Александер Андориль - Режиссер

Да, кажется, это коза стоит у дверей рядом с гранитным цоколем и кивает ему.

Она поднимает голову с жиденькой бородой, и Ингмар тихонько машет в ответ.

Коза топает правым копытцем.

Ингмар думает, что, наверное, она приглашает его подойти ближе, и коза нетерпеливо кивает.

Она оборачивается к нему задом, шкура на спине вздрагивает, и что-то делает передним копытом — что именно, он не видит.

Ингмар вытирает запотевшее окно, но возле входа уже пусто.

Большая стеклянная дверь, покачнувшись, замирает на месте.

Ингмар выходит из машины и понимает, что куртку и кошелек он оставил в Юрсхольме. Он стоит на морозе в рубашке и брюках. Невесомые снежинки кружатся над землей, собираясь в перины у стен и вокруг островков с бордюрами.

Ингмар обходит фасад, идет вдоль старого главного здания, покрытого желтой штукатуркой, заглядывает в окна, но отделений с пациентами не находит.

Погрев ладони под мышками, он забирается на трансформаторную будку и заглядывает в небольшую комнатку.

Неуклюжие агрегаты заслоняют все стены, тянутся по полу, уходят под потолок.

Трубки, проводки и пластиковые шланги.

Стальной компрессор. Слабо подрагивает тонкая стрелка.

На блестящей, словно из хрома, табуретке лежит картонная папка.

Под стеклянным колпаком медленно движется поршень.

С разных сторон тянутся шланги цвета мяса, которые переплетаются в огромном пучке и уходят в отверстие на стене.

Вдруг загорается красная аварийная лампочка.

Ингмар колотит в окно, слезает вниз и, оцарапавшись о железный угол, бежит ко входу, слизывая капли крови на ране.

Заглянув сквозь стеклянные двери, он видит медсестру, которая разговаривает с пожилой парой. Ингмар стучит по стеклу обручальным кольцом. Медсестра смотрит на него, и он машет рукой, подзывая ее к себе. Она отворачивается, продолжая разговаривать, но он снова стучит и машет.

Она выходит и спрашивает, чего он хочет. Плотнее запахивает кофту. Нос и лоб покрыты веснушками.

— Я только хотел спросить, как там мой отец, — говорит Ингмар… Во рту вдруг становится так сухо, что он берет пригоршню снега с края цветочной кадки и жует.

— Ваш отец?

— Он умер? — спрашивает Ингмар почти беззвучно. — Вы не знаете?

— В каком отделении он лежит?

— При чем тут отделение? Вы ведь должны знать, умер ли кто-то сегодня?

— Сегодня?

Ингмару приходится съесть еще одну пригоршню снега.

— Его зовут Эрик Бергман.

— Сегодня ничего такого не было, — серьезно отвечает она.

— А сейчас? Это могло случиться прямо сейчас — так, что вы об этом не знаете. Правда ведь?

— Пойдемте со мной, разберемся, что…

— Разберемся в чем? Собираетесь покопаться в своих проклятых бумажках?

Она опускает взгляд и, немного помедлив, поворачивается и входит внутрь.

Ингмар хочет купить шоколада и оставить его в регистратуре. Он возвращается, садится в машину, хлопает дверцей, чтобы стряхнуть с нее снег.

Он весь дрожит от холода. В руках бегают иголочки.

Заметив, что ключ зажигания все это время оставался в замке, он закрывает глаза.

Сердце стучит, как бешеное.

Рессора под сиденьем постукивает, когда он подбирает колени и съеживается, что есть сил. Он дышит, уткнувшись в брюки.

Ветер хлещет по крыше, лижет кузов. Дует и дует, затем переводит дыхание и замирает.

Тепло медленно растекается по машине, Ингмар отдает швартовы. Дыхание успокаивается, мускулы постепенно расслабляются.

Внезапно он ударяется губами о колени. Носовой отсек натыкается на глинистый берег. Вода заливает палубу.

Женщины сходят на землю, помогают перетащить воз.

— Спускайся, глупыш.

— Что?

Ингмар поднимает глаза. Стекло покрылось серой испариной. В салоне темно. И все же изо рта идет пар, разливающийся над черной панелью.

Из-под воды доносится крик.

Передняя дверь открывается, и с крыши падает снег. Перед Ингмаром стоит мужчина в светло-серой одежде.

— Нельзя так сидеть, — говорит он.

— Нельзя, — отзывается Ингмар.

— Вы здесь закоченеете.

Мужчина едва заметно улыбается, когда Ингмар пытается закрыть дверь. Он крепко держит ее и наклоняется.

— Езжайте домой.

— Я только хотел узнать, как себя чувствует мой отец.

Дверь хлопает, Ингмар закрывает глаза, съеживается и ждет.

Было совсем не больно, думает он.

Отец цепко взял его за плечи, встряхнул и крикнул, что Ингмар ничего для него не значит.

Он поднял велосипед и вывез его из канавы, из зарослей луговой травы и непослушного ельника. И повел его за руль вдоль дороги.

Заметив, что Ингмар бежит следом, он быстро вскочил в седло и поехал вперед.

Ингмар вспоминает, как, вконец запыхавшись, он остановился. Ноги не слушались его и дрожали. Он видел, как отец на велосипеде скрылся с глаз.

Пустынная дорога вела через лес, поросший качающейся овсяницей, кипреем и крапивой. В воздухе жужжали слепни и мухи, сверкающие стрекозы.

Ингмар стоял и осматривался. Отец не возвращался, тогда он повернул обратно к причалу. Немного подождав, он отправился вниз по реке.

Остановился в том месте, где река была глубокой и бурной.

Он смотрел на натянутую над чернотой пелену, которая простиралась вперед, и думал, не переплыть ли ее, чтобы попасть домой. Но понимал, что сил не хватит, вода слишком холодная, а течение чересчур сильное.

На дрожащих ногах он обошел огромный камень и оказался лицом к лицу с молодой женщиной. У нее были большие руки и широкие бедра. Женщина собирала камни в карман передника. На земле лежал костыль. Глаза ее были черны, белое небо отражалось в них, словно заиндевелое стекло.

Ингмар взбежал по склону и помчался через лес. Выйдя на дорогу, он увидел отца, ехавшего на велосипеде. Тот улыбался как ни в чем не бывало.

Ингмар сел прямо посреди дороги, закрыл лицо руками и зарыдал так, будто никогда не сможет остановиться.

Отец осторожно поднял сына с земли и уселся на край канавы.

Ему не надо было ничего говорить. Он просто сидел на опушке леса, обнимая своего младшего сына.

Стук в окно, Ингмар открывает глаза. Сквозь лобовое стекло он видит какое-то движение.

Дверца машины открывается, мужчина примерно одних с ним лет заглядывает в кабину и здоровается. Белый врачебный халат бьется на ветру. Снежинки кружатся над его головой по воздушным дорожкам.

— Я только что от Эрика Бергмана. Температура пока высокая, но чувствует он себя достаточно хорошо.

— Не стоит врать только для того, чтобы…

— Да нет же, ему и правда лучше.

Ингмар благодарит мужчину, долго трясет его руку и вдруг чувствует, как щиплет в глазах.

— Вы можете его навестить, — говорит врач. — Он наверняка будет рад.

— Не думаю.

— Если хотите, можно пойти и…