Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том второй

Приключения тела в романе тоже есть, но они остаются за скобками. Они далекий фон, они предыстория, упоминания о различных эпизодах которой проскальзывают тут и там в повествовании. Мы знаем, что главный герой вывел из Советского Союза десятки еврейских мальчишек, ставших ешиботниками. В романе нет описания странствий Цемаха Атласа к востоку от советско-польской границы. Нет подробных рассказов о том, как он неоднократно пересекал эту границу в обе стороны. Ясно, что он постоянно рисковал свободой и даже жизнью. Очевидно, что многие верующие евреи глубоко уважали его за это и были готовы прощать ему то, что казалось им проступками и прегрешениями, именно за его прошлое. Однако сам герой не склонен из-за своих прежних заслуг прощать себя. Более того, он не всегда уверен, что его, казалось бы, героические поступки были оправданы. Да, он спасал еврейских мальчишек для Торы, но при этом отрывал их от их семей…

То было время драматических событий в религиозной жизни советского еврейства. Часто ли мы задумываемся, как случилось, что евреи Советского Союза, всего сто лет назад обладавшие богатейшей и мощнейшей религиозной традицией, оказались почти начисто оторванными от нее? Неужели они были лишь пассивными жертвами? Или хуже того — равнодушными «Абрамами, родства не помнящими»? Да, была агрессивная атеистическая пропаганда, были антирелигиозные преследования, была печально известная Евсекция, но была и борьба. Был созданный в 1922 году по инициативе Любавичского Ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона и объединивший в своих рядах хасидских, литовских и сионистских раввинов нелегальный «Комитет раввинов СССР» («Ваад рабаней СССР»), который в условиях жестоких гонений координировал и направлял борьбу за сохранение еврейской религиозной жизни и еврейского религиозного образования в Стране Советов. В 1927 году ребе Йосеф-Ицхак был арестован ОГПУ, а затем выслан из СССР. Многие раввины эмигрировали. Другие были арестованы и погибли. В начале 1930-х годов советским карательным органам удалось добиться фактического прекращения деятельности «Комитета раввинов СССР», хотя отдельные еврейские религиозные деятели, несмотря ни на что, продолжали свою работу в Советском Союзе и после этого. Все это было, и очевидно, что Цемах Атлас был так или иначе причастен к героической борьбе оставшихся в СССР евреев за свое право продолжать вести религиозный еврейский образ жизни и давать своим детям религиозное еврейское образование.

Постоянный риск и трудности, связанные с этими не описанными в романе приключениями тела, не сломили Цемаха Атласа и ничуть не поколебали его. Но потом время приключений тела окончилось, и на смену ему пришло время сомнений. Постоянные сомнения в правильности избранного пути, в правильности его видения отношений между человеком и Творцом терзали Цемаха Атласа. Вместе с сомнениями пришло и ощущение, что его преследуют неудачи. Особый драматизм ситуации, в которой оказался главный герой романа, придает то, что «Цемах не знал, являются ли его усилившиеся сомнения результатом жизненных неудач или же он потерпел неудачи, потому что сомневался».

Однако это не могло сбить Цемаха Атласа с пути. Убежденность в том, что он должен вести себя определенным образом, несмотря на сомнения, ему давала приверженность мусару, или же, продолжая прерванную цитату: «Он не сомневался только в учении мусарников, считавших, что человек от рождения плох и может стать лучше, работая над собой». Сама по себе мысль о прирожденном несовершенстве человека не нова. Мы встречаем ее в первой же книге Торы: «Помысел человека зол от юности его» (Берешит, 8:21). Однако религиозно-этическое учение мусар восприняло констатацию этого факта как призыв к действию и поставило во главу угла не просто «работу над собой», а «переламывание» человеком его прирожденных качеств с тем, чтобы стать лучше. Именно болезненное переламывание, а не просто исправление. Движение мусарников, основанное в первой половине XIX века рабби Исраэлем Салантером, изначально противостояло хасидизму, с одной стороны, и просветительскому движению «Хаскала» — с другой. К моменту описываемых в романе событий у сторонников мусара, давно утративших организационное единство, появился еще один идеологический конкурент — сионизм.

Однако Цемах Атлас борется не против хасидов, не против сторонников светского просвещения и не против сионистов. Он борется против того, что считает несправедливостью. Несправедливостью внешней и несправедливостью внутри него самого. Попытки понять, что справедливо, а что несправедливо, попытки всегда и во всем поступать морально постоянно заводят Цемаха Атласа в тупик, заставляя его действовать резко, неординарно, эпатирующее, в ущерб и себе, и другим. Это порождает в нем все новые сомнения, которых он сам стыдится, но избавиться от которых не способен. Большинство окружающих Цемаха Атласа людей не могут понять его метаний. Снова цитируя роман, можно сказать, что «единственным человеком, знавшим и понимавшим, как он мучается со своими сомнениями, был Махазе-Авром, но создавалось впечатление, что Махазе-Авром будет об этом молчать».

Реб Авром-Шая-коссовчанин, он же Махазе-Авром, — один из важнейших персонажей романа. Не случайно книга завершается его отъездом в Эрец-Исраэль. Сам Цемах Атлас никуда не уезжает — ни в СССР, ни за океан, ни в Эрец-Исраэль — а каждая из этих целей означала бы определенный идеологический выбор. Он не уезжает, он лишь говорит уезжающему Махазе-Аврому: «Я приду к поезду». И это тоже выбор пути.

Реб Авром-Шая-коссовчанин — не просто литературный персонаж. Это реальная историческая фигура, человек, во многом определивший облик религиозного еврейства XX века и сыгравший определенную роль в жизни самого Хаима Граде. Речь идет о рабби Аврооме-Йешаёгу Карелице, который родился в 1878 году в местечке Коссово в нынешней Белоруссии и умер в 1953 году в городе Бней-Брак, считающемся в Израиле оплотом религиозной ультраортодоксии. Писатель позволил себе в романе изменить лишь его прозвище. Реальный реб Авром-Шая Карелиц был известен под прозвищем Хазон-Иш («видение человека») — по названию его галахического труда, изданного в 1911 году. При этом в слове «иш» («человек» по-древнееврейски) зашифрована аббревиатура имени автора — Авроом-Йешаёгу (Авром-Шая). Сопоставление описываемых в романе «Цемах Атлас» событий с обстоятельствами жизни реб Аврома-Шаи Карелица позволяет довольно точно установить время действия романа: Хазон-Иш поселился в Вильне в 1920 году и уехал оттуда в Эрец-Исраэль в 1933-м.

В 1960-х годах, когда Хаим Граде писал роман «Цемах Атлас», ему, безусловно, была известна дальнейшая судьба реб Аврома-Шаи-коссовчанина, у которого он некоторое время в реальности учился, как учился Хайкл-виленчанин в его романе: переселившись в Эрец-Исраэль, реб Авром-Шая Карелиц довольно быстро стал духовным лидером ультраортодоксальных евреев Святой земли. Его считают «отцом мира ешив». Известна полемика реб Аврома-Шаи Карелица с основоположником религиозного сионизма раввином Авраамом-Ицхаком Куком (1865–1935), занимавшим на момент репатриации реб Аврома-Шаи пост главного ашкеназского раввина Эрец-Исраэль. Реб Авром-Шая Карелиц полемизировал с ним, в частности, по проблемам обработки земли в субботний год. Авторитет реб Хазон-Иша был к концу его жизни так велик, что первый премьер-министр независимого Государства Израиль Давид Бен-Гурион специально приехал в Бней-Брак, чтобы поговорить с ним. Основной темой их беседы были отношения светских и религиозных евреев в возрожденном еврейском государстве. Рассказывают, что реб Авром-Шая Карелиц привел в этом разговоре талмудическую историю про двух верблюдов (трактат «Сангедрин», 32:6), суть которой сводится к тому, что если два верблюда — один с поклажей, а другой без — встречаются на узкой тропе, то верблюд без поклажи должен уступить дорогу груженому верблюду. Хазон-Иш сравнил светское еврейство с верблюдом без поклажи, который должен уступить дорогу верблюду религиозного еврейства, несущему поклажу трехтысячелетней традиции. Говорят, что Давид Бен-Гурион возразил ему, сказав, что верблюд светского еврейства тоже несет поклажу и что именно благодаря светским сионистам возродилось еврейское государство…