Джиллиан Ларкин - Стервы

Чего бы она сейчас не сделала ради нескольких затяжек табаком? «На убийство пошла бы», — подумала Клара. Достала портсигар: осталась одна сигарета, а ехать еще два часа. Поезд словно бы вез ее прямиком из ада. Ладно хоть плоская бутылочка джина осталась при ней, заботливо упрятанная за любимой красной подвязкой. Пить придется, конечно, в туалете, а то на одинокую девушку, которая напивается в поезде, посмотрят крайне неодобрительно. Главным образом потому, что пить — это нарушение закона.

Клара поднялась со своего места и двинулась вперед по проходу между сиденьями. Большинство пассажиров составляли упитанные бизнесмены, поглощенные чтением «Уолл-стрит джорнэл» [13] Влиятельная нью-йоркская газета, освещающая в первую очередь вопросы экономики и политики. Издается с 1889 г. компанией «Доу-Джонс энд Ко», которая известна своим авторитетным индексом котировки биржевых акций. . И вдруг — просто дар небес: место Д-20 занимал потрясающе привлекательный молодой человек с волевыми чертами лица, темными глазами и такими губами, что с ума можно сойти. Он был погружен в чтение газеты. Клара замедлила шаги и послала юноше взгляд, который должен был, по ее мысли, прожечь большую дыру в странице спортивных новостей. Но он и не подумал взглянуть на Клару. Ух, эти мужчины! Какие же они непонятливые.

— Ой! — воскликнула она, споткнувшись и уронив сигарету точно под его сиденье. Наклонилась, чтобы подобрать ее, и при этом так передернула плечами, чтобы в вырезе чуть приоткрылась ложбинка между грудей. Ползая у самых ног молодого человека, Клара подняла на него глаза. Под этим углом он смотрелся еще лучше.

— Кажется, моя сигарета закатилась под ваше сиденье. Вы не будете против, если я попрошу вас достать ее?

— Я не против того, чтобы поднять сигарету, — ответил он и наклонился, в результате чего их лица оказались совсем близко друг от друга. — Но вот если вы собираетесь курить сигарету, поднятую с пола, то я буду против.

— Она у меня последняя, так что выбирать не приходится.

— Значит, вам очень-очень хочется курить.

— Я готова докурить эту, если, конечно, вы не предложите мне что-нибудь получше.

Он помог ей подняться с пола.

— Надеюсь, вам больше нравятся без фильтра.

Они пробрались по узенькому проходу к двери в соседний вагон. Здесь Клара чуть задержалась, чтобы из-за тесноты им пришлось прижаться друг к другу. Разгадав ее маневр, Д-20 ослепительно ей улыбнулся, и ямочка на его подбородке вдруг напомнила Кларе о другом юноше.

О нем . О парне, который остался в Нью-Йорке. В которого она так горячо (и так трагически) влюбилась. И от которого она…

— Рад, что у нас совпали взгляды: только такие сигареты и стоит курить, — прошептал ей на ухо Д-20, протягивая руку к ее блузке. Клара перехватила эту руку, как раз когда поезд сильно качнуло. Молодого человека отбросило назад.

— Мне следовало сразу понять, что вы из тех девушек, кто любит жесткую игру, — съязвил он, снова приближаясь к ней.

Клару передернуло от отвращения. Там, на Манхэттене, она никогда не отказалась бы пофлиртовать с симпатичным незнакомцем. Но это было тогда. Теперь ей необходимо отдохнуть от прежней жизни. От парней, этих отвратительных, бездушных существ, которые умели вознести ее сердечко на вершину блаженства, а потом безжалостно его растоптать. Теперь Д-20 уже казался ей отталкивающим. Она ведь даже не знает его. Или это себя она не знает?

— Полагаю, я не из тех девушек, о которых вы подумали, — сказала она, выскользнула из его рук и ушла.

Клара остановилась посреди вестибюля с двумя чемоданами и отвисшей челюстью. В особняке Кармоди она бывала только в раннем детстве и просто не могла себе представить, что он настолько похож на настоящий дворец. Здесь поместился бы весь тот жилой дом в Гринич-Виллидж, где она снимала комнатку, да еще осталось бы свободное место.

Ожидая, когда тетушка выйдет ее встретить, Клара бродила вдоль стен, разглядывая скучную череду портретов, в конце которой висело громадное зеркало в позолоченной раме. Мельком она уловила свое отражение и отшатнулась: лицо напоминало чистый холст — ни теней на веках, ни яркой помады на губах, ни накладных ресниц. Она не выспалась, и веки вокруг серо-голубых глаз припухли, а под ними залегли фиолетовые мешки. Волосы цвета светлого меда висели сейчас тусклыми тощими прядками, сливаясь с цветом лица: оно было покрыто не той, что надо, бледностью — не фарфоровой, как на картинах Боттичелли, а землистой, нездоровой. До сих пор Клара не осознавала, как тяжело отразился на ней минувший месяц.

В горле заклокотало от нарастающего гнева, и она поспешно отвела глаза от зеркала. Ее бывший дружок — если он заслуживает даже такого названия — сидит сейчас, скорее всего, в ресторане гостиницы «Уолдорф» [14] Гостиница «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке была построена потомками первого американского миллионера Дж. Дж. Астора (чьи предки происходили из немецкого городка Вальдорф) в 1897 г. на 34-й улице, где находилась до 1929 г. Современное здание этой гостиницы занимает целый квартал Парк-авеню между 49-й и 50-й улицами. , потягивает виски, смеется, а о Кларе даже не вспоминает. А она стоит вот здесь, изгнанная из Нью-Йорка, с мешками под глазами, и до сих пор не может его забыть. Это надо прекращать. Сию минуту.

— Клара, милочка, это ты? — Тетушка стояла на верхней площадке величественной лестницы. Господи, что это она надела? Такое впечатление, что тетю проглотило какое-то чудище, сплошь покрытое темной гофрированной бортовочной тканью.

— Здравствуй, тетушка Би, — проговорила Клара самым умильным голоском. — Как я рада тебя видеть!

Тетушка Би спустилась по ступенькам и сдержанно обняла племянницу. Отстранившись, внимательно всмотрелась в лицо Клары.

— Ну, милочка, тебя и не узнать совсем. Какой ты стала… женщиной!

— Я всего на год старше Глории.

— А вот ведь как интересно получилось — замуж-то она выходит первой, — откликнулась на это тетушка. Клара не сомневалась: эта колкость была рассчитана на то, чтобы досадить ей. — Ты, должно быть, утомилась после дальней дороги. Клодина, горничная Глории, распакует твой багаж и…

— Нет! Я сама распакую! — Это Клара почти выкрикнула. Она не могла решить, что хуже: если горничная обнаружит бутылку джина или если найдет диафрагму [15] Разновидность презерватива, противозачаточный резиновый колпачок. . Правда, к помощи последней она вроде бы не собиралась прибегать. — Я хотела сказать, что мне хочется распаковать вещи самой, — добавила она уже тише.

— Как хочешь. — Тетушка недоверчиво вздернула бровь. Клара догадывалась, что родители рассказали тетушке Би о ней почти все, но до конца уверена в этом не была. — Давай выпьем по чашечке чаю, пока не вернется Глория. Это даст нам чудесную возможность познакомиться заново.