Фэй Уэлдон - Жизненная сила

— Жизнь женщины ужасна, — заверил Лесли Бек, — когда единственное, что она может сделать для мужчины, — исправить грамматические ошибки в его письме. Вот что я тебе скажу, Нора: мы не будем обсуждать твои и мои чувства. Это слишком скучно и банально. Мы просто будем заниматься каждый своим делом и посмотрим, что из этого выйдет.

— Надо ли завтра сопровождать тебя на строительную площадку? — спросила я. — Должен же кто-то делать записи во время осмотра. Письма я уже привела в порядок, но, по-моему, этого недостаточно.

— Неплохо, — поощрительно отозвался Лесли Бек. — Стоит жизненной силе найти отверстие величиной с булавочную головку, и она хлынет в него потоком, как вода, размывшая трещину в плотине в старых фильмах. Надеюсь, ты не боишься высоты.

Той ночью мне приснился Лесли Бек. Разрушающиеся плотины здесь были ни при чем. У каждого своя система образов. Мы находились внутри шара, наполненного горячим воздухом, и поднимались все выше в темно-синий эфир, где тучи громоздились волнами и бились о сферу шара. Я так ворочалась во сне, что разбудила Эда, который до этого спал крепким сном невинности, и мы занялись любовью, и он даже встал, чтобы включить свет, настолько распалила его моя вновь обретенная чувственность, порожденная, кстати сказать, навязчивым, по незримым присутствием Лесли Бека, в объятия которого Эд сам меня толкнул. Порой я подолгу размышляю о мужчинах и их якобы собственнических чувствах по отношению к женщинам. Похоже, кое-кто из них не прочь поделиться своей собственностью.

Но на самом деле у меня не было причин сетовать на Эда, а тяга к Лесли была алчностью — алчностью младенца, жившего во мне. По случайному совпадению на следующее утро я получила письмо от Элисон. У меня есть сестры-близнецы, Элисон и Эйлин, годом моложе меня. Обе живут в Сиднее. Они проводят все время в кругу семьи, катаясь на яхте по гавани, потягивая белое вино в тени виноградных лоз. Мещанки. Я презираю их и завидую им, люблю их и ненавижу. Элисон собиралась на лето домой и планировала пожить у меня. Я сразу отмахнулась от этой мысли, даже не поговорила о сестре с Эдом. Уходя на работу, он трижды поцеловал меня. Зачем?

В то утро, собираясь в контору «Эджи, Бек и Роулендс», я надела джинсы и туфли без каблуков. Колин, который недавно получил водительские права, подвез меня до вокзала, что привело меня в ужас и в то же время успокоило — но, кажется, я обещала как можно реже упоминать о детях? К одиннадцати я прибыла вместе с Лесли на строительную площадку, надела каску и принялась делать записи. За последние несколько месяцев старинные здания, где раньше размещались конторы адвокатов, были снесены до основания, и за импровизированными оградами из элегантных парадных дверей, на которых еще сохранились начищенные медные ручки, бродили антиквары, восхищенно перебирая деформированные люстры и потолочную лепнину, паркетины черного дерева, потрескавшиеся задние стенки каминов, голландскую плитку, — в те времена строители любили уничтожать подобные вещи, не понимая, что им уготовано большое будущее.

Из двух гигантских призм из стекла и стали, которым предстояло занять место крепких, приземистых викторианских особняков, одна уже достигала высоты двадцати восьми этажей; в целом строители заметно отставали от графика. Для выяснения причин и устранения любых препятствий призвали Лесли, неутомимого борца в мире строительства. Целые этажи были уже арендованы компаниями, нуждающимися в респектабельном лондонском адресе. Их гибкие, жадные, холеные представители присутствовали на собрании; они тоже привезли с собой молодых женщин, задачей которых было записывать решения на пленку или в блокнот. Вместе с нашими боссами мы поднялись в лифте, напоминавшем шахтерскую клеть, на деревянный настил четвертого этажа и почему-то сочли это привилегией. Отсюда открывалась вся площадка. На востоке поблескивал купол собора Святого Павла, на западе реял флаг Букингемского дворца, возвещая, что сегодня королева дома; по какой-то акустической прихоти слышен был рык львов из Риджентс-парка на севере. Обзор с южной стороны почти полностью заслонял Лесли Бек, очутившийся в своей стихии.

Это сборище целеустремленных и властных мужчин вовсе не казалось мне шайкой злодеев, хотя Эд, Винни, Сьюзен и в меньшей степени Розали и Уоллес сходились во мнении, что плох всякий человек, занятый сносом старинных зданий и строительством новых. Предполагалось, что, работая в «Эджи, Бек и Роулендс», я имею дело с приземленными и безнравственными людьми, но несколько недель, проведенных в таком обществе, мне не повредят. Вероятно, если бы я задержалась там надолго, мои взгляды изменились бы, ибо я сталкивалась преимущественно с образованными, вежливыми и дружелюбными людьми, а эта группа в защитных касках, стоящая на одном из этажей недостроенного здания, казалась озабоченной прежде всего вместимостью автостоянок, транспортными пробками, густонаселенностью района и тем, впишется ли новый комплекс в общий архитектурный ансамбль. Лесли держал в голове уйму цифр, производил впечатление непогрешимой вычислительной машины, к нему постоянно обращались за помощью.

— Лесли, а что вы скажете о…

— Лесли, как, по-вашему…

— Мистер Бек, какого вы мнения…

И Лесли с неизменной находчивостью, уверенностью и непринужденностью сразу высказывал четкое мнение. Я гордилась им. Ветер свистел в балочных перекрытиях под нашими йогами. Все происходящее казалось мне осмысленным и разумным — те, кто непосредственно участвует в процессе строительства, всегда убеждены в своей правоте. Возможно, мы строили здание не так и не там, снеся то, которое было незаменимо, — не важно.

Постройка зданий приносит человеческим существам такое же удовлетворение, как приготовление ужина. Пещерные люди расчищали пещеры и выцарапывали рисунки на стенах, лесные дикари строили шалаши из веток, обитатели болот возводили жилища на сваях, эскимосы резали лед, складывали из ледяных блоков дома и жили в них. Строительство — столь же естественное занятие для мужчин, как приготовление пищи — для женщин. (Закончив этот дискриминирующий и дезинформирующий отрывок рукописи, я хотела бы привлечь ваше внимание к другому: очутившись в какой-нибудь неразвитой стране, оглядитесь по сторонам и вы увидите, что именно женщины таскают кирпичи, рубят деревья, строят шаткие жилища, а мужчины просто сидят и глазеют, одурманенные спиртным, наркотиками или депрессией; но я рискну утверждать, что виной тому упадок здорового образа жизни и угнетающая сущность капитализма, а не какой-нибудь изъян мужчин по сравнению с женщинами, поэтому забудьте обо всем, что я сказала.) Позвольте лишь добавить, что, находясь на высоте одной седьмой здания, я исполнилась убежденности, что эти мужчины в серых костюмах — порядочные люди, занятые мужским делом, как и полуголые татуированные рабочие на лесах, а мне, слабой женщине, положено слушать их, молчать и делать записи.