Анатолий Андреев - Машина

И засмеялся громко. Крут бывал порой Василий Александрович, ох крут! Самому смешно показалось, что начальник отдела снабжения не поверит и будет перепроверять. И он еще раз сказал:

— Прямо к нему и иди... Иди, иди... И нам пора идти,— обратился он к главному инженеру, уже поворачиваясь, чтобы двинуться к своему кабинету. Гусев успел еще заметить, что главный инженер не сразу кивнул ему: «Да, да...», продолжал думать о чем-то своем. И еще — Гусев внутренне усмехнулся: главный забыл, что подозвал Фросина по какому-то делу, так ни о чем его и не спросил...

Выйдя из заводоуправления, Фросин не успел остыть. Лицо еще хранило усталость от улыбки. Поэтому он, скользнув безразличным взглядом, прошел мимо уступившего ему дорогу человека в полушубке (теперь их стали называть дубленками) и с палочкой. И только потом вдруг спохватился, остановился, поскользнувшись на утоптанном снегу, и резко обернулся:

— Сергей! Вот черт, с этой работой уже и людей узнавать не стал...

— Здравствуй, здравствуй, Виктор!

— Какими судьбами?

— Тебе настроение прибыл портить.

— Неужто к нам? Надолго?

— А это от вас зависит. Будете скверно работать, так надолго.

— Да что же мы стоим на морозе! Пошли, пошли ко мне!

Он подхватил не сопротивлявшегося Сергея под руку и они зашагали мимо корпусов, оживленно разговаривая, выдыхая облачка пара при каждом слове.

— А раньше мы через парк топали, весь завод вокруг обходили,— говорил Фросин, пропуская гостя в дверь и забыв, что «раньше» было всего три дня назад. Тут же он спохватился и с гордостью добавил: — У нас здесь сейчас, как в военное время, счет не на дни, а на часы идет! Представляешь, когда мы с тобой в Москве разработчикам кровь портили, здесь еще только котлованы под фундаменты копали! А сейчас — вот! — И он повел рукой перед собой.

Не мог Фросин удержаться, чтобы не приврать насчет котлованов. Безобидное это было хвастовство. Очень уж быстро все — тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! — двинулось. Не грех было и приукрасить.

Шагая следом за Сергеем, Фросин окинул все вокруг быстрым взглядом, словно не своими глазами, а глазами гостя, появившегося здесь впервые. Нет, все было в порядке. Никто не болтался попусту, все было на месте, все выглядело прилично. И не скажешь, что это жилье только временное — основные площади были еще не достроены, и через полгода придется перетаскиваться и окапываться на новом месте, уже капитально.

— Вот так мы и живем,— сказал он больше себе, чем Сергею.

Тот только кивнул — необычно, непривычно было ему.

Восхищение ворохнулось в груди, затеснило там: просторное светлое помещение, десятки людей в белых халатах, занимающихся своими делами, непонятными ему пока — и все это ради Машины. Чувствовались размах и серьезность, и Машина, представлявшаяся Сергею некоей весьма неблизкой абстракцией, придвинулась вдруг, выросла перед его мысленным взором, стала еще более нужной и важной.

А Фросин провел его вглубь цеха, и Сергей вдруг понял, что то большое, непонятно-зеленое, защитного цвета, глыбой металла стоявшее в углу, то, по чему лазили и что-то делали люди, и которое он принял за какое-то заводское оборудование, и есть Машина. Пустая, неначиненная умными потрохами, но на колесах и с фарами, готовая уже принять в свое нутро все, что нужно, чтобы стать той Машиной, которую ждут, о которой говорят, о которой думают...

Сергей подошел вплотную, провел рукой по металлу, посмотрел зачем-то на пальцы, сказал ненужно:

— А почему зеленая?

— Это грунтовка зеленая. Перекрасим, не бойся. Голубенькая будет,— засмеялся Фросин.

А Сергей уже повернулся и пошел прочь, не желая, чтобы первая встреча с Машиной происходила вот так, на ходу, без осмысленного внимания, в пустых вопросах и праздном любопытстве.

Войдя в кабинет, раздевшись и устроившись за столом, Фросин придвинул Сергею пепельницу:

— Ты извини, у меня одно маленькое дело есть.

Он нажал кнопку селектора:

— Надя, разыщи мне начальника лаборатории.

И сразу взялся за телефон, набрал номер отдела снабжения:

— Раков? Фросин говорит. Послушай, я только что разговаривал с Василием Александровичем, и он распорядился, чтобы ты выдал мне громкоговорители.— Он засмеялся в трубку.— Нет, уж ты сам позвони ему, проверь. Он, между прочим, так и сказал: если, говорит, не поверит, пусть сам убедится. Так что я сейчас присылаю к тебе человека. С большим мешком.

Он, не прощаясь, положил трубку и нажал кнопку селектора, тихо зуммерившего и подмигивающего красным глазком.

— Да? Да, я просил тебя найти — пошли двух ребят порасторопней к Ракову, с накладной на громкоговорители. И пусть от него сразу бегут на склад и получают. Подпишет, подпишет, я с ним только что говорил. Да, вот еще одно дело есть — ты как меня слышишь? Ну, а у меня что-то хрипит. У тебя кто сегодня во вторую выходит? Дай задание, пусть пульт посмотрят — раздражает этот хрип. Ключ от кабинета возьмешь у секретаря. Он нажал еще кнопку, потом еще одну.

— Надя? Я телефон на тебя переключил. Я занят, у меня совещание.— И, отпустив кнопку и обращаясь уже к Сергею, пояснил.— А то ведь и поговорить не дадут. Ну, давай, рассказывай!

— Да что рассказывать? Все новое сейчас у вас.

— Когда приехал?

— Третий день.

— Что ж не позвонил? Встретились бы, посидели.

— Устраивался пока, да пропуск на завод оформлял. Так и думал сегодня, что тебя встречу...

— Где тебя устроили?

— Пока дали комнату в общежитии. А потом обещали с квартирой что-нибудь сделать. Я ведь надолго к вам. У нас наверху,— он ткнул пальцем в потолок,— ждут машину, как из печки пирога. По-видимому, так я и буду при вашем заводе, представителем заказчика. У нас считают, что такая штука, как машина, должна приниматься не только вашим ОТК, но и нами. Не будильник, в магазин не вернешь. Да и мастерских в тайге нету...

Он сказал это вроде так же, как и все остальное, но Фросину опять почудилось за его последними словами что-то более глубокое, чем просто информация о положении дел, и он покивал головой, хотя чего тут было кивать — ничего нового он не услышал. Еще в Москве Фросин знал о решении организовать при заводе службу «заказчиков» — проверять машину после ОТК. «Прямо как военпреды в военное время»,— подумал он, помнится, тогда. Но решение это он принял как должное — не лишена была смысла идея дополнительного контроля, не подчиняющегося заводу, имеющего свое, геофизическое начальство. Так сказать, доверяй, но проверяй. В конце концов, от машины будут люди зависеть, а коль скоро речь о безопасности людей пошла, тут уж никакие проверки лишними не окажутся.

Долго поговорить им не дали. В дверях появилась Надя-секретарь, она же табельщица: