Наталия Доманчук - ЮАР наизнанку

Да, если вы вдруг спросите у гида или любого прохожего «что бы еще посмотреть?» вас сразу спросят: «А по винному маршруты вы ездили?»

Вокруг Кейптауна раскинулись уникальные виноградники и винные заводики, имеющие многолетнюю историю и славу. Поэтому прежде чем рассказать о нашем дегустационном приключении, отмечу, что в Южной Африке производят, на мой взгляд, одни из самых лучших вин в мире. А некоторые сорта – абсолютно вне конкуренции и попробовать их можно только здесь. Жаль, что их практически не поставляют в Россию.

Итак, рано утром мы выехали по направлению в Стелленбош. Городок уникален и является южноафриканским Оксфордом. Здесь живет множество студентов. Тут главный африканерский университет страны. Особая достопримечательность – «Старый магазин», где можно купить сувениры разных столетий и куда заходит всякий турист.

Но наша цель – дегустация вин. Вот они, легендарные виноградники. Они напоминают гигантские братские могилы или кладбища. Каждая лоза подвязана к деревянному кресту. Такое впечатление, особенно зимой, что поля заставлены крестами.

Мы заходим на винодельческую фирму. Знакомимся с владельцами, осматриваем погреба и производство. Пробуем Шардоне, Савиньон Бланк, Шенин Бланк, Каберне и Порто, Пинотаж и Шираз, а самое главное – первое шампанское, произведенное здесь в Южной Африке. Изумительно. Ничуть не уступает французскому, лишь только называться шампанским не имеет права.

Едим дальше. Другая ферма, другой вкус вина. Рядом продают горячий хлеб и сыр. Вообще хлеб в Южной Африке едят только черное население. И едят его очень много. Но это самый обычный, белый хлеб – пушистый, как вата и такой же безвкусный. Они едят его с маслом и джемом или с дешевой колбасой. Темный, вкусный хлеб продается в упаковке по семь-восемь кусочков и стоит такая упаковка больше двух долларов. Он очень непопулярный. На этой же ферме знают толк не только в вине но и в хлебе и сыре. Хлеб черного цвета с орешками и семечками тает во рту. Различные сорта сыра – отличная закуска под вино. На второй ферме можно было искупнуться в бассейне и устроить пикник на траве.

Едим дальше. Еще одна ферма, другие сорта вин, козий сыр и ароматный ржаной хлеб.

Далее – другие фермы и так до самого вечера. К гостинице мы прибыли в шесть часов. Самое время подкрепиться. Рядом с отелем на берегу океана очень симпатичный ресторанчик. Заходим, садимся у окошка и заказываем. Муж заказал пасту (макароны) с морепродуктами и чуть не проглотил язык. Сказал, что такой вкуснятины нигде не ел. Я заказала кусок мяса – говядина под белым грибным соусом. Друзья заказали пиццу с кальмарами и эспетаду. Это мясо с овощами (или без) на большом вертикальном шампуре. Подается с печеной картошкой и соусами.

Потом мы прогулялись по городу. Гулять по Кейптауну нам понравилось – в Йоханнесбурге мы себе такого позволить не можем. Поздно вечером, когда мы уже направлялись в гостиницу, мы заметили небольшой, но очень уютный ресторанчик. Вход в ресторан пролегал через небольшую калитку, усыпанную цветами и зелеными листьями. В самом центре – небольшой фонтан с цветомузыкой, и маленькие столики вокруг него. «Почему бы нам просто не посидеть и не получить удовольствие?» – спросили наши друзья. Мы сразу направились туда. Нам предложили столик на четверых и принялись брать заказ. Мужчины решили взять одну порцию креветок (один килограмм) на двоих, а мы с Шурой заказали кофе с тортом.

Официант строго посмотрел на Игоря и спросил:

– А вы что будете?

– Я буду креветки. Мы поделимся с другом, – объяснил наш друг.

– Сожалею, но у нас в ресторане такие правила, что нельзя делиться. Вы тоже должны себе заказать креветки, если хотите кушать.

Такого «обслуживания» мы, честно говоря, не ожидали. Мы попытались объяснить официанту, что не голодны, что буквально пару часов назад ели, и что нам просто хочется посидеть, поболтать на свежем воздухе, в прекрасной компании. А креветки – это так, для души. Официант сделал каменное лицо и опять повторил свою песнь: – У нас нельзя делиться.

Находиться в этом ресторане сразу расхотелось. Мы встали и ушли в гостиницу.

Было неприятно само обращение. Вообще мы заметили, что в Кейптауне, наверное, потому, что белого населения большинство – отношение к нему совсем другое, нежели как в Йоханнесбурге. Нет уважения к белому человеку. В магазине, где мы покупали прохладительные напитки, нам успели нахамить, в ресторане не разрешили делиться едой. В Йоханнесбурге сервиз такой, что мы действительно расслабились. И вот сейчас поняли, что зря.

На следующее утро мы отправились в обратный путь – домой, в Йоханнесбург. С самого утра небо затянулось, а к десяти часам пошел дождь. В аэропорту нам сказали, что все рейсы отменены и предложили посидеть в ресторанчике. Пять часов мы провели в аэропорту, а дождь останавливаться не собирался. Мы уже решили, что скорей всего останемся еще на один день в Кейптауне, но нам сообщили, что на наш рейс начинается посадка. Все пассажиры других самолетов наш провожали как в последний путь. На наши вопросы: «А вы уверены, что погода летная?», «А почему другие самолеты не летают?» нам только улыбались и успокаивали: «Все будет хорошо».

Когда мы сели в самолет и пристегнули ремни, командир экипажа сказал следующее:

– Дорогие пассажиры, в Кейптауне сегодня такая погода, какой не было четырнадцать лет. Видимость очень плохая, но мы постараемся взлететь. Пристегните, пожалуйста, ремни. Приятного полета.

Еще бы сказал: – Прощайте, помолитесь за меня, если выживите… Наше состояние понять было просто – мы были в шоке. Сразу вспомнили все грехи, перед глазами стали проноситься куски жизни: вот я маленькая, вот пошла в первый класс… И тут я посмотрела на мужа. Он сидел как герой и читал журнал. Я иногда удивляюсь его спокойствию и, когда вижу такой отрешенный взгляд, мне хочется его убить. Но тогда было не самое подходящее время – за меня это мог сделать пилот самолета.

Мы начали взлетать – самолет трусило так, что если бы я не вцепилась в кресло и не держалась бы за него и руками и ногами – вполне могла бы получить сотрясение того, чего у меня нет – мозга. Потом вспомнилось, как называются авиалинии, которым мы летим и окончательно поняла, что они действительно означают «Один полет». Правда, умирать совсем не хотелось. Кое-как мы взлетели, самолет продолжало пошатывать, но уже не так сильно и весь полет мы летели очень низко. Когда мы приземлились, я сама себе пообещала, что этими авиалиниями я больше никогда в жизни не полечу. И обещание свое пока держу.

Наше второе путешествие по этой провинции было всего полгода назад. Мы давно хотели посмотреть достопримечательности на юге страны.