Ким Холден - Оптимистка

Я ни секунды не сомневаюсь.

— Стелла жила бы со мной в Гранте. Я бы сменил специализацию на английский язык и через несколько лет преподавал бы в каком-нибудь маленьком городке, где Стелла росла бы счастливо и в безопасности. — В моих глазах скапливаются слезы. Стоило бы смутиться, потому что меня всегда учили, что мальчики не плачут. Но с Кейти, я — свободен.

Она берет меня за подбородок и поворачивает, пока я не смотрю ей прямо в глаза. Кейти не мигая изучает меня несколько секунд, привлекая мое внимание.

— Сделай это, — командует она. — Ничто не должно стоять на твоем пути, потому что именно такой должна быть твоя жизнь, Келлер. Та маленькая девочка должна видеть своего папочку каждый день. А ты определенно рожден быть учителем.

Кейти не отпускает меня, ожидая ответа.

— Это не так легко, — закрыв глаза, чтобы не смотреть на нее, отвечаю я.

— Посмотри на меня, — приказывает Кейти еще раз. В ее голосе нет злости, только какое-то отчаяние. Ей не все равно. Она заботится обо мне и о том, что я хочу.

Я уже и позабыл, каково это. После смерти Лили никто так не относился ко мне, но даже она никогда не давила на меня слишком сильно.

— Пожалуйста, просит Кейти.

Я так и делаю.

— Воспитание Стеллы станет для тебя сложнейшим испытанием в жизни. Знать, что другой человек полностью зависит от тебя — тяжело, утомительно, беспокойно и страшно. Но... с другой стороны, это весело и наполнит твою жизнь смыслом как ничто иное.

Она слишком эмоциональна. Судя по всему, ей близка эта тема. Кейти опускает руку на колени.

— Ты сама заботилась о своей сестре? — делаю предположение я.

Она кивает. Я жду, когда она будет готова к разговору, так как знаю, что тема сестры очень тяжела для нее.

— У Грейс был синдром Дауна. Умственно она ушла недалеко от Стеллы. У матери были свои заскоки, что делало вопрос воспитания очень... трудным. Поэтому я всегда заботилась о Грейси. Я купала, одевала, кормила ее. Я читала ей книги, играла и водила ее в школу. Когда ей было шестнадцать, а мне пятнадцать, она попала в аварию и не могла больше ходить. После этого Грейси оказалась прикована к инвалидному креслу...

— Вот почему у тебя был минивэн, — прерываю я ее, вспомнив, что она рассказывала мне о нем несколько недель назад.

Кейти кивает и улыбается, радуясь, что я не забыл об этом.

— Да, Олд Блю был оборудован для инвалидов. — Она делает глубокий вдох и продолжает. — Когда мне было восемнадцать, за несколько недель до окончания школы, умерла мама.

Мое сердце разрывается на части, от осознания того, что жизнь бедной девочки была совсем непростой.

— Мне жаль, — все, что я могу сказать.

— Да. — Кейти выглядит задумчивой. — Жизнь всегда была нелегкой для Джэнис Седжвик. Мне нравится думать, что сейчас она в лучшем месте. Что она наконец-то счастлива. Так что все в порядке.

— Где ты жила после смерти матери? Ты говорила, что отца не было рядом.

— В первые месяцы после ее смерти на меня навалилась куча дерьма. После того, как пыль улеглась, я все продала и мы с Грейси сняли жилье у бывшего садовника матери. Ничего особенного, но это место было нашим. Грейси оно нравилось. Это было лучшее время в моей жизни. Мы снимали его до самой ее смерти.

Я откидываюсь на сиденье и просто смотрю на Кейти. Обычно мы почему-то думаем, что знаем людей окружающих нас. Знаем, какие они глубоко внутри. Но то, что я только что услышал, до крайности поразило меня. Женщина, сидящая рядом со мной в самолете — самое непредсказуемое существо, которое я встречал на своем жизненном пути.

— Как ты справлялась все эти годы?

— Обыкновенно. Она была моей сестрой, и я любила ее. Хорошо это или плохо, но я — все, что у нее было.

Именно такого ответа я от нее и ожидал.

— А кто заботился о тебе?

Кейте улыбается, и у нее загораются глаза.

— Гас. Он всегда был моим лучшим другом, живя по соседству. Его мама, Одри, тоже замечательная. Она была и до сих пор остается матерью и для меня с Грейси.

— Он любит тебя. Я думал, что этот парень кастрирует меня прямо по телефону в пятницу вечером. Это было жестко. Никогда не встречал подобных отношений, как у вас с Гасом. Два настолько близких человека и не пара. Мне все еще трудно это осознать.

Она пожимает плечами.

— Не усердствуй слишком сильно. У нас немного странные отношения. Мама Гаса клянется, что у нее родились близнецы и нас просто разделили при рождении, несмотря на то, что он на несколько лет старше. Она взяла одного ребенка к себе домой, а второй просто переехал по соседству несколько лет спустя.

— Могу себе это представить. — Я пытаюсь понять и принять их дружбу, но так тяжело не ревновать ее к Гасу. Я хочу быть той историей, что связывает их. Я хочу знать о ней все. Я хочу быть тем человеком, с которым она делится всем. Я хочу заботиться о ней. Я хочу ее.

Кейти останавливает машину возле моего дома.

— Спасибо за то, что поехала со мной, Кейти, — говорю я, не желая, чтобы она уезжала.

Она отстегивает ремень безопасности и наклоняется, чтобы обнять меня.

— Спасибо, что взял меня с собой, Келлер. Я знаю, тебе было сложно решиться на то, чтобы разделить эту часть своей жизни со мной.

— Только не с тобой, Кейти. Ты придаешь мне мужество, о котором я и не подозревал.

— Я ничего не делала. Оно было в тебе самом, нужно было только найти его, — шепотом поправляет она меня.

Слегка откидываюсь на спинку сиденья, зная, что не могу уйти, не сделав то, о чем мечтал с нашей первой встречи. Я встречаюсь с ней взглядом и обхватываю ее лицо ладонью. Она такая мягкая и так хорошо пахнет. Ее волнистые волосы растрепаны, как всегда, она выглядит чертовски сексуально. Кейти не сопротивляется, поэтому я медленно наклоняюсь и задерживаю дыханье. Когда наши губы встречаются, все мысли и переживания оставляют меня. Все исчезает, кроме нее. Она — все, что я чувствую, слышу, вижу и пробую на вкус. Ее нежные губы двигаются в унисон с моими, а когда она слегка приоткрывает их и наши языки сплетаются в одно целое, мое тело пробирает дрожь. Руки Кейти скользят вверх по моим и она обнимает меня за шею. Ощущения от ее прикосновений вызывают у меня тихий стон. Я не могу контролировать его. Ее касания, вкус — это слишком для меня. Она, должно быть, тоже это чувствует, потому что отодвигается от меня. Я открываю глаза и замечаю, что ее зрачки потемнели, полностью перекрыв характерную для них зелень.

— Пошли ко мне, — говорю я.

— Мне нужно идти, — одновременно со мной восклицает Кейти.

Она тяжело дышит, потому что тоже чувствует это. Она хочет этого.

— Почему ты уходишь?

Кейти смотрит вдаль.

— Потому что я должна.

— Что случилось с той девушкой, которая поучала меня жить настоящим? Потому что, Кейти, я никогда не жил настоящим больше, чем именно сейчас, с тобой.