Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

Шоукросс не сомневался, что в любой редакционной корзине можно найти годную для публикации рукопись или перспективного автора, которому нужно только протянуть руку помощи, чтобы вывести его в люди. Поэтому он каждый год отправлялся в Америку и принимался за поиски. За десять лет Шоукросс открыл с полдюжины новых американских писателей, в том числе сенсационного негра Джеймса Мортона Линси, который стал крупной литературной фигурой.

Рукопись Абрахама Кейди лежала на столе литературного агента как раз в тот день, когда к нему заглянул Дэвид Шоукросс. Агент взялся за нее по рекомендации одного из своих авторов, который вел колонку в газете «Виргиния пайлот», где Эйб работал редактором летного отдела. Рукопись уже отвергли семь издателей по семи разным причинам.

В тот вечер Дэвид Шоукросс, вернувшись к себе в отель «Алгонкин», подсунул под спину полдюжины подушек, повернул поудобнее лампу и разложил курительные принадлежности. Сдвинув очки на кончик носа, он пристроил рукопись в синей папке себе на живот. Когда он переворачивал страницы, сигарный пепел обильно сыпался ему на грудь. Ярый курильщик, отличавшийся к тому же большой рассеянностью, Шоукросс повсюду оставлял после себя следы в виде обгоревших спичек, пепла, прожженных дыр, а иногда — и небольших пожаров в корзине для мусора.

В четыре часа утра он дочитал роман Абрахама Кейди «Братья» до конца. В глазах у него стояли слезы.

Эйб перевел дух и вошел в вестибюль отеля «Алгонкин» — знаменитого прибежища писателей и актеров. Дрожащим голосом он спросил, где остановился мистер Шоукросс.

— Войдите, — услышал он, постучав в дверь номера 408.

Полный, румяный, безупречно одетый англичанин помог ему снять плащ и повесил его на вешалку.

— Да вы совсем еще мальчик, — сказал он, плюхнувшись в кресло, перед которым на журнальном столике лежала рукопись. Он перелистал несколько страниц, посыпая их пеплом, потом поднял глаза на молодого человека, забившегося в угол дивана, и снял очки.

— На одного писателя приходится по миллиону несостоявшихся авторов, — сказал он. — И это только потому, что они слишком упрямы и слишком влюблены в свой текст, чтобы слушать советы. Так вот, на мой взгляд, то, что у вас здесь есть, подает кое-какие надежды, но требует работы.

— Я пришел, чтобы выслушать вас, мистер Шоукросс. Я постараюсь не быть особенно упрямым, но, может быть, я и упрям, не знаю.

Шоукросс улыбнулся: похоже, что парень с головой.

— Я поработаю с вами несколько дней. А остальное будет зависеть от вас.

— Благодарю вас, сэр. Я взял отпуск в газете на случай, если вам понадоблюсь.

— Должен вас предупредить, Кейди, что я делал такие попытки много раз, но далеко не всегда они были успешными. Большая часть авторов не выносит критики. Другие относятся к ней спокойно и как будто понимают, что я хочу сказать, но им не хватает умения сделать то, что нужно, и довести текст до кондиции. Все это очень и очень трудно.

— Попробуйте поверить, что я справлюсь, — сказал Эйб.

— Отлично. Я снял для вас номер на этом этаже. Идите и разложите свои вещи, а потом приступим.

Для Абрахама Кейди это было просто наслаждение. Дэвид Шоукросс продемонстрировал все свои качества, благодаря которым он по праву считался одним из лучших в мире редакторов. Он не переписывал Кейди, а добивался, чтобы тот сам сделал все, на что способен. Большинство авторов не может научиться правильно строить повествование. Загнать героя на дерево и отпилить сук, по которому он туда залез, найти нужный темп, закончить главу в самом захватывающем месте. Переписывать целые куски заново — для всех начинающих авторов это настоящая пытка. Использовать многозначительные детали — в двух строчках обрисовать ситуацию, которую можно было бы размазать на несколько глав. Высказывать собственные мысли, но исподволь, чтобы проповедь не мешала развитию действия.

А самое главное вообще известно мало кому из романистов. Автор должен заранее знать, о чем у него пойдет речь в последней главе, и, так или иначе, понемногу подводить к этому читателя на протяжении всей книги. Слишком часто писатель, начав с хорошей идеи, проносит ее лишь через первые несколько глав, а потом все разваливается, потому что он просто не знает, где же у этой горы вершина.

Все эти три дня Абрахам Кейди внимательно слушал и спокойно, без обиды, переспрашивал. Вернувшись в Норфолк, он принялся переписывать роман. Переписывать, переписывать и еще раз переписывать — вот что, по словам Шоукросса, отличает настоящего писателя от несостоявшегося автора.

Морис позвонил ему в редакцию.

— Эйб, тут тебе пришла телеграмма.

— Прочитай ее, папа.

— Хорошо. Тут говорится: «Рукопись получил и прочел. Хорошая работа. Буду рад напечатать ее немедленно. Поздравляю и желаю всего наилучшего». И подпись — Дэвид Шоукросс.

Роман Абрахама «Братья» встретил в Англии отличный прием. Старик Шоукросс в очередной раз выиграл, поставив на темную лошадку. Сюжет был несложен, автор еще не слишком опытен, но книга задевала за живое. Из романа следовал вывод, что западные страны предали республиканскую Испанию и что поэтому вскоре будет большая война. За дипломатическое бесстыдство будет заплачено кровью миллионов англичан, французов и американцев.

В Америке «Братьев» выпустило издательство, которое первоначально отвергло книгу (на том основании, что она не содержит никакой важной идеи), и она получила еще более горячее признание, потому что вышла как раз накануне Второй мировой войны.

«После мюнхенского сговора папа изо всех сил старался вызволить наших родственников из Польши, но это было невозможно. Кроме его отца и двух братьев, там оставалось еще около тридцати двоюродных братьев и сестер, теток и дядей. А потом Германия напала на Польшу. Это был кошмар. Мы ненадолго вздохнули с облегчением, когда Советский Союз занял восточную половину Польши, где находилось местечко Продно. Но когда Германия напала на Россию и в Продно пришли немцы, никаких надежд больше не осталось.

Отношение папы к фашизму за это время изменилось. Гибель Бена и страх за своих родственников сделали из него борца. Когда я решил отправиться на войну, я знал, что для родителей это будет тяжелым ударом. Но ждать я не мог.

Осенью 1941 года я вступил добровольцем в Королевский воздушный флот Канады, чтобы попасть в Англию и присоединиться к эскадрилье „Орел“, состоявшей из добровольцев-американцев. Как и в эскадрилье Бена в Испании, здесь собрались отчаянные ребята. Многие вскоре стали знаменитыми асами-истребителями. Самое смешное то, что кое-кого из них уволили из авиации США за неспособность летать.