Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: грани разумного

– Это верно, – прорычала Шеззер.

Магда так и засветилась от гордости.

К сожалению, разговор немедленно переключился на американца Джуд – не перезвонил ей, – и Магда сразу свела на нет все свои достижения.

– Честное слово, Джуд, – удивилась она, – не понимаю: ты имеешь дело с обвалом рубля, с постоянными бурями на бирже – и впадаешь в такое состояние из-за глупого мужчины!

– Понимаешь, Маг, – объяснила я, пытаясь загладить неловкость, – с рублем дело иметь гораздо проще, чем с мужчиной: он ведет себя по понятным и неизменным правилам.

– Считаю, тебе следует подождать пару дней, – раздумчиво посоветовала Шез. – Постарайся не нервничать, ну а потом, если он не позвонит, веди себя легко, изображай жуткую занятость, – мол, нет времени на разговоры.

– Минуточку, – вмешалась Магда, – если хочешь с ним поговорить, какой смысл ждать три дня, а потом заявлять, что у тебя нет времени? Почему бы тебе самой не позвонить ему?

Джуд и Шеззер изумленно воззрились на неё и скептически заулыбались – безумное предложение Самодовольной Жены. Всем известно, что Анжелика Хьюстон в жизни никогда не позвонила бы Джеку Николсону и вообще мужчины не выносят, если не оказываются охотниками.

Дальше всё пошло ещё хуже. Широко раскрыв глаза, Магда допытывалась у Джуд, почему, когда та встречает нужного ей мужчину, потерять его «так же легко, как с деревьев падают листья». В 10:30 Магда вскочила и объявила:

– Надо идти! Джереми вернётся в одиннадцать!

– На кой чёрт ты пригласила Магду? – приступила ко мне Джуд, когда та отошла на безопасное расстояние.

– Ей было одиноко, – виновато пояснила я.

– Н-да, верно... Пришлось посидеть пару часов одной, без своего Джереми, – усмехнулась Шеззер.

– Нельзя сидеть на двух стульях – одновременно быть в рядах Самодовольных Женатиков и рыдать из-за того, что ты не Одиночка, – рассудила Джуд.

– Честное слово, кинуть её в жестокий мир современных отношений мужчины и женщины – съели бы заживо, – проворчала Шез.

– Тревога, тревога! Ребекка, тревога! – провыла Джуд, уподобившись сирене, предупреждающей о ядерной атаке.

Вслед за ней мы взглянули в окно: рядом припарковывался городской джип «мицубиси». В нём сидела Ребекка, одной рукой держась за руль, а другой прижимая к уху трубку мобильника. Непринужденно выбросила из машины длинные ноги, выкатила глаза на какого-то прохожего, имевшего наглость оказаться рядом, когда она говорила по телефону, перешла дорогу, не обращая ни малейшего внимания на машины – они с визгом тормозили, – сделала легкий пируэт, будто объявляя: «Идите все к чёрту, это мое личное пространство!», с треском впечаталась в одышливую леди с сумкой-тележкой и полностью её проигнорировала. Ворвалась в кафе, эффектным движением головы откинув с лица длинные волосы – они немедленно с шелестом легли обратно блестящей, волнистой завесой.

– О'кей, мне надо бежать! Целую! Пока-а-а! – пропела в мобильный Ребекка. – Привет, привет! – Перецеловала нас, уселась за столик и махнула официанту, чтобы принес стакан. – Как дела? Бридж, как у вас дела с Марком? Представляю, как ты рада, что у тебя наконец появился бойфренд.

«Наконец»... Грр! Первый укус медузы.

– Ты, наверно, на небесах от счастья, – воркующим голосом продолжала Ребекка. – Кажется, он берет тебя в пятницу на ужин в Юридическом обществе?

– Марк не говорил мне ни о каком ужине в Юридическом обществе.

– Ох, извини, я, видимо, влезла не в своё дело! – огорчилась Ребекка. – Уверена, он просто забыл. Или думает, это не совсем для тебя. Но я считаю – прекрасно справишься. Все наверняка решат, что ты очень мила.

Как потом уверяла Шеззер, Ребекка напоминала не столько медузу, сколько португальский военный корабль, который окружают рыбацкие лодочки, пытаясь оттащить обратно к берегу. Ребекка резко переходила от удара к удару, так что в результате мы втроем ретировались и поехали к Джуд.

– «Мужчина Неспособный к Действию не захочет принимать вас у себя в доме», – читала вслух Джуд, пока Шеззер возилась с кассетой – фильм «Гордость и предубеждение», – пытаясь найти то место, где Колин Фёрт ныряет в озеро.

– «Ему нравится приходить в вашу башню как странствующему рыцарю, без всяких обязательств, а потом он возвращается к себе в замок. Ему может позвонить кто угодно, и он может позвонить кому хочет, не сообщая об этом вам. Он попадает в свой дом – где он может быть самим собой и только для себя».

– Слишком верно, – пробурчала Шез. – О'кей, идите сюда, сейчас нырнёт.

Тут мы все затихли, любуясь, как промокший насквозь Колин Фёрт, в прозрачной белой рубашке, вылезает из озера. Ммм, ммм...

– Во всяком случае, – придумала я в свою защиту, – Марк не мужчина неспособный к действию. Он уже был женат.

– Что ж, это может означать, что он считает тебя женщиной на время, – вставила Джуд.

– Сволочь! – заплетающимся языком выругалась Шерон. – Ч-чёртовы сволочи! Уа-а, ау-у, вы только посмотрите на это!

Наконец я приползла домой, с надеждой бросилась к автоответчику – и остановилась в унынии: красная лампочка не горит, Марк не позвонил... О боже, уже 6:00, а мне надо ещё немного поспать.

8:30. Почему не позвонил? Почему? Хмм... я – уверенная в себе, способная, ответственная женщина, с чувством собственного достоинства. Моё самоуважение проистекает изнутри, а не... Подождите-ка, а может, телефон не работает?

8:32. Гудок вроде нормальный, но сейчас для проверки позвоню себе с мобильного. Если не работает – всё прекрасно.

8:35. Хмм... работает. Он ведь точно сказал вчера, что позвонит... Боже, телефон...

– О, привет, дорогая! Не разбудил?

Папа... Сразу почувствовала свою вину – ужасная, эгоистичная дочь, меня больше интересует собственный четырехнедельный роман, чем угроза тридцатилетнему браку родителей со стороны кенийских жиголо ростом выше пяти футов.

– Что случилось?

– Всё прекрасно! – Папа рассмеялся. – Сказал ей, что подслушал её разговор, и... оп-па-па – вот она сама.

– Честное слово, дорогая! – Мама выхватила трубку. – Не знаю, откуда у твоего папы возникают такие дурацкие мысли! Мы обсуждали кровати в номере!

Я улыбнулась – у нас с папой, ясное дело, мозгов не больше чем у дятла.

– В любом случае, – продолжала мама, – всё уже на мази. Улетаем восьмого февраля! Кения – вообрази! Кругом ниггеров как хвороста, и...

– Мама! – оборвала я её.

– Что, дорогая?

– Нельзя говорить «ниггеров как хвороста», это расизм.

– Мы не собираемся ни из кого делать хворост, глупышка. У нас с папой центральное отопление.

– Если ты допускаешь в свой словарь подобные выражения, это может испортить отношение к тебе и...

– Фрр! Иногда ты за деревьями не видишь леса. Ох, я тебе не говорила? Джули Эндерби снова беременна.