Люсинда Райли - Танец судьбы

Лоуренс Лайл, вздохнув, покачал головой:

— Нет, Мэри, я в этом сомневаюсь. Очень-очень сомневаюсь.

Мэри спускалась по лестнице в кухню с виноватым видом. Она потеряла любимого жениха Шона, но все же испытывала колоссальное облегчение от мысли, что останется рядом с Анной.

Шли месяцы, но от Шона по-прежнему не было никаких вестей. Мэри ходила к зданию министерства и стояла в очереди среди таких же, как она, несчастных, чьи любимые так и не вернулись домой. Чиновник за конторкой, измученный общением с несчастными женщинами, нашел имя Шона в списках пропавших без вести.

— Мадам, мне очень жаль, но я практически ничего не могу добавить к тому, что вы уже знаете. Сержант Райан не числится ни среди живых, ни среди погибших.

— Означает ли это, что он жив и, возможно... — в отчаянии пожала плечами Мэри, — потерял память?

— Конечно, мадам, многие солдаты страдают амнезией. И все же, вполне вероятно, будь он жив, его обнаружили бы. Форма Ирландской гвардии сразу привлекает к себе внимание.

— Да, но... можем ли мы, я... и его семья, надеяться, что он вернется?

По выражению лица чиновника стало ясно, что ему задают такой вопрос множество раз в день.

— Пока... тело не найдено, всегда остается надежда. Но если сержанта Райана не найдут в ближайшие несколько недель, военное министерство будет извещено об этом и статус его дела будет изменен на «пропавший без вести, предположительно погибший».

— Понятно. Спасибо.

Не сказав больше ни слова, Мэри встала и вышла на улицу.

Через шесть месяцев она получила письмо из министерства:

Уважаемая мисс Бенедикт!

В ответ на ваш запрос о местонахождении сержанта Шона Майкла Райана вынужден с огромным сожалением сообщить, что во вражеской траншее в районе, реки Сомма во Франции был найден мундир с его номером и удостоверением личности. Несмотря на то, что его останки в непосредственной близости от этого места так и не были обнаружены, мы вынуждены, основываясь на данных фактах, с сожалением констатировать, что сержант Райан пал на поле боя, сражаясь за свою страну.

Мы выражаем искренние соболезнования вам, а также его семье, которую, мы проинформируем отдельно. Со своей стороны хочу отметить, что его мундир был обнаружен во вражеском окопе, и это подтверждает его воинские заслуги. Могу сообщить вам, что этот факт нашел отражение в официальных документах.

В настоящее время рассматривается вопрос о посмертном награждении сержанта Райана за храбрость.

Мы понимаем, что это вряд ли может компенсировать потерю любимого человека, но просим бас помнить: нам удалось закончить войну с наименьшими потерями и обрести мир благодаря мужеству таких солдат, как сержант Райан.

Мэри спустилась с Анной в кухню и попросила миссис Каррадерз присмотреть за девочкой часок, пока она прогуляется. Глаза экономки наполнились слезами, когда она с сочувствием смотрела в побледневшее лицо Мэри.

— Плохие новости?

Мэри кивнула:

— Я должна выйти на свежий воздух.

— Можешь отсутствовать, сколько тебе требуется. У нас с Анной все будет в порядке, правда? — нежно произнесла экономка, обращаясь к малышке. — Мне очень жаль, дорогая. — Она осторожно протянула руку и коснулась плеча Мэри. — Он был отличным парнем. Я знаю, как ты ждала его все эти долгие годы.

Мэри рассеянно кивнула и прошла в прихожую за пальто и обувью. Необычное проявление чувств миссис Каррадерз заставило ее прослезиться, и она не хотела, чтобы Анна это видела.

Мэри сидела в парке рядом с домом, глядя на играющих детей и пару, которая прогуливалась, держась за руки. В этой новой жизни, начавшейся после войны, люди снова устремились к счастью и получению удовольствия от простых вещей. Шон сражался за то, чтобы вернуть именно эту жизнь, но сам не дожил до конца войны.

Вечерело, парк опустел, а Мэри все продолжала сидеть на скамейке. В ее душе бушевали самые разные эмоции: печаль, страх, злость... Она плакала так сильно, как никогда в жизни.

Мэри двадцать раз подряд перечитала письмо, и перед ее мысленным взором возникали разные картины.

Вот Шон... такой большой: настоящий медведь, а не человек. Такой сильный и молодой...

А вот он мертв. Больше не дышит. Не принадлежит этому миру. Его нет. Нет больше его нежной улыбки, ворчания, смеха...

И нет любви.

Стемнело, но Мэри не двигалась с места.

Она задумалась о том, как случившееся повлияет на ее будущее. Они не были женаты, так что ей не приходится рассчитывать на пенсию. Жизнь, о которой она грезила много лет назад — мужчина, который был бы рядом, любил, заботился о ней и обеспечил крышу над головой ей и ее семье, — так и осталась мечтой.

Мэри снова осталась совершенно одна. Опять сирота, второй раз в жизни. Мэри не сомневалась, что, вернись она н Ирландию, родители Шона примут ее с распростертыми объятиями. Но какая ее ждет жизнь? Не собираясь искать замену их сыну, Мэри понимала, что любое проявление веселья лишний раз расстроит скорбящих родителей. И ее присутствие будет постоянно напоминать им о потере.

Мэри медленно вытерла лицо. Мартовский вечер становился все холоднее, и она почувствовала, что дрожит — от холода или от горя, она не знала. Она встала и с грустью осмотрелась вокруг, вспомнив, как сидела здесь вместе с Шоном.

— Прощай, дорогой! Сладких снов, и пусть Господь хранит тебя, — прошептала она и отправилась назад — в тот единственный дом, где ее ждали.

Анне было уже почти три года. Ее блестящие темные волосы отросли и оттеняли белоснежную кожу. Она уверенно топала по детской, уже почти не падая, и ее природной грацией были очарованы в доме все. Даже Лоуренс Лайл часто просил привести Анну в гостиную, где она — как научила ее Мэри — идеально делала книксен.

Каким-то непостижимым образом Анна чувствовала, что незнакомец, который время от времени зовет ее к себе, играет в ее жизни очень важную роль. Мэри часто казалось, что девочка, как может, пытается очаровать его, одаривая улыбками и распахивая ручки для объятий.

Несмотря на хорошее физическое развитие, Анна до сих пор плохо говорила, хотя могла произносить слоги, и даже некоторые слова.

— Как развивается ее речь? — поинтересовался однажды Лоуренс Лайл, когда Анна сидела с ним в гостиной.

— Медленно, сэр. Но насколько я знаю, все дети разные.

Когда пришло время уходить, Анна обняла мистера Лайла за плечи.

— Скажи мне «до свидания», Анна, — попросил он.

— Д-до... свидания, — смогла произнести девочка.

Лоуренс Лайл приподнял бровь.

— Анна, ты молодец! Повтори еще раз.

— Д-до... с-свидания, — уже смелее повторила малышка.