Ким Холден - Оптимистка

— Первый раз? — спрашивает Гас.

Я снова кашляю.

— Это так очевидно?

— Бросай это дело, — мягко говорит он.

Отдаю ему свою сигарету.

— Да, наверное, ты прав.

Последняя затяжка и он бросает сигарету на землю и тушит ее каблуком, одновременно начиная докуривать мою.

— Тебе нужно бросить, — говорю я.

— Я знаю. Опти всегда мне говорила об этом. Каждый раз, когда я теперь курю, чувствую себя чертовски виноватым. Но я не могу отказаться. Я пытался. — Потом он переводит взгляд на меня. Ма отдала тебе конверт?

— Да. — Сегодня утром Одри передала мне конверт от Кейти. Она сказала, что несколько недель назад Кейти оставила ей два CD диска; один для меня, второй для Гаса, и попросила вручить их нам сегодня.

— Ты уже прослушал свой?

— Нет еще. А ты? — Я планирую включить его сегодня вечером, когда мы вернемся в Миннеаполис, и Стелла пойдет спать. Мне нужна тишина и уединение, потому что я знаю, чтобы это ни было, оно разбередит мне душу.

— Нет еще. — Судя по голосу, Гас нервничает.

Толпа начинает разбредаться по своим машинам.

Я показываю на тент.

— Пошли, нужно со всем этим закончить.

Гас пристально смотрит на землю под ногами. Такое ощущение, что он полностью отключился. Но потом он, наконец, мигает несколько раз и говорит :

— Я не могу, чувак. Я попрощался с ней два дня назад. Я должен поскорее убраться отсюда. Я больше не могу этого видеть.

— Хорошо. Тогда увидимся у тебя дома. Мы заедем забрать чемоданы перед тем, как отправимся в аэропорт.

— Меня там не будет.

— Куда ты собираешься?

— Не знаю. Мне нужно сбежать на какое-то время. — Его взгляд становится холодным и отстраненным.

Я должен дать ему возможность справиться со всем самому. Нам всем это нужно. Я подаю ему руку, и он пожимает ее.

— Оставайся на связи, мужик. Если нужно, звони.

Он хлопает меня по плечу.

— Спасибо чувак. И ты тоже.

Я смотрю как Гас идет по кладбищу и наконец исчезает на горизонте. Я не имею понятия, куда он идет — пешком. Его грузовичок все еще стоит возле церкви, в нескольких милях отсюда. Смерть Кейти продолжает обрушиваться на меня, как ударяющиеся о берег волны. И в этом самый момент меня накрывает с головой. Она ушла. Я никогда не увижу ее. Не услышу ее голос. Не дотронусь до нее. От осознания этого, я падаю на колени и начинаю рыдать. Я плачу, потому что хочу, чтобы она вернулась. Я плачу, потому что ненавижу рак. Я плачу, потому что жизнь ужасно несправедлива.

Чья-то рука мягко ложится мне на спину, и я скорее чувствую, чем вижу, как кто-то приземляется рядом со мной.

— Сын?

Мой отец. Я пытаюсь остановиться, но не могу. Смотрю на него и хватаю ртом воздух.

— Я… хочу…чтобы…она…вернулась, — всхлипывая, говорю я. Он ничего не отвечает, и я продолжаю. — Почему Кейти?

Я жду от него логического, медицинского объяснения, но вместо этого он берет меня за руку, помогает встать на ноги, а потом обнимает.

Отец обнимает меня.

И позволяет выплакаться у себя на плече.

Когда слезы перестают течь, он отпускает меня, достает из кармана платок и передает его мне. Я протираю лицо и высмаркиваюсь. Не говоря ни слова, он ведет меня к арендованной машине и помогает устроиться на заднем сиденье, где уже ждут Стелла и Дунк.

Ты думаешь, что знаешь человека, а потом раз — и он меняется. Или меняешься ты. А может быть, меняются оба. И это меняет все.

Келлер

Сегодня я получил письмо от Одри. Ее имя на конверте бередит мою незаживающую рану. Я дожидаюсь, когда Стелла пойдет спать и открываю его. Выпадает маленький клочок бумаги. Я оставляю лежать его на полу.

Дорогой Келлер,

Одним из последних желаний Кейти было оставить тебе это. Она рассказала мне о твоей ситуации, и я полностью с ней согласилась. Я надеюсь, что это поможет тебе достигнуть своих целей и стремлений.

Я была рада провести время с тобой и Стеллой, хотя и предпочла бы, чтобы это происходило при других обстоятельствах. Твоя дочь — восхитительна. Люби и лелей ее. Я скучаю по ее голосу и смеху. В доме без нее стало тихо. Мои двери всегда открыты для вас двоих, если вы когда-нибудь решите навестить меня. Пожалуйста, передай привет Стелле.

Я надеюсь, что время излечит твое разбитое сердце и оставит только приятные воспоминания о Кейт. Она была прекрасным человеком.

Люблю,

Одри

Я снова плачу. Сейчас я так часто плачу, что иногда даже не осознаю этого, пока слезы не начинают катиться по щекам ручьем.

Клочок бумаги с пожеланием Кейти лежит на полу перед комодом. Я поднимаю, переворачиваю его и вижу согнутый на две половинки чек. К нему приклеена написанная рукой Кейти записка.

Келлер,

Недавно отец прислал мне деньги. Я отдала часть из них Одри, на похороны, и хочу, чтобы остальное забрал ты. Надеюсь, эта сумму покроет оставшуюся оплату за учебу. Ты будешь отличным учителем!

Я люблю тебя, малыш.

Кейт.

Отклеиваю записку. Хорошо, что я стою прямо перед кроватью, потому что у меня подгибаются ноги. Чек на сорок тысяч долларов. На мое имя.

На память сразу же приходит то, что написал о Кейти Клейтон на похоронах.

Она и вправду ангел.

Келлер

Мы дома вот уже пять дней. Я вернулся на работу и учебу, а Стелла начала посещать детский сад. Ей нравится. Я знал, что так оно и будет. Она очень подвижная, дружелюбная и любознательная девочка и могла бы преуспеть где угодно.

Все это время я избегал CD, который передала для меня Кейти. Он лежит на комоде рядом с нашей с ней фотографией с тех пор, как мы приехали, и я вытащил его из чемодана. Три раза я держал его в руках, намереваясь открыть, но так и не смог заставить себя сделать это.

Сейчас я снова смотрю на диск.

А он смотрит на меня.

На часах больше одиннадцати, и я уже должен спать, но без нее это очень трудно. Последние несколько ночей я провел в кресле.

Откидываю одеяло и залезаю в кровать. Утыкаюсь лицом в подушку и делаю глубокий вдох. Она все еще пахнет ей. Кейти не было в квартире вот уже месяц, а я так и не решился постирать ее наволочку. Я до сих пор сплю в футболке, в которой спала она. От нее тоже пахнет ею, но запах постепенно тускнеет. Иногда я думаю, что его уже совсем не осталось, что он лишь в моем воображении. Я перекатываюсь на спину и пристально смотрю на потолок.

— Кейт, я скучаю по тебе. Очень сильно. Каждую секунду каждого дня я думаю о тебе. Сейчас я собираюсь прослушать твой СD. Я знаю, что буду плакать, но я работаю над тем, чтобы быть сильным и храбрым. — Трясущимися руками я беру конверт, провожу подушечками пальцев по буквам, написанными ее изящным, отчетливым, не похожем ни на чей другой, почерком. Таким же, какой была она сама.