Наталья Арбузова - Не любо - не слушай

***

Когда должник не отдает денег, вексель можно продать «волкам» за полцены – те взыщут все сто процентов своими методами. Олег был с утра злей волка: бдительный Паша наябедничал на Ольгу. Ее несчастный муж размазал должника по стенке и взял двести тысяч с хвостиком лишку – в свой карман. Должник (уже не должник) собрался с силами – чиркнувши зажигалкой, поднес к холодному пламени вексель и слабо помахивал им, пока не остался прикрытый дрожащими пальцами уголок с траурной горелой каймой. Потом положил на стол тяжелую голову и отключился. Ох и досталось не в меру усердному Паше по возвращении хозяина из дома слепых сестер! Вряд ли охранник еще раз решится делиться с боссом досужими наблюденьями. Движимый чувством вины перед своей дездемоной, Олег принял чисто христьянское решенье: оказать двум женщинам, столь ревностно призираемым Ольгою, единовременную помощь в размере трети нонешнего своего прибытка, что составило опять таки семьдесят тысяч рублей. Каковую сумму он и вручил жене за ужином. (Сборник стихов Бориса Серпухова почитай что в кармане.) Олюшка, денег не потеряй. Может, послать с тобой Пашу? – Нет, я сама… тут спокойно.

***

Но он нескоро приехал, Борис. Ольге пришлось до конца сентября прятать в корсаже деньги и ежедневно ходить на Серафимовича в надежде отдать. Пора уезжать в Москву, а солнце всё шпарит как нанятое. Уговорила мужа праздновать пятилетье Андрюши здесь, в Переделкине. Как Олег загорелся! его бы энергию да на мирные цели. Погода не пакостила – не пришлось нанимать самолет, чтоб осаждал на пути к Переделкину тучи. У дома творчества стояла повозка, запряжённая белыми лошадьми. На козлах король в короне катал ребятишек, каких удалось наловить – с двух детских площадок. Огромная цифра пять из лампочек горела в венке из цветов. В фургоне приехала лама из зоопарка. Когда-то Андрюша упорно писал вместо «мама» «лама». Теперь Андрюшу фотографировали на ламе верхом. Клоунесса расхаживала на ходулях, дети мазали друг другу носы кремом с торта. Осенние обитатели дома творчества робко глазели. Господи, вон Борис! впрочем, Ольга его всё время видит, в любом молодом человеке высокого роста. Нет, помахал ей рукой. В туалете Ольга вынула деньги из-за корсажа, завернула в лист с поздравленьем Андрюше и написала: это на книгу, не растрать, ради Бога. Выбежала – его уже нет. Вернулась ни с чем к туалету – Борис на бильярде целится в несуществующий шар. Оглянулась. Чужие пьяные люди обсуждают план созданья международной мафиозной макросемьи. Держись, интерпол. Сунула деньги в руку Борису и побежала вверх по лестнице, а та наподобие эскалатора будто несла ее вниз. Завтра отъезд. Ну, хотя бы до послезавтра. Нет, Оля. Погода должна наконец оборваться. Вещи уложит прислуга, тебе только сесть с Андрюшей в машину. (На самом деле кончается квартал – аврал мафиозных выплат: не добром, так с принудой.) И никакой надежды. Весна никогда не придет.

***

На улице Янгеля квартира в двух этажах – те же шестеро, семья и прислуга. Олег почти всегда на Подсолнечной, появляется неожиданно, поздним вечером и назавтра в полдень исчезает опять. Его джип, да еще две тачки. Паша возит Татьяну по хозяйству, Андрея в школу искусств – Ирина Иванна. Ольга водит машину сама – ездит в храм «где Пушкин венчался», где парный памятник на углу. Муж от такой ее тонкости тащится. Оля, ты там нашла себе подопечных? у нас тут одни крутые. – Конечно! батюшка указал. В старых домах, в переулках. (К дорожке Гоголевского бульвара примерзли мокрые листья. Ветер распахивает на Ольге норковую голубую накидку. Вот обогнал высокий юноша. Борис! оглянулся. Совсем другое лицо. Теперь ноябрь. Тянуть время, ждать чуда.

Чудо явилось. Борис стоял на троллейбусной остановке – руки в карманах, отсутствующий взгляд. Мягко затормозила, открыла дверцу – он сел. Как с книгой? – Пока никак. – Деньги целы? – Почти. Мне только на типографию, а сверстаю я сам. Вон мой дом. (Вышел – не оглянулся. Через пару минут засветилось в наступающих сумерках окно на втором этаже. Третье окно от угла, знакомая тень на стене.)

***

Подъезд номер два, код нехотя сообщила вышедшая из него старушка (Г4515, запомнила). Квартира четвертая (скорей вниз). Почтовый индекс, одержимая, узнала от женщины, катавшей коляску в соседнем дворе (записала). Здорово задержавшись, попала в зверскую пробку. Ситроен то обгонял ее, то пропускал вперед. Мужчина за рулем небрежно глядел на Ольгу. Андрюша уж спал, когда мама вернулась. Паша, встретивши на пороге хозяйку, должно быть, считал с ее воспаленного мозга всю информацию и разместил в своей пустой голове. Счет один-один: у Бориса Ольгин сотовый номер (ни разу не позвонил), у Ольги почтовый адрес Бориса. Валентинки она ему что ли начнет посылать? с нее станется.

***

На Гоголевском бульваре большая комната-сапожок (как в книге Оруэлла: не просматриваемое телескрином убежище) принадлежала Борису с матерью Валерией Львовной. Жильцы коммуналки повыехали, остался склад-офис подпольной редакции да Борис, получавший немного денег за исполняемую здесь работу, сам факт существованья которой не разглашал. Однокомнатную квартиру в Красногорске получила до перестройки тетушка Калерия Львовна от почтового ящика за многолетний труд. Валерия и Калерия жили вдвоем в Красногорске, найдя подработку к пенсии. Мансарда в Переделкине им досталась от отчима. Борис носил фамилию двух своих матерей (об отце старались не помнить), унаследовал их культуру и, по их мненью, обязан талантливым быть.

Да, я талантлив, бесспорно, а Ольга сверхзаурядна. Растормошить монахиню или надуть мафиози – это, конечно, можно.

(Ты, парень, достукаешься.)

Бледная тень моя на стене… я выбрал нищую жизнь.

(Растратил за месяц десять тысяч, выбитых Ольгиным мужем из незадачливого должника.)

Не растратил, а отдал долги. Дела мои не блестящи. Разве что Ольга, быть может, поможет мне раскрутиться.

(Нашел таки свой интерес и в Ольге. А то всё воротит нос.)

***

Прислуга дружно болеет гриппом, Ольга гуляет с Андрюшей у снежной горки. Никто кроме них не катается. Полная тишина. Измученная душа (или астральное тело?) поднялась (поднялось?) над зубцами-домами. Силится разглядеть, где Гоголевский бульвар. Не видно – вдалеке и в тумане. Замечает пустые санки (сверху такие маленькие), а мальчика рядом нет. Свалилась с неба: Андрю-ю-юша-а! ты где? – звонит ему на мобильник. Ответил мужской голос: «Ваш сын у меня в машине. Скорость у нас приличная. Сейчас свяжусь с Вашим мужем». И тут же звонок Олега: «Иди немедля домой».

Олег привез Андрюшу наутро. Отдал деньги Семьи, у самого таких не было. Надейся лишь на Семью – ее ресурсы бездонны. Сын молчит третий день, отец запретил его спрашивать. Ольга поведала шепотом: его вырывали из рук, он плакал, она кричала… мобильник упал в снег. Андрюша гуляет с Пашей, Олег хочет взять еще Петю – «чтоб ездил с тобою в церковь». – «Нет, батюшка не одобрит. Паша посадит в машину, встретит потом у подъезда – я ему позвоню».