Наталья Смирнова - Москва Нуар. Город исковерканных утопий

Снегопад разошелся настолько, что на обратной дороге Вельцев не нашел своих следов. Зато на водительской двери стоявшего среди дороги джипа появился след от руки: «Мудак». Вельцев наскоро обыскал пропахший анашой и овчиной салон, отогнал машину к въезду на кладбище и бросил на обочине против ворот. По пути дважды звонила автомобильная сотка, и оба раза он едва сдерживал себя, чтобы не ответить какой-нибудь погребальной остротой — вид за окном располагал к тому.

Когда Лана узнала, что произошло, она обхватила руками голову, села с ногами в кресло и сказала:

— Все. Я тоже труп.

— С чего это? — удивился Вельцев.

— Он по телефону договаривался со своими… ну — с кодлой своей встретиться тут, у подъезда.

— Договаривался — на когда?

Лана посмотрела на часы с кукушкой.

— На полдвенадцатого. То есть через час уже. — Продолжая держаться за голову, она обернулась к Вельцеву: — Послушай, ты ведь мог у меня спросить, в чем дело? Перед тем, как…

— У тебя есть триста тысяч, о которых он говорил? — оборвал ее Вельцев.

— Откуда? — вскинула брови Лана. — Пятьсот рублей вон до среды.

— А этот, Шарфик твой — знаешь, где он?

— Я тебе сказала, где.

Вельцев поддернул рукав на запястье с часами.

— В таком случае, успокойся. К тебе сегодня приходили не за деньгами.

Лана опустила руки.

— А зачем?

— За тобой.

— Зачем?

— Это был мясник. Тебе есть куда поехать?

— Нет.

— На первое время я могу устроить тебя в гостиницу.

— Не получится.

— Почему?

— Я без паспорта.

— Почему?

— У бабы Агафьи он.

— И что?

— Не отдаст она.

Вельцев вытер мокрое от снега лицо.

— Черт. Я не могу оставаться тут долго.

Лана шмыгнула распухшим носом.

— А я тебя и не держу.

Он с усмешкой, оценивающе присмотрелся к ней.

— Звезда героя тебе за это не светит.

Обхватив колени, Лана слепо смотрела перед собой и перебирала пальцами составленных ног.

— И ладно. У нас тут героев со звездами — целое кладбище вон.

Вельцев вытащил из пистолета в кобуре магазин, поднес его, как градусник, пустыми окнами шкалы к глазам и затолкал обратно.

— В последний раз спрашиваю: пойдешь со мной?

Она не ответила и, казалось, вовсе перестала слышать его. Вельцев взял с полки в прихожей свою мокрую шапку, положил вместо нее три тысячерублевые купюры, еще раз взглянул на Лану и толкнул кулаком дверь.

Снегопад несколько утих, однако поднималась метель. Если во дворах ветер трепал лишь верхушки деревьев, то, стоило Вельцеву выйти на открытое место, как у него перехватило дух. Он возвращался к метро, в сторону улицы Менжинского, тем же маршрутом, что шел сюда и час, и десять минут назад — обочиной проезда между рекой и кладбищем. «Упертая дура», — цедил он сквозь зубы, щурясь под секущим снегом. Злился при этом он не так на Лану, как на себя, вообразившего о ней бог знает что. Ждать, пока заявятся подельщики узбека, было верным самоубийством, а где сейчас разжиться патронами, Вельцев не представлял: доступ к домашнему арсеналу он вчера перекрыл себе сам, выходить на прежних поставщиков было и рискованно, и хлопотно. Оставался еще, правда, другой митяевский стрелок, Кирила-Калмык, которого в позапрошлом году он отбил от банды скинхедов и с тех пор был для него чуть ли не вторым отцом. Но, во-первых, после вчерашнего, когда Кирила остался не у дел, могли измениться и его сыновние чувства, во-вторых, связаться сейчас с ним составляло чисто техническую проблему: сим-карту из своего телефона Вельцев разломал и выбросил вчера по выходе из клуба, а звонок из квартиры Ланы мог быть легко отслежен… Сделав несколько неуверенных шагов, Вельцев встал и обмахнул снег с ресниц — мысль о телефоне в «Лендкрузере» узбека поспела за мгновение до того, как он увидел джип перед собой воочию, в том самом месте, где бросил его.

Кирила-Калмык отозвался сразу, как установилось соединение:

— Да, блядь.

— Номер определился? — сказал Вельцев вместо приветствия.

— …Да, — ответил Кирила удивленно.

— Перезвони с городского. Только не из дома, или где ты там. — Вельцев отключил связь, запустил двигатель и, подбив пальцем зеркало заднего вида, внимательно посмотрел на себя. — Псих ненормальный.

В углу зеркала пузырился прозрачный стикер с арабской вязью. Вельцев хотел сковырнуть наклейку, как раздался звонок. Он взял трубку:

— Алло.

В динамике пульсировала чуткая тишина эфира. Вельцев вызвал на дисплей номер входящего вызова — звонили с мобильного. То есть, скорее всего, узбеку.

— Ад на проводе, — сказал Вельцев, подождал еще немного, дал отбой и снова заглянул в зеркало. — Уже тепло.

Когда перезвонил Кирила, его голос срывался от волнения:

— У нас тут все на ушах стоят. Ты что? Комитет и братву, и ментов лопатит. Ты ж знаешь, под кем Митяй ходил. Наводка на тебя уже три лимона весит. Ты что?

— И ты уже знаешь, как их потратить? — поинтересовался Вельцев.

Кирила, громко сопя, промолчал.

— Прости, — вздохнул Вельцев. — Тут… такое дело. Мне бы пару обойм для «тальянки» — позарез. Сорок минут — край. Не подкинешь?

— Куда?

— На Бабушкинскую. Тут, как свернешь с Менжинского на Олонецкий, бизнес-центр небольшой. Сразу за кладбищем. Успеешь?

— Попробую.

Вельцев кинул трубку на сиденье, покрутил из стороны в сторону руль и, не включая передачи, несколько раз надавил на педаль акселератора так резко и глубоко, что тяжелый автомобиль закачался.

Через полчаса облепленный снегом от порогов по крышу «Кайенн» Кирилы зарулил на пустовавшую парковку перед забором бизнес-центра. Вельцев, оставив «Лендкрузер» на заднем дворе двенадцатиэтажки, ждал за деревьями между дорогой и рекой. Убедившись, что Кирила приехал один и не привез за собой «хвоста», он сел к нему. В жарко натопленном салоне разило перегаром.

— Батя (Калмык величал его батей, хотя был моложе всего на десять лет), уважаю! — Кирила расплылся в улыбке, подавая Вельцеву правую руку для пожатия, а в левой протягивая три полных магазина.

Вельцев пожал каменную борцовскую пятерню, взял магазины и перезарядил пистолет.

— За что уважаешь-то, Кила-Кирила?

— Ну, вообще. — Калмык встряхнул плечами. — Если бы Митяй со мной так, со Светкой моей… Не знаю. Духу бы точно не хватило. Разве что под газом.

Вельцев убрал пистолет в кобуру, растолкал запасные магазины по карманам, оправился и посмотрел на Кирилу. Они встретились глазами.

— Ну, как там — за тремя лимонами охотников много?

— Не знаю, — моментально посерьезнел Кирила. — Сегодня не видел еще никого. Злые все, конечно, как черти — на тебя, на Митяя. Комитет-то за него на измену родине заряжает. Сам понимаешь.

— Я, Кила, понимаю одно: комитет, видать, и слил мне Митяя. Такое кино больше не выгодно никому. Да и не по силам тоже. Фейс-контроль в клубе я прошел, как… В общем, напортачил Митяй перед шефами. Ну, или в тираж вышел, по выслуге. — Вельцев глянул на часы и отпер дверь. — Ладно. Пора мне.