Сэмюель Батлер - Путём всея плоти

Примерно так относились к моисеевой космогонии более или менее образованные молодые люди пятьдесят, сорок и даже двадцать лет назад. Поэтому борьба с маловерием не могла предоставить честолюбивому молодому священнослужителю сколько-нибудь вдохновляющего поля деятельности; к тому же и церковь тогда ещё не начала заниматься той работой, которую она потом столь широко развернула среди городской бедноты. Тогда эти труды были целиком отданы на попечение тех, кто наследовал братьям Уэсли [57] Джон Уэсли (1707–1791) и Чарльз Уэсли (1707–1788), англиканские священники, основатели методистского движения в недрах англиканской церкви. В числе основных видов деятельности методистов — забота о социально незащищённых, создание небольших групп для материальной и духовной взаимопомощи. — без особого сопротивления, но и без особой поддержки со стороны церкви. Впрочем, в нехристианских странах шла более или менее энергичная миссионерская работа, но Теобальд никогда не ощущал в себе призвания к миссионерству. Кристина же не раз предлагала ему заняться именно этим и уверяла его, каким несказанным счастьем было бы для неё стать женой миссионера и разделять с ним все опасности; они с Теобальдом могли бы даже стать мучениками; разумеется, они приняли бы мученичество одновременно; рассматриваемое из беседки приходского сада, да ещё в столь отдалённой перспективе, мученичество не выглядело мучительным, но зато сулило блестящее будущее на том свете или, по крайней мере, посмертную славу на этом — даже если допустить, что не произойдёт чуда, которое вернёт их к жизни, — а такие вещи с мучениками иногда случались. Теобальд, однако же, энтузиазмом Кристины не заразился, и тогда она направила своё религиозное рвение против римской церкви — врага более опасного, чем даже язычество, если такое вообще возможно. Борьба с римским католицизмом тоже могла принести ей и Теобальду венцы мучеников. Правда, как раз в те времена римская церковь вела себя довольно смирно, но это было затишье перед бурей, Кристина была в этом совершенно уверена, и её уверенность зиждилась на вещах более глубоких, чем просто доводы разума.

— Мы с тобой, Теобальд, любимый, — восклицала она, — будем всегда правоверными. Мы будем твёрдо стоять на ногах и поддерживать друг друга до самого нашего смертного часа. Бог в милости Своей не допустит, чтобы нас сожгли заживо. Но может быть, и допустит. Господи, — и она молитвенно возводила очи горе, — сохрани моего Теобальда, или уж сделай так, чтобы его обезглавили.

— Дорогая моя, — хмурясь, отвечал Теобальд, — не будем раньше времени впадать в ажитацию. Когда грянет час испытаний, мы окажемся лучше всего подготовлены встретить его, если станем вести тихую, неприметную жизнь в самоотречении и посвящении себя славе Божией. Будем же молиться, чтобы Богу было угодно сподобить нас молить Его о даровании нам такой жизни.

— Дорогой мой Теобальд, — восклицала Кристина, промокая платком готовую скатиться слезу, — ты прав, как всегда. Да, будем самоотверженны, чисты, праведны, правдивы в слове и деле, — и, говоря так, она воздевала руки и очи к небесам.

— Дорогая моя, — вторил ей её возлюбленный, — мы и доныне старались быть такими; мы люди не от мира сего; будем же бдеть и молиться, чтобы оставаться такими до конца.

Всходила луна, в беседке становилось сыро, и они откладывали построение планов на более благоприятные времена. Случалось также, что Кристина рисовала картины, в которых они с Теобальдом претерпевали поругание от едва ли не каждого встречного, выполняя какую-нибудь великую задачу, которая преумножит честь и славу Спасителя и Искупителя. Ради этого она пошла бы на всё. И всегда, всегда эти её видения увенчивались некой сценой коронации там, в золотых небесных высотах, где Сам Сын Человеческий возлагал венец славы на главу её посреди ангельских и архангельских воинств, взирающих на неё с завистью и восхищением — и тут уже не было места даже Теобальду. Если бы существовало в природе такое существо, как Маммона Праведности, Кристина, безусловно, поклонилась бы ему. Её папа и мама — люди, несомненно, высоких достоинств, и со временем они обретут небесные жилища, где им будет в высшей степени комфортно; и также, разумеется, её сёстры; может быть, даже и братья; но для неё самой — она чувствовала это всей душой — готовилось в Небесах нечто несравненно более высокое, и она не имела права упускать эту будущую судьбу из виду. Первым шагом на пути к ней будет брак с Теобальдом. Впрочем, при всех романтических полётах религиозной фантазии, Кристина была девушка добрая и благодушная, так что, выйди она за какого-нибудь благоразумного мирянина — ну, скажем, за хозяина гостиницы, — из неё могла бы получиться хорошая домовладелица, вполне заслуживающая уважения своих постояльцев.

Так протекала жизнь Теобальда помолвленного. Обручённые преподносили друг другу маленькие подарки, устраивали маленькие сюрпризы без числа. Они никогда не ссорились, ни он, ни она не заглядывались на сторону. Миссис Оллеби и будущие свояченицы обожали Теобальда, несмотря на то, что, пока он помогал мистеру Оллеби (а он, разумеется, делал это теперь не за деньги, бесплатно и безвозмездно), разыграть карту другого дьякона было невозможно; впрочем, двое из сестёр сумели-таки найти себе женихов ещё прежде, чем Кристина вышла замуж, и в обоих случаях Теобальд играл роль подсадного слона. Кончилось тем, что из семи дочерей незамужними остались только две.

Прошло три или четыре года, и старый мистер Понтифик свыкся с мыслью о том, что его сын помолвлен, и стал смотреть на это обстоятельство как на одно из тех, с которыми надо смиряться хотя бы просто из уважения к обычаю. Весной 1831 года, спустя более чем пять лет с того дня, как Теобальд впервые появился в Кремпсфорде, в колледже неожиданно открылась вакансия на один из лучших бенефициев, причём два других стипендиата фонда с большим, чем у Теобальда, стажем, по разным причинам от него отказались, что тоже было неожиданно. Тогда этот бенефиций — с жалованием не менее 500 фунтов в год плюс удобный дом с садом — был предложен Теобальду и, разумеется, принят. Тогда и старый мистер Понтифик — опять-таки неожиданно — расщедрился и одарил сына и невестку десятью тысячами фунтов в пожизненное пользование, с передачей оставшейся после их смерти суммы тем из их потомства, кого они пожелают назначить наследниками. В июле месяце 1831 года Теобальд и Кристина стали мужем и женой.

Подобающее количество изношенной обуви было брошено в карету, уносившую счастливых новобрачных из приходского дома [58] Старинный английский свадебный обычай. , и вот она свернула за угол на околице Кремпсфорда. Ещё двести — триста ярдов она ползла мимо ельника и затем окончательно скрылась из вида.