Ирина Семина - Счастье сейчас и всегда

— Немного. Всего лишь обрести покой, — ответил Путник.

— Все мы об этом мечтаем. Но сейчас ты нарушаешь покой многих из нас, — возразил мужчина.

— Не беспокойтесь. Я уже не тот, что был. Я многое понял. Я был бунтарем, а теперь больше всего ценю равновесие. Я не претендую ни на что свое — здесь больше нет моего, потому что и я — другой. Может быть, только воспоминания…

— Где ты собираешься жить? — настойчиво спросил мужчина.

— Я построю себе дом — там, где есть место. Или куплю свободный. Если не получится — сниму угол, на первое время, пока не устроюсь основательно.

— Не держишь ли ты камня за пазухой? — выкрикнула из толпы немолодая женщина. Путник вспомнил ее, когда-то они с ней были в очень непростых отношениях.

— Не держу, — улыбнулся Путник, снимая с плеча котомку и распахивая плащ. — Я открыт перед вами, люди! Почувствуйте меня! Во мне нет ни обид, ни претензий, ни желания кому-то что-то доказать. Я уже все себе доказал. Только Свет и Любовь — то, чем я по дороге наполнял свою душу. И это все, чем я могу поделиться с вами.

— А подалки ты не плинес, фто ли? — спросил его какой-то мелкий голопузый пацан с замурзанной мордахой.

Действительно… как же он не подумал о подарках? Но тут же вспомнил смеющееся лицо в конопушках («придумай себе жизнь!») и обрадовался:

— Ну как же не принес? Целую котомку!

Он развязал котомку и раскрыл ее пошире.

— Это Яблоки Радости! Тут много, хватит всем! Угощайтесь, берите, пробуйте! И пусть радость войдет в ваш дом!

И вслед за пацаном, который первым вгрызся в сочную мякоть, люди стали один за другим подходить и брать яблоки.

— Приветствуем…

— В добрый час!

— Благодарствуйте…

— И впрямь, чудные яблочки…

— С возвращением…

— С прибытием, стало быть, домой!

Лица расцветали улыбками. Кто-то уже пожимал ему руку, кто-то хлопал по плечу. А он смотрел поверх голов, в небо, и впервые за весь свой долгий путь плакал.

Он был дома. Он завершил круг. Он вернулся к себе и наконец-то обрел покой.

И вновь мы с Эль сидим, отдыхаем и обсуждаем разные аспекты Счастья.

— Если Счастье дается нам при рождении, как детское приданое, то как и куда оно девается потом? — рассуждала я. — Ведь дети абсолютно счастливы!

— Ну, не совсем так, — поправила меня Эль. — Когда ребенок голоден, или ему холодно, или одиноко, он искренне несчастен. Вспомни, как он горько плачет, призывая маму, которая накормит, напоит, согреет и приласкает.

— Эльфи, но тогда получается, что несчастье — это обычное состояние человека? — поразилась я.

— А вот и нет! — возразила Эльфика. — Счастье — это обычное состояние. А несчастье — временное. Нужно что-то поправить, и опять будет Счастье.

— А если нельзя поправить? Если не получается?

— Разве так бывает? — удивилась Эль. — Если есть твердое намерение и направленное действие, то результаты будут обязательно!

— А если от человека ничего не зависит? Если судьба такая? — не унималась я. — Как говорится, отягощенная карма?

— Карма??? Ну, знаешь ли! — возмущенно всплеснула руками Эльфи. — А с кармой-то кто должен разбираться, Пушкин, что ли? И вообще, запомни раз и навсегда: не Карма над человеком хозяйка, а человек над Кармой!

ила-была девица Карманова. Собственно, девицей она считалась не по возрасту (далеко-о-о-о не пионерскому!), а по убеждениям. К мужчинам она относилась с кротостью медицинской сестры: «Ах, вы такие милые! — думала девица Карманова. — Но нам не суждено быть вместе. Карма у нас такая. Родовая, фамильная».

Наверное, вы уже догадались, что девица Карманова была помешана на карме. А поскольку карма — субстанция незримая и неощутимая, ее надо постоянно придумывать, подпитывать и обосновывать. Поэтому жизнь девицы Кармановой была наполненной и насыщенной! С утра до вечера она усердно и увлеченно ковырялась в себе, выискивая крупицы кармы. Месторождение было скудное, поэтому частенько приходилось факты подтасовывать и даже притягивать за уши. Уши трещали, факты пищали, но девица Карманова была очень добросовестной. В подтасовке фактов она так поднаторела, что ее даже местные аферисты, фокусники и политики инстинктивно обходили за версту — конкурировать с ней было бессмысленно и бесперспективно.

Зато когда девице Кармановой удавалось найти драгоценную крупинку Кармы, она вдохновенно отмывала ее, полировала до блеска, нанизывала на Нить судьбы и периодически демонстрировала это кармическое ожерелье тем несчастным, кто неосторожно и по недомыслию соглашался ее послушать.

Надо ли говорить, что ни мужа, ни детей у девицы Кармановой не наблюдалось? Редкие мужчины, забредавшие в жизнь девицы Кармановой, чувствовали себя так же неловко и неуютно, как олигарх в метро. Соревноваться по значимости с кармой было трудно и даже невозможно, поэтому рано или поздно мужчины осознавали свое ничтожество по сравнению с ней и тихо уходили, стараясь не хлопать дверью, чтобы не спугнуть полет мысли истинного Мастера.

А девица Карманова с маниакальным упорством и вдохновением Микеланджело продолжала кармический труд, начатый еще ее бабушкой и мамой. Карма росла, набирала силу и выглядела все более массивной и угрожающей, и даже как будто материальной.

Если вдруг одолевали сомнения (а это бывает даже с самыми верными адептами!), девица Карманова обращалась к любимому автору, по книгам которого быстренько диагностировала себе какую-нибудь кармическую заморочку позаковыристее, — и с новыми силами начинала лепить Карму. В совсем уж тяжелых случаях бежала на какой-нибудь психотренинг, где под шумок можно было и чужой кармы хватануть пригоршню-другую.

Но вот однажды с девицей Кармановой произошел буквально несчастный случай. Или же, напротив, кармический? В руки ей попалось пособие под названием «Вот вам точка опоры» авторства некоей Лисси Муссы. Девице Кармановой так понравилось, что там было написано, что она тут же захотела сама попробовать поволшебить. И у нее сразу стало получаться! А потом пошло-поехало! В глазах появился блеск, на щеках — румянец, на губах — улыбка. Пришлось завести визитки, потому что у нее стали часто спрашивать телефончик. О Карме девица Карманова даже не вспоминала.

Заброшенная и забытая Карма сначала не поняла. Потом удивилась. Потом возмутилась. А потом, подобно статуе Командора, предстала перед девицей Кармановой во всей своей грозной красе.

— Доколе? — возопила Карма. — Доколе ты будешь тратить время на какие-то непонятные ритуалы и подвиги, когда ты еще не отработала тяжкую вину троюродного племянника твоего прапрадеда в тысяча восемьсот замшелом году??? Кто, по-твоему, за это должен расплачиваться?