Геннадий Аксенов - Бажоный [Повесть]

— Ты че завелся, че завелся-то с утра? Бутылку что ли выпил? — прикрикнул на него Нифон. — Твоего ли ума тут дело?! Поставим на топтыгина капкан — сам к нам попадет, а уж мы с него шкуру сдерем. Ешь быстрей и иди на перехват — олени выпущены.

Яшка умолк и, быстро поев, вышел в ограду, где его ждали собаки. Хотя он и был небольшого роста, но широкая спина и бычья шея убеждали в его физической силе. Однако Нифону Яшка подчинялся беспрекословно.

Следом за Яшкой отправились в путь и Нифон с Васильком.

— Пойдем, Васька, к реке. Фетель-то мы вчера так и не проверили, — сказал Нифон.

Но все мысли Василька были о том, как бы заставить Нифона поставить капкан на медведя. Какой деревенский мальчишка не мечтает добыть топтыгина, а тут безо всякого риска можно шкуру хозяина тайги заполучить. Другого такого случая может и не быть. А рыба из фетеля никуда не денется.

Василек нехотя забрел в воду и палкой нащупал в мешке несколько рыбин. «С таким уловом мы провозимся долго, — размышлял он. — Времени на капкан не останется. Не сегодня-завтра нарочный за мной придет: тетка из Тулы приехала. Так и не узнаю, как на медведя капканы ставят».

И парнишка пошел на хитрость.

— Сегодня пусто, дядя Нифон.

— Странно! Ты лучше пошуроди палкой-то, нащупаешь!

Василек сделал вид, что еще раз проверил фетель, тыча в мешок, и выбрел из речки на берег.

— Семга сейчас копует и идти должна, — размышлял куривший Нифон. — Может, кто из деревни приходил и перегородил речку ниже? Рыба дальше и не пошла, стала к нему в сетку ловиться. Сходить что ли в низовье посмотреть, Васька?

— Дядя Нифон, капкан некогда будет ставить.

— Капкан? Какой капкан? Ах да, на медведя! Обнаглел зверюга, совсем распоясался. Да, капкан-то тяжелый, а оленей подвезти — нет. Когда-нибудь в следующий раз поставим.

— А мы его на жерди понесем, — мигом притащил парнишка крепкую сухую жердину.

— Ну давай понесем, коли охота, — покладисто согласился Нифон.

Пролив сто потов, донесли они тяжелый капкан до туши лося.

— Протри салом зубья, пружины, пробой, скобу, цепь и портно, — распорядился Нифон закуривая.

Василек с радостью принялся за дело. Пока он протирал заржавевший капкан, Нифон, накурившись, обгородил лосиную тушу забором, оставив лишь небольшой вход. В него и поставили капкан, замаскировав его мхом, и пошли за оленями.

— Дядя Нифон, а что если собаки попадут вместо медведя? Голодные ночью пойдут мясо есть и попадут.

— Дак они ж не дуры, видели мы капкан ставили.

— А Яшкины собаки не видели, — не унимался Василек.

— Попадут — дак пристрелим, разговору-то куча.

И в эту ночь Василек долго не сомкнул глаз: все ждал — вот-вот заревет попавший в капкан медведь. В лесу стояла тишина.

— Что, Вашка, глаза крашные? Ночь не шпал? — посмеивался над ним утром Яшка. — Иди, мишка в капкане шидит, тебя дожидаетша.

Нифон с Васильком, пересчитав, выпустили стадо и пошли к лосю. И диву дались: до чего смышленый зверь оказался. В проход, где стоял капкан, не пошел, а разобрал забор и проник в ограждение сзади. Тяжелую голову лося медведь бросил в капкан, он и захлопнулся. А самой жирной и мягкой задней частью лося зверь полакомился.

Нифон побагровел от злости.

— Не поймать нам его, Васька: слишком мудрый и хитрый этот топтыгин. Если б ему вместо когтя палец, так он и стрелять бы стал. Зря валандаемся.

— Дядя Нифон, ну еще разок капкан насторожим! — взмолился Василек. — Я все сделаю, помоги пружины сжать.

— Насторожить можно, но пустое это занятие. Зверь понял, что мы замышляем.

Однако Нифон, все же заделав отверстие, разобранное в заборе медведем, укрепил его кольями. А в оставленный проход они с Васильком прикатили толстый лиственничный чурбак. И Василек обухом топора забил в него пробой от цепи с капканом и, набрав в подол рубахи на стороне ягеля, замаскировал им капкан и следы.

Этот день прошел без происшествий.

А когда олени потянулись на ночь в чум, пастухи вновь заговорили с парнишкой о своем — съездить в деревню.

— Из тебя, Вашка, получитша хороший, шмелый паштух. В лешу лучше мужиков разбираешьша, — польстил ему Яшка.

— Собаки тебе помогут, — заверил его Нифон. — Постарайся только поладить с ними.

И Василек вечером не раз выбегал из чума, вынося собакам кости и куски жареного мяса. Тайгу он уже смело трепал за загривок. И другие собаки признали, не рычали на него, а как хозяину уступали дорогу. А как он боялся их вначале! Казалось, в любой момент нападут на него всей сворой.

«А волки где они? Ими и не пахнет. Следов их даже не видели, — успокаивал себя парнишка. — Про них больше выдумывают пастухи, одурачивая председателя».

Ночь прошла тихо: топтыгин не давал о себе знать. Утром, выполняя свою обычную обязанность принести воды, Василек отправился к ручью. Возвращаясь обратно, он увидел, что в ограде мечутся два крупных оленя. Все олени стоят спокойно, а эти носятся вдоль изгороди, отыскивая выход.

Василек сказал об этом пастухам.

— «Дикари»! — разом воскликнули они, схватив ружья, раздетые выскочили из чума.

Почти одновременно прогремели два выстрела. Василек, ничего не понимая, тоже выбежал с ружьем.

— Опоздал, охотник, — захохотали пастухи, показывая на убитых оленей. — Бросай ружье и неси скорей ведро.

Перелив воду в чайник и кастрюлю, Василек принес ведро и подал его Нифону. Тот наклонился над убитым оленем и перерезал ему ножом глотку. В подставленное ведро хлынула кровь.

Это же он проделал и с другим оленем. Крови налилось больше чем пол ведра,

Вернувшись в чум, пастухи устроились на корточках и примялись, черпая алюминиевыми кружками, пить парящую красную, вязкую жидкость.

— Кровь жирная, ешти не надо. Пей, Вашка, — предложил Яшка.

— Кровь не пьешь, мерзнуть будешь, болеть будешь, поддержал его Нифон.

И Василек решил попробовать. Он смело глотнул соленую, теплую жидкость, но уже через минуту выбежал из чума, и его стошнило.

Пастухи беззлобно посмеялись над ним. А затем засобирались в дорогу.

— Оставляем тебе в помощники Тайгу, Шалого и Серого. Всех бы оставили, но остальные убегут от тебя следом за нами. Тайга — сука молодая, будет тебя слушать. А кобелей пинай, подчиняться будут. Ворон самый умный, но он не останется. Если топтыгин в капкан попадется и будет реветь, стреляй в отверстие, не выходя из чума, а сам к нему не суйся, — поучал Василька Нифон. — Больно хитрый он, притворится мертвым, а как ближе подойдешь — злость и ярость у него вспыхнут мгновенно. Пусть лучше сутки-двое посидит, а там приедем и одним выстрелом тебе шкуру медведя добудем. Только навряд ли это случится. Он занят сейчас: берлогу к зиме готовит и не подходит ни к чуму, ни к туше лося. И еще, увидишь «дикарей» стреляй. Иначе уведут за собой полстада. Придешь к толстой сосне у ручейка и сиди с собаками — олени сами к тебе подойдут. Повернешь стадо и гони в чум. А завтра выпустишь оленей в западные ворота и перехватишь на другом бору. Если не всех в ограду загонишь, ничего. Из лесу никуда не денутся. Через день-другой вернемся из деревни — всех соберем.