Алла Борисова-Линецкая - Дневник горожанки. Петербург в отражениях

А потом он пить перестал. Врач исцелился сам. Вроде бы. Харизма, тем не менее, осталась, так что народ идет к нему стройными рядами. Разнообразный такой народец… И в определенном проценте — излечивается.

Героиновые будни

— А вообще-то, Борис, тебе ведь лечить наркоманов и алкоголиков — запрещено. Новый закон ударил вас по голове, да?

— Так мы и не лечим. Якобы. Лечат, как известно в острой фазе. В больнице. Сильными такими средствами, например, вводят несколько кубиков реланиума, от которого можно и концы отдать без присмотра. Мы этим и не занимаемся.

А вот все остальное — реабилитация, так называемая, то есть психиатрическая помощь — это наше. Мы уж тут с ними вожжаемся, а не врачи на отделении. И вообще закон скоро отзовут.

— Только что приняли ведь…

— Так он безумен по сути своей. Совершенно неконституционен. Борется почему-то с бедными наркоманами, которые могут быть отныне посажены в узилище, как тебе известно, сроком от трех до семи лет…

— Вот ты кого преимущественно лечишь: алкоголиков или наркоманов?

— Наркоманов больше. Соотношение один к десяти.

— Тогда о них для начала. Известные люди приходят?

— Слушай, если я имена начну называть, то весь наш истеблишмент рухнет. Не в именах дело.

Дело в том, что сейчас доступность наркотика просто поразительна. Купить его легче, чем стакан семечек. Потому что у Мальцевского рынка стоит человек с характерной внешностью, а на лице его одно написано — героин.

Удельный вес легких наркотиков у нас крайне низок — продавать его не рентабельно. Стакан анаши стоит 500 рублей. А доза героина — 175 рублей. В день нужно не одну дозу, а рублей на 500…

Торгуют — все, иначе на что покупать? А покупать надо. Вторая-третья инъекция рождает зависимость, пятая-шестая попытка вдохнуть через нос — рождает зависимость и т. д.

— Значит, легкие наркотики у нас не в чести. Получается, героин?

— Героин. Понимаешь, ужас в том, что он как бы очень естественен для организма человека, как это ни парадоксально звучит. Организм, как известно, вырабатывает некие наркотические вещества. А тут они попадают извне. Синтез собственных веществ прекращается и человек начинает погибать, ну, как без инсулина. Самому с этим справиться невозможно. Но даже если справился — тянет обратно. И тут уже надо с ним работать, менять систему ценностей.

Я, не буду скрывать, очень хорошо знаю, что такое похмелье. Так вот наркоманы говорят, что готовы эти тяготы переносить годами. Только бы не ломаться. Кстати, замечаешь, среди наркоманов настоящих преступников очень мало. На дозе им просто ничего не надо, на ломке — тем более. Какое там сексуальное насилие, скажем… Да не нужно им просто ничего. Кроме дозы, конечно…

Мы поименно вспомним всех, кто принял дозу…

— И все же вернемся к контингенту твоих клиентом. Кто они? Куда их гонят? Что так жалобно поют?

— А контингент самый разнообразный. В огромном количестве музыканты, люди шоу-бизнеса, артисты, банкиры… Да ты сама видела. В.из группы «Два самолета» видела? Тележурналиста Ч., да? Сына Л. из БДТ… Актера Л. из сериала «У…»

— Я так поняла, имена называть не будем…

— Не будем. Беда в том, что у нас не принято признаваться в своих пороках. Это очень плохо, на самом деле. Вот когда меня спрашивают: «А вы не пьете?», я говорю: «Уже нет» Если бы все наши люди могли спокойно признать «Да, было…» — это бы им и всем остальным здорово помогло бы. У нас же все в страшной тайне. Даже о том, что Президент болен узнаем за год до его ухода с поста. Стесняются все очень.

Приходит тут ко мне один пациент. Говорит, сон у него плохой. Ну, начинаем беседовать.

— Пьете?

— Нет. Не пью.

Непонятно… И только под занавес вдруг выясняю — он, оказывается, кокаин употребляет. А потом еще героина вмажет. И у него почему-то сон плохой. Ну?

Или вот еще один.

— Пьете?

— Пью.

— Запои бывают?

— Нет, запоев не бывает. Ну, максимум, неделю…

А?…

— М-да… Но, может, они просто не понимают? Наркотики — это понятно. А вот питие… У нас же все пьют, на самом деле. И где тут грань: алкоголик — не алкоголик…

— Видишь ли, главное — утрата количественного контроля. То есть у человека нет чувства насыщения. Один выпьет 300 грамм — и нормально. Другому — не хватило. Ему все время мало.

— Так всем мало! Все через час в магазин бегут по новой!

— Хорошо. Объясняю популярно. У одного из восьми зависимость от алкоголя возникает на клеточном уровне. Алкоголь просто включается в обмен веществ, как наркотик, мы уже говорили. Только наркотик всегда включается, а алкоголь — не всегда. Тут как карта ляжет. От чего это зависит — не спрашивай. Не знаю. Может, генетически наследуется, но не напрямую.

— Ладно. Но почему, в один прекрасный момент они вдруг решают лечиться?

— Страх за здоровье. Сердце начинает барахлить, печень — и он бежит. Или может вдруг понять, что жизнь как-то странно проходит. Три дня пьет — три дня в себя приходит, а дела страдают… Наркоман-то уже ничего не боится, но за него родственники думают.

И нолики кровавые в глазах…

— И вот он решает — к Калашникову! Пусть спасает за неимением адекватной государственной инфраструктуры. И сколько ему на это денег надо?

— Не очень много. Почему? Видишь ли, у них все непросто. Я часто слышу: «У меня денег было, как фантиков. Потом все потерял. Работал грузчиком. Потом снова начал подниматься…» И вот у него скажем, 5000 рублей зарплата. Вроде ничего, но ведь неизвестно, что будет завтра… Месячный курс лечения от алкоголизма у меня стоит сегодня 5000 рублей. Наркоману — дороже: 400 долларов за 2 месяца реабилитации и полтора года наблюдения. Но они со мной и дольше общаются. Куда ж деваться…

— Ну, богатый человек наверняка платит больше, а? Хотя вообще, зачем богатому алкоголику лечиться?

— Если ты спросишь, как у «обитателей дворцов» протекает алкоголизм, то я отвечу — в принципе так же, как и у «обитателей хижин» Живет какое-то время с поправкой на алкоголь. Вроде все как у бедных. Есть одно «но» — он в постоянном страхе вернуться к нищете. «Деньги отчеканены свободой»…

— Это как посмотреть.

— Да, но терять их все равно не хочется. Так что мысли одолевают. А тут выпил — и проблем нет. На фоне тягот похмелья, когда голова болит, сердце стучит — все остальное кажется не столь важным. Жена одно моего пациента — банкира говорила: «Каждый раз на моих глазах, он умирает, воскрешается и умирает снова…»

— Как поэтично! А как же деградация? Осоловелый мутный взгляд? Батареи бутылок в пустой квартире?

— Ну, не так все ужасно… Да, вроде бы деградация. А потом бросил пить — и через 2–3 года все ОK. За полгода человек восстанавливается физически. А за несколько лет вообще приходит в норму.