Дэмиан Лэниган - Стретч - 29 баллов

— Сью спит. Она провела у этого дурака всю ночь.

— Сью не догадывалась, что Билл мог вытворить нечто подобное?

Джоанна фыркнула, протирая поверхность стола.

— Господи, еще бы не догадываться. Она сказала, что знает даже, на какой дороге ты его отмутузил. Он уже в третий раз это делает, все то же самое — скотч, фургон, обочина, шланг. Только ты — новый элемент в этой комедии. Так сказать, новый поворот сюжета.

Меня шокировала пренебрежительная уверенность Джоанны.

— И у него ни разу не получилось?

Джоанна чистила конфорки.

— Где там получилось. Морочит всем голову, а Сью с детьми страдает.

— Вчера ночью он был серьезно настроен. Все продумал, записку заготовил для меня, как найти дорогу в паб, рассчитал, сколько у меня займет времени позвать на помощь, и все такое.

— Голову он морочит, я тебе говорю. Больше всего похоже на правду было во второй раз, когда он якобы пытался покончить с собой: выхлебал полбутылки виски и врезался в столб, да только скорость была очень маленькая. Чертов клоун!

Джоанна опустилась на колени и начала неистово тереть дверцу духовки. Хорошо, если она права и Билл всего лишь ломает комедию. Но мне казалось, что вчера вечером он не притворялся.

Я сказал Джоанне, что иду принять душ и переодеться, и поднялся на чердак Я хотел взять самый свежий дневник Билла из папки с завязками, но его там не было. Помывшись и переодевшись, я объявил, что мне нужно кое-куда съездить. Мне хотелось найти дневник и проверить, действительно ли Билл оставил записку на обочине.

На поиски дороги ушел целый час. Сперва я ее не узнал, но, выйдя из машины, нашел осколки бутылки и следы покрышек на асфальте. Там же валялся стоптанный башмак Билла. Чем не стереотип детективного жанра?

Днем место выглядело безобидно и буднично. Ночью оно почудилось мне воротами в ад. Борьба, боль, холод и ужас возможного поражения. Дорога оказалась деревенским проселком, который утыкался в ворота из пяти перекладин. За воротами простиралось унылое море грязи.

Билл говорил, что найти записку я смогу через двадцать минут, не раньше. При свете дня я нашел ее гораздо быстрее, она была вложена в дневник, а дневник был спрятан у ворот под валуном размером с футбольный мяч.

В самой записке содержались путаные объяснения, как дойти до паба. Записка лежала между двумя последними исписанными страницами. Запись на правой странице была сделана нехарактерно четким почерком:

Дорогой Фрэнк.

Мне очень жаль. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Тебе скажут, что я пытался делать это раньше. Я понимаю, как это всех шокирует, но на сей раз у меня нет выхода.

Перечитал раз записку — слабо получилось. Под рулевым колесом я оставил еще одну записку для Сью. Сообщи в полицию.

Билл.

Я тоже перечитал — действительно слабо. Я вспомнил о Дебби и Бене, задумался о тихом и странном Мюррее. Если бы у Билла получилось, они были бы в полной растерянности и безысходности. Кто бы мог подумать? Джоанна права: со временем непонимание сменилось бы обидой. Обида — очень детская эмоция; возможно, именно поэтому она была уместна по многим причинам.

Я вновь оседлал «кавалер», сунул дневник в бардачок и повернул назад к коттеджу. По дороге из телефонной будки позвонил в полицию Лестона. Я сказал им о записке для Сью, они ответили, что записку уже нашли и уничтожили.

Когда я вернулся, «транзит» стоял у коттеджа. Сью сидела на кухне, обхватив ладонями бокал с вином. У нее был неожиданно свежий, выспавшийся вид.

— О, Фрэнк вернулся. — Сью смахнула слезинку.

— Да, ездил прогуляться. Тебе что-нибудь привезти?

— Нового мужа?

Я кисло улыбнулся, но она, кажется, не обратила внимания.

— Прости, Сью.

Она вздохнула:

— Что мне с ним делать?

Мне вдруг стало страшно неловко. Сью явно мучилась от душевной боли и дискомфорта, а я не знал, чем ей помочь. У меня вырвался неопределенный звук сочувствия: «Э-ХМ».

Сью постучала обручальным кольцом по бокалу.

— Ой, совсем забыла. — Она вскочила и стала рыться в сумочке. — Билл забыл тебе отдать.

Сью протянула мне четыре бумажки по двадцать фунтов. Меня осенило.

— Разве он тебе не говорил? Я попросил его оставить деньги у себя в залог за стол, который я у него покупаю.

Сью посмотрела с недоверием.

— Да, за шестьсот фунтов, или сколько там… Я сказал — пусть это будет мой первый платеж Кстати, минуточку…

Я вышел к машине, отсчитал двести двадцать фунтов, добавил к ним триста фунтов из кармана и вернулся в дом.

— Я, кажется, могу теперь внести всю сумму, как раз деньги получил.

Купюры легли на стол. Попутешествовав со мной с месяц, они выглядели слегка потрепанными. С деньгами в восьмидесятые годы случилось неладное. Отец, когда дела шли хорошо, держал деньги нанизанными на иглу дырокола, и, когда снимал их (что он часто делал), деньги топорщились и опадали, словно были из тонкой шелковистой ткани. Сегодняшними деньгами можно порезать пальцы. Их стали делать из какого-то вечного материала, напоминающего и металл, и газ одновременно. Внутрь загнали титановую сетку, уменьшили в размерах и заострили по краям. На ощупь казалось, что в них стало меньше ценности. Мои ассигнации, побуревшие и помятые, выглядели допотопными. Выложенная на стол сумма казалась огромной. Так оно и было, по крайней мере для меня и Сью.

Сью пораженно смотрела на купюры.

— Билл ничего не говорил.

— Наверное, не до этого было.

— Наверное.

Она продолжала смотреть на деньги, словно боялась, что они вот-вот оживут.

— Но Билл говорил, что фортуна и тебя в последнее время обходила стороной.

Мне понравилась ее витиеватая фраза. Словно я — бывшая звезда из кабаре или наследный пэр, вынужденный переселиться из усадьбы в лачугу егеря. Опять мелькнул лорд Стретч из Пултон-ле-Филд в трикотине и джерси с кожаным подбоем.

— Я преувеличивал. На самом деле завтра возвращаюсь в Лондон и начинаю работать на новом месте. Снова займусь журналистикой.

Я чувствовал душевный подъем. Вот он, эффект матери Терезы, в действии.

— Работа хорошая, буду писать в новый журнал для мужчин, называется «Эмпориум». Кстати, вспомнил, Билл про машину ничего не говорил?

— Про какую машину?

— Он сделал мне такую щедрую скидку, что я подумал, а не отдать ли вам машину?

— Фрэнк, это просто смешно, люди не отдают машины.

— Нет, правда, все нормально. Через пару недель мне выделят машину от фирмы. Этой развалине пара сотен — красная цена, я проверял по местной газете. Но машина пока на ходу, вам она нужнее, чем мне. Если честно, мне недосуг возиться с ее продажей.

— Когда ты успел все это с ним обговорить?

— Пару дней назад. Билл, видимо, хотел приготовить сюрприз.