помню все, и мне это небезразлично.

— Это совсем не то, что я имела в виду, — вздохнула я, осматривая парковку поверх его плеча. Если Скотт увидит, что Дел не дает мне прохода, тот получит еще один синяк под глазом. — Понимаю, тебя волнует то время, и, веришь или нет, меня это тоже заботит.

— Отлично, — воскликнул он с надеждой в голосе. — У нас наконец-то нашлось что-то общее.

— Не в этом смысле. Ты мне небезразличен, и, может быть, наступит день, когда я прощу тебе эти фотографии, но даже если это случится, мы все равно не будем вместе.

Дел потянулся, намереваясь взять меня за руку, но я отстранилась. Гримаса боли исказила его лицо, но под ней скрывалась досада и какая-то еще более мрачная эмоция, чем мне хотелось бы. А еще я выяснила, что таблетки не могут полностью вывести из строя стрелку моего эмоционального компаса.

— Мы можем просто пойти куда-нибудь и поговорить?

— У тебя же тренировка, — с трудом произнесла я — во рту у меня пересохло.

— Да черт с ней, с тренировкой. Наши отношения важнее, чем эта долбаная тренировка.

— Я для тебя не столь важна. Бейсбол значит для тебя очень много.

— Да нет же, пойми… — Дел выглядел так, словно только что получил удар по голове бетонным блоком, — он не мог поверить в то, что я откажусь. — Нам нужно выяснить все до конца.

Мрачное предчувствие у меня в душе стремительно нарастало, и мне не терпелось поскорее уйти отсюда.

— Я хочу, Дел, чтобы ты понял: мы не будем снова вместе. Ни сейчас. Ни через неделю…

— Так, значит, это правда? То, что я слышал вчера на тренировке? Ты придешь на бал с Карсоном?

Я не собиралась отвечать на этот вопрос, поскольку знала, что это станет ящиком Пандоры — наружу вырвутся десятки горьких вопросов и множество ненужных проблем. Поэтому я отодвинула Дела и пошла дальше. Еще чуть-чуть — и я свободна от него. Еще несколько шагов…

— Черт побери, Сэмми!

Тон его голоса заставил меня ускорить шаг, но назад я не оглянулась. Дел решил, что если моим партнером на танцах будет Карсон, это значит, я предпочла его другому. Но ведь Карсон никак не связан с Делом. Они даже не в одной лиге.

Почему Дел так стремится восстановить наши отношения? Еще одна тайна, разгадать которую я не могла. На прошлой неделе во время обеда Вероника почти что сидела у него на коленях. Было ясно, что он ей нравится, и она более чем не против перевести их дружбу на следующий уровень. А для него это по нескольким причинам лучший выбор, нежели я.

Я быстрым шагом шла по парковке. Но когда проходила мимо красного запыленного джипа, периферийным зрением вдруг уловила какое-то странное движение. Мое сердце тут же сбилось с ритма, а по спине прошел озноб. Появился гул в ушах.

Нет. Этого не может быть.

Призрачная фигура задвигалась в такт со мной. Я почувствовала в горле ком. Обусловленные стрессом галлюцинации — приступы паники. Так доктор О’Коннелл называл эти явления. В случае сильного неожиданного потрясения я начинала видеть непонятные вещи и фигуры.