Константин Сазонов - Фома Верующий

— Да, тамплиеров, как тогда было модно, всех сожгли, но после де Моле папа скончался от необъяснимого приступа кишечной инфекции, а король Филипп свернул себе голову на конной прогулке, впрочем, печальная судьба постигла всю королевскую династию. Читал, что тамплиеры на Ближнем Востоке почерпнули множество знаний, в том числе в химии, и были непревзойденными мастерами по части без шума и пыли отправить кого-либо на тот свет. Яды. Впрочем, это только гипотезы. Официально их разгромили. Кто не успел уехать, те стали золой. Вот так, дорогой друг, а все почему? Правильно, деньги. Мотив девяносто девяти процентов злодеяний на этом свете.

В папском дворце мне неуютно, несмотря на дивные пейзажи, и я спешу выбраться из туристического центра. У Валеры какие-то дела — необходимо заехать в турбюро, и мы прощаемся на площади. Днем я стараюсь не появляться в гостинице, мне в тягость хронически нетрезвая компания и неуместные вопросы. Как если бы я был худруком театра, все актеры которого пришли на спектакль в неадеквате. Я наблюдаю сцены уже второй день: личная неприязнь с первого взгляда, характерная для женщин усредненного и упрощенного ума, отравила все вокруг в радиусе километра. В итоге каждый стал сам по себе, впрочем, мне на радость.

Днем я смотрел, как в центре города купали статных красавцев — арабских скакунов. После сидел в кафе с книгой. Как только закат насытил темными оттенками черепичные крыши, я собрался пройтись вокруг крепостной стены, что отделяет центр города от остальной его части. С наступлением темноты в городе скрывалось из вида всё то светлое, что, пусть и немного, и недолго, но радовало днем. Стихла музыка духового оркестра из парка, подернулся темными птичьими силуэтами шпиль башни, что горел днем на солнце яркими золотыми оттенками, кофе в ресторанах стал крепче, а по пешеходным улицам плыл запах сытной выпечки и алкогольных паров. До отъезда автобуса оставалось еще полтора часа, и я решил пройти центр по диагонали и выйти из ворот недалеко от гостиницы.

Темные улицы были неприветливы. Заплутав, я так и не смог найти дорогу, а попытки объясниться не принесли никаких результатов: французским я не владел даже на начальном уровне, а заслышав любую другую речь, прохожие с легким презрением пожимали плечами и шли восвояси. Я решил так: пойду, куда ноги несут, все одно центр города овальной формы и рано или поздно я упрусь в стену. Дальше случилось так, что я вышел прямиком к шумной драке, что началась прямо на летней веранде ирландского паба. Заслышав грязный мат на английском, я понял, что это британская молодежь на отдыхе и решил свернуть в темный переулок. Вот уже показалась стена, я узнал место — днем мы проходили здесь с Валерой, только теперь тут стояли старые фургоны, в которых горели старомодные керосиновые «летучие мыши». В салоне я разглядел негритянку. Она помахала мне рукой и поманила пальцем. Я не останавливался, тогда она вышла из машины и окликнула. Девушка подошла и попросила спичек или зажигалку, потом, закурив, рассказала на английском, что день ее не задался. А какой день, таков и вечер… вот если бы я хотел развлечься, то она бы сделала все, чтобы я ушел довольный, а то никого нет вообще. Я стал от нее пятиться назад, пока она говорила по телефону, еще через пару секунд возле нее затормозил кабриолет с мрачного вида арабами, и я ушел в тень. По дороге пара парней пыталась разузнать, где же тут находится кафе «Кебаб», а на вопрос «зачем?» получил исчерпывающий ответ — там лучший в городе гашиш, рассказал мне со смехом парень лет восемнадцати. Впереди уже был виден отель. В номере я быстро сложил вещи и вышел в фойе. Группа собиралась очень медленно. Я понял, что переругаться успели все. Ко мне подсела Аня и рассказала о том, что очень устала в роли няньки. Я поделился с ней своими вечерними наблюдениями.

— Ты ненормальный. Ты мог вообще оттуда не выйти.

— Но я же здесь.

— О чем спор? — из-за спины как будто из воздуха материализовался Валера.

— Представь себе, он пешком зашел в район с проститутками из Нигерии. Вот отпусти их побродить, потом не найдешь, — полушутя строго журила меня Аня.

Валера похлопал меня по плечу.

— Ничего-ничего. Скоро автобус придет, и ты уедешь. Я давно не был в Москве, нужно, наверное, устроить себе каникулы, проведать родных. Поехали, Ань? А ты запиши мои контакты, — перешел на дружеский тон Валера. — Будешь в этих краях — всегда звони, я буду рад. Ну и сегодня ты, надеюсь, понял, что катары были правы насчет локализации ада?

Я безответно пошел в автобус.

Миряна выжимает три лимона в стакан и пьет кислый фреш. Она говорит, что это очень и очень полезно. Я не сомневаюсь, согласно киваю и советую добавить сахара — так вкуснее. Мне нравится с ней говорить. Она учит русский. Худенькая, смуглая, симпатичная сербиянка. «Шечер — то ние полезно, вредно», — смеется она. Потом рассказывает о том, как мечтает и о чем.

— Я выросла, когда был рат, война, тако по-русски. Брат старший погиб. Больше всего я хочу, чтобы ни я, ни мои дети не видели войну. Ты уже был в центре, видел… как это… бомбардоване куче… дома после бомб?

— Нет, я еще никуда не успел.

— Съезди обязательно, это рядом с собором святого Савы.

На небольшой кухне хостела нам тесно, и мы выходим на веранду, что смотрит в старый двор, где молодая собака гоняет кота, а после спасается от кошачьей ярости бегством. Мы наблюдаем за сценой, а потом слышим собачий визг и смеемся. Выпросил.

— Зачем ты приехал в Белград и долго вообще тут собираешься пробыть?

— Приехал вчера, зачем — не знаю. Хочу съездить на юг, где высокие горы, поживу там немного и потом вернусь сюда уже на неделю.

— Просто так, без дела, взял и приехал. в Сербию? — переспрашивает она.

— Да, все так и есть.

— Ты сумасшедший, — делает глоток фреша и опять начинает смеяться Миряна, — но как вернешься, мы обязательно… как это… видимо се.

— Увидимся, — поправляю я.

— Да, увидимся, — подмигивает девушка и уходит на рецепцию, где заливается в ожидании ответа телефон.

Я планирую выдвинуться уже через полчаса и включаю кофеварку. Еще есть время. Билеты куплены. Триста километров на юг, по трассе на Салоники в пограничный с Болгарией Пирот — городок, зажатый балканскими горами со всех сторон.

Пара чашек невкусного фильтр-кофе и на выход, рюкзак собран и поставлен под общую деревянную лестницу, что ведет на мансарду. До автовокзала пятнадцать минут неспешным шагом, и лучше подойти пораньше, чтобы перед посадкой постоять немного на улице, подышать воздухом и подготовиться к уединению. На него необходимо настроиться, а заодно и понять, зачем мне вообще понадобилось ехать в совершенно незнакомый город, закрыться горами под низким зимним небом.