Лиз Мюррей - Клуб бездомных мечтателей

Миссис Рейнолдс потащила меня назад в класс, но не разрешила входить, а сказала, чтобы я подождала на пороге. Она зашла в класс, открыла учительский шкаф и начала в нем что-то искать.

Глядя на меня, Тамеика наклонилась к своей соседке и что-то ей прошептала, после чего обе начали хихикать. Миссис МакАдамс ударила кулаком по столу и велела всем вести себя «прилично», чем переключила внимание всего класса на меня. Наконец миссис Рейнолдс нашла то, что искала. Она показала мне бутылку уксуса и сообщила:

– Нашла. Пошли. Ты иди впереди, а то эти твари прыгают.

Класс взорвался от хохота. Я чувствовала себя униженной и думала о том, как миссис Рейнолдс собирается использовать найденный уксус.

Она вывела меня на площадку перед школьным зданием, на которой стояли два учителя и курили. Рядом с нами проходила оживленная улица, ездили автомобили и даже был слышен шум надземки, станция которой была совсем рядом. Я думала, стоит мне убегать или нет.

Миссис Рейнолдс крепко взяла меня за плечо, заставила сесть на корточки и упереться ладонями в стену. Она засучила рукава.

– Это старое средство против блох, которым пользовались в нашей семье. Не переживай, больно тебе не будет. Главное – держи глаза закрытыми, а обо всем остальном я сама позабочусь.

Она стала лить уксус мне на голову, от чего мгновенно стали зудеть расчесанные раны. Миссис Рейнолдс резкими круговыми движениями втирала мне в волосы уксус, от запаха которого меня чуть не тошнило.

В моем поле зрения были только стена и наши ноги – мои в кедах и учительницы в дешевых туфлях. Вскоре вокруг нас собралась небольшая толпа вышедших на перемену учителей.

Я думала о том, что уже никогда не смогу войти в класс. Я сгорала от стыда и не представляла, как снова смогу смотреть в глаза моим одноклассникам. Наверняка я уже не буду больше сидеть рядом с Дэвидом и Тамеикой. Я хотела задохнуться от запаха уксуса, чтобы в моей смерти обвинили миссис Рейнолдс.

Через некоторое время учительница разрешила мне встать.

– Достаточно. Ты же не хочешь, что кто-нибудь принял тебя за салат? – Она улыбнулась. Через мгновение улыбка исчезла, и она добавила строгим тоном: – Марш назад в класс.

Сидя в ванне у нас в квартире, я открыла воду и подставила под нее голову. Поток воды смывал вшей. Кожа головы болела, натянутая многочисленными косичками. Я вспомнила, что средство миссис Рейнолдс не имело эффекта, и начала подозревать, что Лизино лечение окажется точно таким же.

Я встала и уставилась на свое отражение в зеркале. На меня смотрело довольно странное существо. Мне не удалось равномерно распределить розы по голове, и мне помогла Лиза. В результате у меня на голове была словно купальная шапочка из симметрично вплетенных в волосы роз.

Вошь преспокойно выползла на красное плате Барби. Значит, Лиза меня опять разыграла. Или, может быть, она что-нибудь забыла? Я оделась и вышла из ванной.

– Твое лечение не действует. Что теперь будем делать?

Лиза согнулась пополам от смеха. Сразу же после этого я услышала голоса родителей, поднимающихся вверх по лестнице. Лиза просто помирала от хохота. В этот момент я окончательно поняла, что стала жертвой очередной шутки. Ей снова удалось меня обмануть.

Сестра схватила меня за руки, чтобы я не смогла снять с себя «украшения». Я вырвалась, бросилась в свою комнату и захлопнула дверь. Там я начала срывать с себя пластиковые розы.

Я сняла с косички красное платье Барби и со всей злостью выбросила его в открытое окно. За платьем в окно полетели заколки. В соседней комнате родители шуршали пакетами. Я всем телом навалилась на дверь, чтобы никто не зашел в мою комнату. С другой стороны на дверь давила Лиза, пытаясь ее открыть. Одной рукой я держала дверь, а второй вырывала розы из волос. После того как я сняла последнюю розу, я отпустила дверь, и Лиза упала лицом вниз на пол моей комнаты, усеянный пластиковыми розами.

– Что у вас здесь происходит? – озабоченно спросила мама, заглядывая в комнату. Я горько расплакалась. – Что произошло? Лиза, что ты наделала?

– Ничего! Лиззи попросила меня помочь ей сделать прическу, а теперь плачет. Понятия не имею, почему.

– Вон! – заорала я.

– Лиза, скажи… – начала было мама, но я прервала ее криком:

– Идиотка! Убирайся!

Лиза встала с пола и молча вышла из комнаты.

Мама обняла меня, и я утонула в ее тепле.

– Ну, что с моей крошкой произошло? Расскажи, пожалуйста.

Она гладила меня по голове и утирала слезы. Мама поцеловала меня в лоб и в обе щеки, в ее глазах было столько любви, что я чуть не расплакалась. Все мои обиды на Лизу быстро улетучились.

– Все хорошо, мама с тобой. Не плачь, дорогая, рассказывай.

Мир состоял из людей, которым я была омерзительна, и во всем мире любила меня только одна мама. Только она умела обнять меня так, чтобы я позабыла обо всем плохом. Я хотела, чтобы мама меня обнимала и раз за разом спрашивала, что со мной случилось. Я так хотела чувствовать тепло ее тела и звук голоса, которые создавали иллюзию, что я не одна и что нахожусь в безопасности. Я зарылась лицом в складках ее платья и вздрагивала каждый раз, когда мне казалось, что она собирается встать и уйти.

Я очень старалась быть хорошей ученицей. Я хотела быть ребенком, который всегда делает домашнее задание, поднимает руку во время урока и знает ответы на все вопросы. Я хотела быть, как Мишель, которая на уроках чтения читала лучше всех. Или как Марко, который знал все ответы на уроках математики. Я хотела получать хорошие оценки, как они. Но этого не происходило.

Может быть, получать хорошие оценки мне мешала ситуация, сложившаяся у нас дома. Дело в том, что в последнее время я сильно недосыпала. Ежедневно мама с папой занимались только тем, что старались добыть наркотики. Их стремление к кайфу стало таким сильным, что они не могли и не хотели с ним бороться. Я могла посмотреть на календарь, показать на любой день и сказать, как этот день пройдет и что мама с папой будут делать в определенное время, настолько действия родителей стали предсказуемыми.

Деньги, полученные по маминому чеку, исчезали через пять-шесть дней после его обналичивания. После этого мама начинала выпрашивать деньги у посетителей баров. Среди завсегдатаев этих заведений было несколько стариков, которые могли дать ей доллар-два или, по крайней мере, сдачу мелочью, которую они получили. Иногда мама просила дать ей мелочь, чтобы заказать песню в музыкальном автомате, и прикарманивала пятьдесят или двадцать пять центов. Иногда мама выходила с мужчинами в туалет или за угол на улицу, после чего возвращалась через несколько минут, заработав несколько долларов.